Нечто - Александр Варго

– Оп-паньки, – возбужденно заелозили бомжи, неизвестно чему обрадовавшись – новой порции подогрева или обществу прибывших дам.

Студент снисходительно наблюдал за попойкой, куря сигарету за сигаретой. Изредка он с озабоченным видом поглядывал на часы, будто куда-то спешил. Сам он почти не пил – только слегка пригубил из смятого пластмассового стаканчика, который ему торжественно вручил Вадик.

– Ленок, – басом представилась студенту девица, та, которая была трезвее. Она попыталась бесцеремонно усесться к нему на колени, но тот быстро вскочил, уступая ей место, сказав при этом:

– Очень рад, присаживайтесь.

У Ленка округлились глаза, будто ей ненавязчиво предложили слетать сегодня на Марс. На ее опухшем лице появилось что-то отдаленно напоминающее мыслительный процесс, осознание того, что когда-то подобные слова для нее не были редкостью. Она неторопливо опустилась на «трон», стараясь выглядеть как можно грациозней.

– Сигарету? – предложил между тем загадочный молодой человек.

Кокетливо хихикнув, Ленок приняла сигарету и закурила, тем не менее, слегка смутившись. В это время мамзель, что до недавнего времени болталась на плечах Ленка, подала хриплый голос:

– Эта, слышь… Ленок! Я все Петьке расскажу, стерва. Вишь, клеится к какому-то… какому-то… – так и не найдя подходящего определения, она рявкнула: – Слышь меня, Ленок?!

– Светик, все нормалюшечки, – не обращая на нее внимания, отвечала Ленок, не сводя многообещающего взгляда со студента.

– Смотри. Петька те враз пистон промеж ляжек засадит, из жопы искры полетят. Будешь как Гастелло, ха-ха!

Произнеся эту обличающую и грозную фразу, Светик плюхнулась на колени к какому-то заросшему до состояния Робинзона Крузо бродяге с надетой сикось-накось вязаной шапочкой в репейниках. Студент обратил внимание, что борода Робинзона колышется, и сначала списал все на ветер, но лишь потом с омерзением понял, что вся растительность на роже бомжа кишит вшами.

Откуда-то появилась раздолбанная балалайка.

– Ты кто? – игриво спросила Ленок у студента, докуривая сигарету. Табака почти не осталось, но она все равно сделала несколько затяжек, не без удовольствия вдыхая дым горелого фильтра. – Я тебя раньше не видала.

Студент засмеялся, смех был сухой и бесцветный, как перекати-поле.

– Так я тебя тоже раньше не видел, прелесть. Откуда такие красавицы берутся?

Ленок пьяно уставилась на юношу, пытаясь определить, не шутит ли ее собеседник. Будь она внимательнее, то заметила бы, что студент бегло осмотрел всех присутствующих, беззвучно шевеля губами, словно пересчитывая их в уме.

– Такие, как я, уже закончились, – решила блеснуть своим остроумием Ленок. – Ты сегодня с нами останешься? – В это время подошла ее очередь, и Ленок привычно схватила полупустую бутылку «Завалинки». С вожделением глядя на плескавшуюся жидкость, она запрокинула посудину, сделав несколько жадных глотков. Затем вытерла рот и протянула бутылку юноше. – Ну так че, останешься?

– С тобой – хоть на край света, – серьезно ответил студент.

– Ну, на край света не надо, – произнесла Ленок и протянула студенту бутылку, предлагая «бухануть» с ней на брудершафт за их «случайное, но очень приятное знакомство». Но тот вежливо отказался и, достав мобильный телефон, стал щелкать кнопками. Несколько бомжей многозначительно переглянулись.

– Где у вас тут отлить можно? – убирая мобильник в карман, спросил студент у Вадика, и все загоготали.

– А везде, мил человек, – растянул в улыбке потрескавшиеся губы бомж и пропел:

Я гляжу в унитаз, хохоча,У меня голубая моча!И х… у меня голубой!И ващще, я доволен собо-о-о-ой!

Понятливо кивнув, студент отошел за гараж. На самом деле он не думал облегчаться. Обойдя осторожно гараж с другой стороны, он почти вплотную шагнул к веселящимся бомжам. Плотные заросли скрывали его от посторонних глаз, и он услышал интересный диалог. Один голос принадлежал Вадику, другой – незнакомому бомжу с простуженным голосом.

– Слышь, Вадя, нужно еще пузырь взять. Или два.

– Ща студент поссыт, я у него денег стрельну.

– А скоко у него осталось?

– Х… его знает. Я к нему в карманы не смотрел.

– А надо было… Телефон его видел, а?

– Ну.

– Может, это… того его? А, Вадя? И в карманы тогда можно спокойно глядеть, – довольный своей мрачной шуткой, «простуженный» захрюкал, что, по всей видимости, означало смех.

