Тени старинных замков - Николай Непомнящий

Эту историю я решил проверить на одном весьма скептичном и трезвомыслящем человеке, хорошо знающем Валаам, — тоже работнике музея. Он подтвердил, что знает это место, и добавил: «Оно действительно пользуется дурной славой».

Как-то в предрассветные часы мы с приятелем возвращались в поселок с дальней рыбалки и оказались примерно там, где по описаниям находится «заколдованный лес». Не могу сказать с уверенностью, что мы были в том самом месте. Но с нами приключилось следующее. Мы вышли на довольно хорошо протоптанную дорогу, которая, не раздваиваясь и не пересекаясь с другими, постепенно становилась все уже и уже, превращаясь в тропу. Тропка эта вскоре сделалась совершенно узкой, а потом вообще исчезла — мы оказались среди моря высокой и мокрой после ночного дождя травы. Пришлось идти целиной. После долгих блужданий мы наконец забрели в знакомые нам места, но совсем не туда, куда ожидали выйти, сверяя наш путь по карте…

В южной части Валаама мне удалось недавно побывать, добравшись туда по Ладоге на моторке. Я даже провел там три дня, живя на одном из прилегающих к Валааму небольших островков, называемых местными жителями Оборонными.

Имя это они получили из-за сохранившихся там по сей день финских военных укреплений, возведенных еще в 1939 году, в преддверии войны с Советским Союзом. Берега островов опутаны ржавой колючей проволокой, кое-где остались даже державшие ее когда-то, а теперь покосившиеся или вообще упавшие столбы. На самом южном из Оборонных в прекрасном состоянии сохранились бетонные укрепления для артиллерии, соединяющие их подземные переходы, а над островом возвышается большущая бетонная наблюдательная башня, которая смотрится здесь абсолютно чужеродной, непонятно откуда там взявшейся и превращает пейзаж острова, с его почти нетронутой природой, в какую-то сюрреалистическую картину. Все это, даже чисто внешне, небольшой необитаемый и пустынный остров делает загадочным и таинственным.

Ближе к самому Валааму, почти вплотную к нему, лежит Емельянов остров. Там нет бывших укреплений, но его природа, весь его вид будто настраивают на мистический лад. К юго-востоку остров обращен красновато-черными покатыми скалами, плавно уходящими под воду, — лудами. За ними начинается полоса густого, мягкого бледно-зеленого мха, который прерывают лишь небольшие участки сиреневого вереска да выходящие на поверхность плоские скалы, покрытые рыжим лишайником. Ближе к центру острова поднимается гряда округлых красновато-серых скал, поросших местами молодым ельником, а в основном покрытых все тем же бледно-зеленым мхом, сиреневым вереском и рыжим лишайником. От бушевавшего, видимо, здесь когда-то сильного пожара лес уцелел только в центральной и северной частях Емельянова — густой, непроходимый, мрачный, заваленный буреломом. В остальных же местах поднимаются лишь либо мертвые стволы, либо пережившие пожар отдельные деревья с невероятными по своим формам кронами.

Некогда на острове находился скит Авраамия Ростовского. Сегодня остров пуст и дик. Лишь еле виднеющиеся остатки кирпичного фундамента напоминают о стоявших там когда-то часовне и скитских постройках. Удивительно, странно видеть на пустынном Емельяновом острове старинный каменный колодец, вырубленный в скале, остатки каменной дороги, идущей от берега озера к скиту, и небольшой, давно уже заросший, с выложенными огромными камнями берегами прудик. Эти остатки человеческой деятельности еще больше усиливают там ощущение заброшенности, пустоты и таинственности. В ненастную погоду, когда волны Ладоги с шумом плещутся о луды, а над островом свистит ветер, это чувство неприветливости особенно обостряется.

Я не случайно подробно описываю тамошние пейзажи и природу — они под стать тем историям и легендам, что окружают южную часть Валаама.

Немного западнее Оборонных островов, за нешироким проливом, обращенный одной стороной к Ладоге, другой — к Дивной бухте, лежит остров Дивный. Остров этот удивительно красив: из воды он встает красноватыми вертикальными скалами, а сверху, как шапкой, покрыт густым лесом. Издали он кажется совершенно неприступным. На него раньше наведывались монахи и даже поставили там поклонный крест. Зачем он был водружен на необитаемом и труднодоступном острове, непонятно. Возможно, это как-то связано с той славой, которую ему приписывали и продолжают приписывать и поныне.

