Гибельный голос сирены - Ольга Володарская

Перебрав весь свой гардероб и не найдя в нем ничего приличного, Саша решила облачиться в короткие джинсовые шорты и простую белую майку. И сидят вещи хорошо, и загар подчеркивают. Вот только с такой одеждой ни прическу не сделаешь, ни накрасишься. Значит, о сногсшибательном виде можно забыть. Распущенные волосы, только блеск на губах, точно такая, какая была днем на пляже. Нисколько не лучше.

…Артур встретил ее у ворот. Он был одет точно так же, как и Саша. Белая майка, джинсовые шорты, только до колен. И волосы он не убрал. Они спадали на плечи крупными волнами. Пожалуй, если бы кто-то видел их сейчас, мог бы принять за брата и сестру. Оба высокие, темноволосые, скуластые и полногубые. Но у Саши карие глаза, а у Артура синие.

– Отлично выглядишь, – сделал он ей комплимент. – Без макияжа и прически ты мне больше нравишься.

– А ты видел меня с?..

– Видел, – не дал ей договорить Артур. – Ты же озвучила свою фамилию, я загуглил ее и посмотрел на досуге несколько выпусков. Работаешь профессионально. Выглядишь прекрасно. Но уж очень неприступная, серьезная, сдержанная. Глядишь на тебя, и холодком обдает. А в жизни – ты солнечный зайчик такой…

– Я же новости веду, а не развлекательное шоу.

– Понимаю. И хвалю имиджмейкеров.

– У меня их нет.

– То есть ты сама придумала образ? Что ж, молодец. Ты и в формат вписываешься гармонично, и в то же время выделяешься на общем фоне. Обычно ведущие все одинаковые. Как под копирку. То ли дело те, что были при Советском Союзе. Дикторши все, как одна, необыкновенны. И все по-разному. Мне очень Ангелина Вовк нравилась. Она и красавица, и умница, и какая-то родная…

Саша не желала обсуждать дикторш СССР, хотя знала их всех – просматривала записи передач, чтобы научиться вести эфиры. И Вовк ей тоже нравилась. Но все, что связано с работой, сейчас ей было неинтересно. Послезавтра она вновь будет закинута в телевизионный котел, но сегодня она не там, и «разум ее чист»…

– Мы так и будем стоять тут или в дом пойдем? – прервала поток неиссякаемого Артурова красноречия Саша.

– Прости, заболтался.

Артур согнул руку в локте, предлагая гостье опереться на нее.

– У меня для вас сюрприз, леди, – сказал он, когда девушка взяла его под руку. – Надеюсь, он вам понравится. Пройдемте.

Они прошли через ворота в сад. Небольшой, но буйный. Деревья, кусты, трава, цветы – все в нем росло хаотично. Никаких клумб, стриженых лужаек, зеленых изгородей или фигурок из растений. Сплошное буйство природы!

– Ненавижу ухоженные сады, – сообщил Артур. – Они неестественны. Когда я искал жилье, то риелтор, что показывал мне объекты, не хотел меня сюда вести. Сказал, что территория запущенна, поэтому никто не желает эту виллу снимать. Но я настоял, увидел эти джунгли и тут же подписал договор аренды.

Они миновали сад. Артур ввел ее в дом, но они в нем не остались. Пересекли холл и через террасу вышли во внутренний двор с бассейном. Саша притормозила и вопросительно уставилась на Артура.

– Нет, нет, нам дальше, – усмехнулся он. – Сегодня никаких бассейнов.

– Но там обрыв! – заметила Саша. – Куда дальше?

Вилла стояла на возвышенности, и море плескалось где-то внизу. Плавного спуска к нему не было. Поэтому забор доходил до скальных выступов и обрывался.

– Будем спускаться к океану.

– На крыльях?

– Сразу, как их отрастим. А пока по лестнице.

– Я не вижу никакой лестницы.

– А ты приглядись.

Саша подошла к самому краю обрыва, глянула вниз. Склон резко обрывался, и спуск к океану был почти вертикальным. Никаких ступенек она не обнаружила. Зато увидела чудесную бухточку в форме подковы. Крохотную, но уютную. Горы обнимали ее, и Саша предполагала, что там неветрено, тогда как на открытом пространстве здорово дуло. Зима все же, не лето и даже не весна, вечером становится прохладно.

И тут она заметила лестницу! Немудрено, что не сразу. Потому что она была веревочной. Держалась на двух вбитых в землю штырях и спускалась до берега.

– Я не полезу! – запротестовала Саша.

– Да ты не бойся, это безопасно. Я по ней за сегодня уже раз шесть спустился и поднялся.

– Нет, нет…

– Рискуешь остаться без ужина. Потому что он уже там! – Артур указал вниз перевернутым большим пальцем. – Морепродукты, чудесный салат из авокадо и сельдерея, шампанское, а на десерт тот самый сюрприз, о котором я говорил.

– А… То есть сюрприз – десерт. А не экстремальный спуск по отвесному склону?

