Рыжая, шальная, любимая… - Элизабет Хардвик

— Джолли, тебя к телефону!

Бабушка окликнула ее снизу, но Джолли не спешила взять трубку. Кто это может быть?

Никто понятия не имел, что Джолли живет у своей бабушки по матери, только отцу пришлось сказать, чтобы он не волновался.

Уже сегодня она могла бы переехать в собственную квартиру, которую удалось снять в рекордно короткие сроки, но переезд отложился из-за каких-то проблем с водопроводом. Джолли вздохнула и подняла трубку.

— Да?

— Джолли? Должен заметить, что тебя было очень трудно отыскать.

Она задохнулась от неожиданности. Артур Фергюсон.

— Чего тебе надо?

— Я подумал, что тебе будет интересно узнать: у меня перелом голени, и я лежу в клинике.

Девушка охнула и схватила трубку второй рукой, сразу позабыв о холодном тоне.

— у тебя… что?!

— Наконец-то я тебя заинтересовал. Вообще-то… это не совсем так.

— Насколько не так?

— Самую малость. Я не в клинике, и перелома у меня нет.

— То есть ты соврал от первого до последнего слова?

— Я преувеличил, Джолли. Нехорошо сразу обзываться.

— Артур, чего ты от меня хочешь?

— Поужинать с тобой. Сегодня.

— Зачем?

— Ты очень подозрительна. Почему нам нельзя поужинать?

Причин было много, но не все она собиралась открывать Артуру Фергюсону. Во-первых, он очень хорош собой, во-вторых, он ей слишком небезразличен, в-третьих — она боится повторения поцелуя, в-четвертых…

— Ну так что, Джолли? Это просто ужин.

Просто ужин!

Нет, второй раз она на это не купится. Должны быть какие-то причины, и на этот раз мистеру Фергюсону придется их открыть заранее. Наверняка речь пойдет о женитьбе ее отца на его матери, а в этом деле нужна ясность. Джолли Лавернье больше не имеет на отца никакого влияния, да и не собирается ни на что влиять. Пусть живет как хочет.

— Артур, мой отец ужё достаточно взрослый человек и принимает решения без моей помощи.

— Да?

— Да!

Она не разговаривала с отцом уже два дня, и это ранило ее до глубины души. Никогда в жизни она не могла себе даже представить, что это возможно, и все из-за Маргарет Бранд, чей сын никак не хочет этого понять.

— Джолли, я не очень понимаю, в чем проблема. Ты добилась своего, можешь быть довольна, так что мы…

— О чем это ты?

— Как о нем? Моя мать разорвала помолвку с твоим отцом.

— Что?!

— Ну да! Все кончено. Вчера вечером она разорвала помолвку. Тебе слышно? Повторяю по слогам: ра-зо-рва-ла…

— Но почему?

— Тебе какая разница? Ты же этого хотела.

Хотеть-то она хотела, но почему-то не чувствовала никакого удовлетворения от новости, сообщенной Артуром. Если Жюль и Маргарет просто подумали и поняли, что совершают ошибку, это одно, но если причиной разрыва было что-то иное… И как в этом случае чувствует себя ее отец?

— Джолли, ау! Честно говоря, я ожидал более бурной радости по этому поводу.

Какая там радость! Отец, должно быть, страшно переживает, и она этому способствовала.

— Ты ошибался, Артур. И ошибаешься, если думаешь, что я отправлюсь вместе с тобой праздновать!

— Думаю, это сильно сказано, Джолли. Конечно, нам не придется поднимать бокал за счастливую пару, но…

— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Не знаю, что ощущает сейчас твоя мать, но папа наверняка в ужасном состоянии, и все, что ты можешь сделать сейчас, это…

— Минуточку, леди! Ты же сама хотела, чтобы свадьба не состоялась!

— Ты этого тоже хотел. Ты вообще считал, что мой отец не достоин твоей матери!

— Я такого не говорил!

— Но ты так думал! И теперь, как мне кажется, не без твоей помощи, так же думает и твоя мать! Как ты смеешь…

— Остановись. Прямо сейчас.

— Не остановлюсь! Ты совершенно явно был ошеломлен известием о том, что мой отец…

— Ты столь же явно не испытывала восторга от того, что моя мать выходит за него, так что мы квиты! Ты выиграла, Джолли. Дракон повержен, истина восторжествовала.

Мало того, что Джолли не чувствовала себя победительницей, она вообще отвратительно себя чувствовала! Почему-то в мозгах вертелась мысль о предательстве, хотя откуда ему взяться… и кто кого предал…

Нет, она не изменила своего мнения о женщине, которая встала между ней и ее отцом, но только сейчас ей в голову пришла мысль о том, что она, Джолли, совершенно не вправе решать чужую судьбу и вмешиваться в чужую любовь, даже если речь идет о ее отце. И тут она совершенно неожиданно разозлилась на Артура.

— Ты очень жесток, вот что я тебе скажу!

— Это почему же? Только потому, что не переживаю по этому поводу?

— Нет! Потому… потому… потому что ты эгоистичная свинья!

Пауза потрескивала электрическими разрядами и напоминала тишину перед смерчем.

Потом Артур тихо и очень вежливо поинтересовался:

— Это надо понимать так, что ты не идешь со мной ужинать сегодня вечером?

— Не иду сегодня, не иду завтра, не иду никогда! А теперь извини, мне надо идти.

— Папу утешать?

— Не твое собачье дело!!!

Трубка с оглушительным треском рухнула на рычаг. Джолли с пылающими от гнева щеками смотрела на телефон, словно это был Артур Фергюсон.

Нет, каково, в самом деле! Жестокий, самовлюбленный эгоист! И мамочка его туда же! Значит, они решили, что их голубая кровь слишком хороша и простые смертные, вроде Джолли и ее отца, недостойны даже рядом с ними по земле ходить?! Посмотрим!

И вообще, еще увидим, кто от кого отказался! Артур Фергюсон со своей самоуверенностью может катиться в. преисподнюю, а Джолли Лавернье во всем разберется и без него.

Господи, ну почему этот человек доводит ее до такого состояния?!

Глава 6.

Артур чувствовал себя приблизительно так же, как убийца, вернувшийся на место своего преступления.

Нет, ресторан мсье Жюля ничем не напоминал залитое кровью место преступления, обслуга была все так же приветлива, из кухни доносились божественные запахи, розы благоухали в изящных вазах, тонко и грустно пела где-то за ширмами гармоника — все было изысканно и уютно, как всегда.

Вот только Артур Фергюсон чувствовал себя, словно на арене. Самое неприятное и раздражающее — это то, что арену создал он сам.

В том, что Джолли в бешенстве повесила трубку, мог сомневаться только глухонемой. Почему? Потому, что она рыжая хулиганка. Что он ей сказал? Только правду, ничего, кроме правды, да и не мог он сказать ничего другого, потому что…

Господи, как же он от всего этого устал!

Вот уже третий день он не занимался никакими делами, отложил массу важных встреч, переговоры, забыл подписать целую пачку документов, накричал на Долли Бэнкс, плохо спал, много пил и чувствовал себя совершенно разбитым.