Сегодня люди иногда заглядывают на Дивный — он не может не привлекать своей красотой и дикостью. Но на ночь там вряд ли кто-либо отважится остаться. С наступлением сумерек оттуда уплывают самые лихие туристы и рыболовы. «Недобрым местом» слывет Дивный среди валаамцев. «Там ведьмы водятся», — сказал мне мой валаамский приятель, когда мы в вечерние часы проходили на катере мимо острова. А его четырнадцатилетняя дочь, когда мы любовались красотой Дивного с Оборонных, отказалась туда отправиться со мной на лодке даже днем.

Послушник воссозданного в 1989 году на Валааме Спасо-Преображенского монастыря, в компании которого и еще троих рыбаков я провел три дня на Оборонных, сам как-то завел со мной разговор о «нечистой силе» на Дивном. «Как-то отправились туда ребята, — рассказывал он. — Развели вечером костер, сидят вокруг. Кто-то из них нашел какую-то старую монастырскую книгу, и они стали жечь ее в огне. И вдруг вокруг какие-то звуки раздались, голоса, какая-то сила будто их в спины толкать стала. Нехорошо им сделалось. Все побросали и к лодке побежали. Больше сюда, говорят, их ничем не заманишь».

И это мне рассказывал человек, свято и преданно верящий в Бога, христианин до мозга костей и по логике вещей не приемлющий всякую чертовщину, основывающуюся лишь на пустых суевериях. А про ведьм на Дивном говорил совершенно серьезно.

У всех этих загадочных валаамских историй, будь то рассказы об аллее Одинокого Монаха или о Дивном острове, похоже, может существовать только одно объяснение: места эти как бы аккумулировали, впитали в себя все, что когда-либо там происходило, как бы запечатлели в своей «памяти». Так по крайней мере считает один санкт-петербургский психолог, с которым мы беседовали о разных валаамских тайнах, возвращаясь на теплоходе с Валаама в его родной город.

Скопление всякой параферналии, включая и появление НЛО, в южной части острова некоторые объясняют и по-иному. Именно там находится местность, зовущаяся Железняками: там находят выходы железняка. Любопытно, что одна из гипотез происхождения названия острова основывается именно на этом. Названия всех окружающих островов имеют традиционную для финской топонимики вторую часть — «саари» («остров»), а Валаам (по-фински Валамо) — нет. Значит, он чем-то выделялся. Чем? «Валаа» по-фински означает «лить металл», «валима» — «литейная», «валама» — «литье». Так что, возможно, от литейного дела, когда-то развитого на острове, и могло пойти его название. Эта гипотеза подтверждает наличие на острове железных руд. А значит, в южной его части, где железняки ближе всего подходят к поверхности, возможны различные магнитные аномалии, с которыми, вероятно, как-то и связаны необъяснимые явления.

Можно попытаться связать ту «чертовщину», которая происходит в южной части острова, с действием мощного электронного и радиолокационного оборудования, которое, видимо, имеется в воинской части. Там над лесом возвышаются две мощные металлические конструкции, на которых расположены не то ретрансляторы, не то локаторы, не то какое-то другое радиотехническое оборудование.

Но если каким-то загадочным радиомагнитным действием можно объяснить появление НЛО или хождение в лесу по кругу, то другие таинственные случаи, типа «черной фигуры», вряд ли подпадают под эту гипотезу.

Я однажды видел, как какие-то люди — явно приезжие — ходили с лозой в поисках биополя по Игуменскому кладбищу, где похоронены все настоятели Валаамского монастыря, начиная с умершего в 1881 году игумена Дамаскина. Действительно, в некоторых местах их прутики отклонялись, начинали двигаться. Причем, убеждали меня эти люди, чем более сильной и деятельной личностью был захороненный в той или иной могиле игумен, тем сильнее реагировали на это их прутики. У надгробия Дамаскина, самого знаменитого из всех настоятелей Валаама — при нем монастырь достиг наивысшего расцвета и наибольшего богатства, — биополе было самым сильным.

Интересно, что в монастырских изданиях еще прошлого века говорилось о чудодейственном воздействии тех или иных могил. Так, например, описан случай, когда в 1839 году на могилу шведского короля Магнуса, якобы принявшего на острове схиму после спасения во время шторма, из отдаленных финских областей приходили крестьяне с просьбой отслужить службу. Описаны и случаи волшебного исцеления после посещения этой могилы. Известно благотворное влияние на людей посещения других знаменитых валаамских могил, как, впрочем, и множество аналогичных случаев в других монастырях и святых местах.