– Да, – коротко ответил он.

– Хорошо, тогда полезли…

Спускаться оказалось не так страшно, как Саша думала. Артур закрепил лестницу еще в нескольких местах, и она не болталась. Когда девушка спрыгнула на белый песок берега, то увидела между камней сумку, сложенные стульчики, столик и корзину для пикников. А еще ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки.

Артур быстро разложил и расставил мебель. Достал из сумки подушки, легкие пледы, огромную свечу в форме кокоса, приборы. Саша хотела ему помочь, но Артур усадил ее, подсунув предварительно под спину подушку, накрыл ноги пледом и велел расслабиться. Что она и сделала. Только плед убрала, было и так нехолодно. Артур включил музыку на телефоне, нежную, лирическую. Она играла негромко, не заглушая плеска волн. Саша закрыла глаза и так расслабилась, что чуть не уснула.

– Прошу к столу! – услышала она.

Саша открыла глаза и восхищенно воскликнула:

– Вот это да!

Стол был сервирован в лучших ресторанных традициях. Салфетки не бумажные, тарелки не одноразовые, фужеры самые настоящие, а не пластиковые. В центре зажженная свеча. В ее свете глаза Артура казались тигриными. Он разлил шампанское и начал говорить тост:

– Por ti… – Он стукнул донышком фужера по горлышку фужера Саши. – Por mí, – теперь наоборот – свой подставил под ее. – Por nosotros! – Его фужер описал круг над Сашиным.

– А теперь по-русски.

– За тебя. За меня. И за нас! Популярнейший испанский тост!

– Отлично!

Они чокнулись и выпили. Затем начали ужинать.

Саша едва попробовала, как сразу поняла, что Артур обманул ее: не сам ужин готовил. В чем он, не дожидаясь ее вопроса, сознался:

– Я отвратительный повар, поэтому, чтобы не испортить вечер, все заказал в ресторане. Кроме сюрприза.

– Не терпится на него посмотреть.

– Всему свое время…

Когда дело дошло до десерта, Артур торжественно вытащил из корзины тарелку, на которой лежало…

А вот что на ней лежало, Саша определить не смогла. Неровная бугристая кучка, слепленная из каких-то непонятных продуктов, в которую была воткнута орхидея.

– Что это? – подозрительно спросила Саша.

– Сюрприз!

– Это я поняла. И, поверь, оценила. Такого я еще не видела. Но что это?

– Ты за обедом обмолвилась, что в детстве любила шоколадные колбаски. Ну, то есть самодельное пирожное из печенья, орехов, масла и какао. Так?

– Да.

– А я тебе сказал, что обожал «Муравейник». Ты сообщила, что тоже с удовольствием его ела.

– Помню.

– В общем, я решил сделать для тебя колбаску. Все приготовил, собрался лепить, но потом прочел, что она застывать должна всю ночь. А у меня столько времени не было. Тогда я добавил в «фарш» сгущенку и мак, слепил кучу, и получился вот такой «муравейник» из колбасок.

– А цветочек?..

– Чтобы замаскировать несовершенство формы.

– Потрясающе.

– Я знал, что тебе понравится. Теперь попробуй!

Саша вонзила ложку в торт и смело отправила кусочек в рот.

– А вкусно! – поразилась она.

– Да? – Алекс был удивлен. – Ну-ка я сам попробую…

– То есть ты на мне решил поэкспериментировать? – возмутилась Саша и ткнула его кулачком в плечо.

– Нет, я пробовал, когда лепил, но тогда мне показалось невкусно. Теплое было все.

Артур закинул в рот кусок торта, прожевал и расплылся в довольной улыбке.

– А ведь правда вкусно!

– Поздравляю, ты изобрел новый десерт. Назовешь его «Колбасный муравейник»?

– Просто «Куча». И коротко, и провокационно.

– Отлично.

– Он будет моим фирменным блюдом.

– Теперь будешь угощать им всех приглашенных девушек?

– Алекса, неужели ты еще не поняла? Я собираюсь приглашать только тебя. И готовить «Кучу» лишь для тебя.

– Я бы сказала, что это очень мило… если бы мы оба жили в Москве. Но я послезавтра буду там, а ты останешься здесь, поэтому твои слова хоть и звучат красиво, но не имеют никакой ценности. Они пусты.

– Ох уж эти мне современные женщины, нет в них романтики, веры в мужчин, в чудо, в любовь, наконец. Один прагматизм. – Он говорил серьезно, но глаза смеялись. Артур ее подначивал.

– То опыт, сын ошибок трудных, делает нас такими.

– Ничего, я поборюсь с опытом.

– В смысле?

– Переделаю тебя, и ты поверишь в чудеса!

Она больше не стала с ним спорить. Осталась при своем мнении. Но, когда Артур потянулся к ней губами, не отстранилась. Она очень его хотела. Наверное, как никого в своей жизни. И решила насладиться этим отдыхом, этим вечером, этим мужчиной…