Во власти волка - Ольга Князева

встать, ни пошевелиться. А еще из меня словно высосали все силы пылесосом и вообще не понятно, спала я или нет. Не понимаю… и не помню. Я что, вчера пила?

Но все еще было довольно сносно, ровно до момента, когда я услышала тихие голоса. Ключевое слово «тихие», но почему-то каждое слово отзывалось в моей голове душераздирающим звоном. Изо всех сил стараясь оставаться хоть и в неподвижном, но зато в сознательном состоянии, я попыталась сосредоточиться на словах. Поначалу я была уверена, что один из голосов точно принадлежит Диме, но потом испугалась, когда поняла, что ни один из двух голосов не был мне знаком. Похоже, я не дома. Больница?

– … сотрясение и небольшое повреждение кожного покрова. Но, как я уже говорил, все обойдется.

– Она до сих пор не пришла в себя.

– Она человек и она упала, как ты сам сказал, не на перину, а на асфальт.

– И долго она еще будет без сознания?

Какие разные голоса, один добрый, нежный и мелодичный, а вот второй властный, чуть урчащий… и, по-моему, я все таки его знаю.

– Слышишь?

– Сердцебиение участилось.

– Возможно, она уже очнулась, но ей все равно нужно время, чтобы прийти в себя. Желательно, ей следует как можно больше поспать.

– А что насчет… есть ведь способ, чтобы…

Голоса становились все слабее и слабее, словно их что-то заглушало, а смысл того, что мне удавалось услышать, у меня никак не получалось понять, хотя мужчины говорили просто и без каких-либо сложных фраз. Мне бы сейчас начать паниковать, задаваться кучей вопросов, такими как – «Где я?», «Что случилось?», «Кто эти люди?» и прочее в том же духе. Вот только мне было так плохо, что даже думать ни о чем не хотелось. Мне просто было необходимо еще немного поспать, и чтобы боль ушла и я не чувствовала подступавшую к горлу тошноту. Да, сон – вот что было мне необходимо.

Слабость накатила на меня новой волной, позволяя расслабиться и забыть обо всем, и я провалилась в долгожданный сон.

* * *

Я и сосчитать не могу, сколько раз я приходила в себя и снова проваливалась в спасительную темноту. Но, если честно, то я даже не была уверена, что все это мне не приснилось и я действительно ненадолго возвращалась в реальный мир. Все было так странно. Я до сих пор не могла понять, что произошло, ведь стоило начать прокручивать шестеренки памяти, как голова тут же взрывалась острой болью.

Помимо этого, в минуты, когда я вроде бы приходила в себя, я ощущала чье-то присутствие и иногда слышала тихие шаги. А один раз мне даже показалось, что кто-то касается моих губ. Но это прикосновение было мимолетным, почти призрачным, и насчет него я также не была уверена.

Не знаю, как долго я пролежала в таком странном состоянии, но вот я вновь вынырнула из глубокого сна и, открыв глаза, я резко села, чувствуя слабость в теле и легкое головокружение. Что могу сказать, я сейчас прямо как вялая сосиска, неспособная ни на что.

Массажируя пальцами виски, я нахмурилась, не понимая, где нахожусь. Это уж точно не больница. Но я и не у себя дома, эта комната мне совершенно незнакома. Здесь все такое, скажем так, современное. Вот только эта черно-белая расцветка, крутая мебель и странные картины не создают здесь, как по мне, ни грамма уюта. И куда меня только занесло? Такое ощущение, что это гостиничный номер.

Так, Кристина, думай, вспоминай, что произошло. Я точно была на работе, ко мне то и дело бегала поболтать Вика, особенно после лицезрения… В памяти вспыхнули хищные, зеленые глаза и я чуть не взвыла от быстро промелькавших воспоминаний.

– Нет-нет-нет-нет, – затарахтела как трактор, стоило только подключиться моей фантазии. Но вспомнив, что обладатель рыжей шевелюры и зверского лица возможно что-то сделал с моим Димой, я чуть не взвыла от страха, с силой вцепившись в черную простыню.

Вот только у моей фантазии не получилось в полной мере разыграться на тему «что сделали с моим парнем». Дверь в комнату открылась и я замерла от ужаса, увидев, кто ко мне вошел.

Антон

Пребывая последние сутки в постоянном напряжение, он почти не отходил от своей пары. Хоть зная, что ее жизни ничего не угрожает, он испытывал тревогу и даже страх, когда приходилось оставлять ее одну, пусть даже всего на несколько минут.

Девушка казалась такой беззащитной, что хотелось защитить ее от всего. Но пока, как оказалось, угрозу ей нес только он. И самое «смешное», что они были знакомы-то всего два дня. Хотя нет, эти сутки, что девушка находилась без сознания, было глупо учитывать. Да и до этого происшествия они даже толком не были знакомы. Вообще не знакомы. Девочка, наверное, думает, что он маньяк преследующий ее по пятам. От этого ему стало еще хуже и боль в груди, которая не покидала его после вчерашнего происшествия, не позволяла ему нормально дышать.

Еще ни разу в жизни Антон не чувствовал себя таким идиотом. Да он так о себе никогда и не думал. А сейчас он тот, кто подверг собственную пару опасности, что значило, что он попросту – идиот.

А ведь можно было сделать все по-другому, если бы он просто подумал или выждал подходящий момент. Но тот факт, что Кристина человек совершенно его озадачил. И теперь он не знает, как выпутаться из сложившейся ситуации, как подобрать нужные слова, чтобы все ей объяснить, чтобы малышка больше его не боялась.

И он уже много раз, наблюдая за Кристиной, представлял их разговор, ее реакцию и ответы, но каждый раз он ставил сам себя в тупик и собственные, тщательно подобранные слова казались ему невероятно глупыми.

На второй день после произошедшего, готовя за утро уже третью чашку кофе, Антон услышал шорох простыней, тихие вздохи, а после немного хрипловатый, слабый голос. Кристина пришла в себя!

В спешке убрав чайник с огня и подхватив ненароком сбитую кружку, он побежал в спальню и, открыв дверь, с трудом сдерживая волнение, встретился взглядом с блестящими, медово-карими глазами.

А теперь надо было действовать быстро и не дать малышке испугаться.

– Доброе… – Но он не успел договорить.

Девушка прижала дрожащие руки к груди и, немного пошатываясь от слабости, грозя вот-вот упасть обратно на подушку, взмолила трогательным, жалобным голосом:

– Что вам от меня надо? Деньги? Так я могу вам заплатить, только не трогайте меня. И… и не