Вадик шумно засопел, скребя затылок. Студент, стоявший в кустах, который на самом деле был не кто иной, как Алекс, понимающе улыбнулся, будто он ждал именно этого разговора. «Вот оно, гнилое нутро обездоленных, несчастных и измученных „Нарзаном“, мать их ети. Не только сраные снаружи, да и внутри все гнилые, эти бомжи. Правильно все-таки мы решили с Гюрзой. Им добро делаешь, а они, понимаешь, „того его“… Да-а…»

– Ты скажи, что, типа, поговорить надо. А мы с Митяем сзади будем. А? – вполголоса продолжал подстрекать Вадика «простуженный», и Алексу приходилось напрягать слух, чтобы не пропустить ни слова.

Вадик все еще думал, кряхтя, дилемма казалась ему неразрешимой. В конечном итоге алкогольные пары и настойчивые уговоры друга возымели действие, и судьба «студента» была решена.

– Нема базару. Тока нужно валить сразу.

Алекс чуть не присвистнул.

– Давай, Вадя, – заторопил «простуженный», с такой легкостью задумавший ограбить, а затем убить Алекса. – Че-то он там долго ссыт.

– Да не, срет, наверно, – сплюнул Вадик и, отдуваясь, поднялся с бревна.

Алекс поспешил обойти гараж и вернуться на свое место, делая вид, что застегивает ширинку.

– О, студент, – воскликнул Вадик, изобразив на опухшем лице фальшивую радость. – Пойдем, пошептаться нужно.

– Ща, Вадя, – с расстановкой сказал Алекс. – Только спою вам одну оперу. Дай-ка свои гусли-самогуды, – обратился он к бомжу с балалайкой.

Все притихли. Алекс взял балалайку в руки. Поморщился, почувствовав ее липкую поверхность. Он положил ногу на ногу, и, перехватив влюбленный взгляд вконец окосевшей Ленки, беспорядочно затренькал дребезжащими струнами и неожиданно завопил во весь голос, нарочно картавя:

Лазлесыте вас потесыть,И частуски вам плопеть!!!Лазлесыте для натялаНа х… валенок надеть!!!

Бомжовская братия разразилась громогласным хохотом. Захмелевшая Ленок глупо попискивала, деликатно прикрывая рот рукой, то ли из приличия, потому что так поступают все воспитанные дамы, то ли пытаясь скрыть недостающие зубы. Ее вдрызг пьяная подруга Светик уже была не в состоянии что-либо говорить и с возбуждением издавала какие-то повизгивающие звуки, медленно сползая с Робинзона на загаженные картонные коробки.

– Студент, а как тебя зовут-то? – не очень уверенно спросил Вадик. – Пьем, веселимся, а как звать-то и не знаем…

Что-то в поведении студента бомжу не понравилось. Если бы он задрал голову, то увидел, как на крыше гаража бесшумно возникла человеческая фигура.

– Зовут меня… – Алекс выдержал паузу. Он видел, как за спинами бездомных заколыхались кусты и на полянку вышли трое – Мика, Нелли и Жуля. – Зовут меня Хирург.

Он отдал назад балалайку, стараясь при этом не коснуться бомжа с исцарапанным носом. После этого вытащил из кармана пару резиновых перчаток и стал натягивать их на руки, аккуратно расправляя складочки на каждом пальце. Он делал это медленно, со вкусом, и все бомжи завороженно пялились на эту процедуру.

– Дурацкое имя, таких не бывает, – икнула Ленок, не подозревая, что ей оставалось жить несколько секунд.

– Почему же не бывает? – возразил Алекс. – Чем, к примеру, Хирург хуже Ленка?

– Ладно, уже не смешно. А перчатки зачем? Стирать собрался?

Качнувшись вперед, Ленок высморкалась прямо на землю, вытерла нос и оперлась измазанной соплями рукой в колено Алекса. На его лице мелькнула тень отвращения, однако ногу он не убрал.

– Пока не смешно, – согласился Алекс. – Зато сейчас будет ой как смешно. Обдрищетесь от смеха, гарантирую.

Он снова полез во внутренний карман. Ленок решила, что теперь самое время облегчиться и ей, но не успела она привстать, как неожиданно ее бок пронзила жуткая боль. Ноги подломились, и она медленно опустилась на колени, обхватив Алекса, будто прося его о помощи. Тускнеющий взгляд выхватил изогнутый нож, измазанный кровью.

– Сдохни, падаль, – нежно произнес Алекс, косо вонзая нож в чумазую шею девушки. Брызнула тугая струя крови, черная в начинающих сгущаться сумерках. Из рассеченной артерии послышались булькающие звуки. Алекс распустил свои длинные волосы.

Пока бомжи в оцепенении глазели на свою умирающую подругу, вышедшая из кустов троица рассредоточилась. С гаража спрыгнул Гюрза. Руки в «рабочих» перчатках, шипы зловеще поблескивали, как миниатюрные лампочки на новогодней елке.

Когда Ленок перестала булькать, Алекс развернулся к застывшему Вадику. Поискал глазами «простуженного». С хищно выставленным ножом и распущенными волосами он был страшен.