Проклятая топь - Любовь Александровна Давиденко

сестры не были рождены женщиной. Их мать — та самая земля, что держит их в оковах. Когда колдун решился разорвать договор с лунным духом, он пришел к алтарю в лунную ночь. Он предложил ему обмен. Колдун порезал свои вены и пролил черную кровь на алтарь, и лунный свет принял его. Тогда капли крови упали на землю, и волею лунного духа появились они. Две девы, что являли собой сущность колдуна, и должны они были стать наказанием его, так как лунный дух хотел смерти той девушки, чью душу не смог получить. Потому колдун связал свою силу с водяной гладью болот, с землей. Он каялся перед лесными духами и просил их о защите. Тогда лесные духи пришли на его зов. Они помогли ему связать землю, и только когда свет луны, поднимаясь, освещает алтарь, оковы слабеют, и наши сестры поднимаются. Но они демоны, они питаются жизнью других существ. Одно прикосновение их рук способно убить любое существо, в котором нет черной крови колдуна. Потому я понимаю, зачем он сковал их. — И тогда он показал рукой на девушку в темном. — Кира. — Она — сосредоточение всех его злых помыслов, всей жестокости, что сидела в нем. И уж поверь мне, с нею лучше не встречаться. Она беспощадна к своим врагам и не пожалеет никого на пути к своей цели. Если разбить оковы навеки, она пойдет мором по миру. — И Ева. — Теперь он указал на блондинку. — Она не меньше Киры жестока и кровожадна, но есть малая часть, что заставляет ее плакать над жертвой. Она не убивает спонтанно или ради мести и удовольствия. Но, тем не менее, зло бывает, и над нею берет верх. Она — часть той светлой искорки, что сохранилась благодаря девичьим жизням, душам, что колдун успел поглотить. В итоге она стала заложником яда своей кожи. — Молодой человек обернулся и, взглянув на девушку, слегка приклонившись, снова взял ее за ладонь и, подтянув к себе, словно желая поцеловать, но, отпустив, снова отвернулся.

Девушка пошатнулась, сделала шаг назад, желая отдалиться, казалось, испугавшись его рассказа. И какие намерения у него могли бы возникнуть после того, что он пытался добиться: страха, слёз, паники или всё вместе?

— Я спать пойду, — произнесла Ива еле слышно, дрожащей рукой коснувшись его плеча, казалось, она хотела его пожалеть, но как, да и зачем. Эмоции разрывали её душу на части. Всё смешалось у неё в голове, рисуя в воображении жуткие картины. И единственное, что она сейчас понимала, так это то, что они не плохие вовсе. Что они всего лишь люди, одинокие и забытые. В своей сущности такие же изгои, как и она сама.

— Конечно! — снова улыбнулся Яргул, но теперь его улыбка совсем не навеивала радость, а даже наоборот. Она была настолько печальной и наполненной безысходностью, что слёзы подкатывали к горлу, сами собой овладевая глазами, и ты уже не чувствовал ничего, кроме жалости. Тогда он убрал руку от полотна и, сделав несколько шагов назад, отошел от картины. Ива протёрла слезу с лица, стараясь не подавать виду о той печали, что нахлынула на неё. Но он смотрел на неё, лишь слегка прищурив глазом. Ива видела, как вновь меняется его лицо. Как снова грубеют ровные, слегка выраженные скулы. Черствеют глаза. Он был опять серьезным, другим, бесчувственным, как не так давно. — Мой брат знает много проклятий, но не стоит бояться его. Однако ты должна знать, он оборотник и может принять облик любого животного.

— То есть, ты хочешь сказать, что тот котёнок и есть Видагор? — немного смутившись, пробормотала девушка.

— Вполне возможно, — ответил молодой человек как-то твердо и сухо, словно полностью растеряв все чувства. — Мне-то откуда знать? — его голос, наполненный грубыми нотками, застрял в её разуме. Не понимая его слов и его тона, Ива слегка качнула головой. Она смотрела на него. Может, ждала реакции. Может, ждала, что сейчас он рассмеётся, объясняя всё шуткой. Она ждала именно этого. Ждала, что увидит его таким, как тогда за столом, когда он восхищался её стряпнёй. Но он молчал. Просто снова окинув её пустым взглядом, ушел. И всё, что оставалось ей сейчас, это проводить его полным непонимания взглядом. Ей было страшно и больно. Столько непонятного творилось вокруг неё, что душа рвалась наружу. Хотелось догнать его и расспросить подробнее обо всём, что происходит в этом доме. Хотелось понять их постоянные перепады настроения. Понять хоть что-то. И что ей оставалось теперь делать? Просто идти спать? Но как же теперь жить, осознав, что стоит лишь луне обрести полные формы и осветить своим светом землю, её жизнь оборвётся. И как это — умирать на алтаре? И каково это — быть пронзённым ритуальным ножом? И что будет дальше? И как долго она будет умирать? И насколько больно будет, когда душа покинет тело? И ей было страшно думать об этом, представлять. Страшно, но при этом безумно любопытно. Вот так. Утопая в своих мыслях, Ива простояла еще некоторое время в коридоре, всё так же разглядывая картины на стене и прокручивая в мозгу всё, что говорил Яргул, снова и снова. И эти две девушки, их сёстры. Демоны, созданные из крови колдуна и лунного света, их тоже было очень жалко. Как, наверное, сильно начинаешь ненавидеть своего создателя, находясь в плену злых чар. И она была бы готова им всем помочь, готова взять на себя их страдания, разделить с ними участь. — Как жаль! — прошептала она снова, вернувшись к первой картине, к портрету их матери. — Значит, и колдун способен любить и страдать. Способен был пожертвовать своими силами ради нескольких лет, прожитых с человеком, понимающим и любящим. Ты была, видимо, невероятной доброты и сочувствия человеком, переполненным сострадания, раз смогла разглядеть в колдуне не просто мужчину, а существо, нуждающееся в ласке, заботе и понимании. — Тогда снова вздохнув, Ива снова побрела по коридору и, завернув за угол, зашла в свою комнату и, оставив дверь открытой, не раздеваясь, опрокинулась спиной на кровать и, снова глубоко вздохнув, закрыла глаза.

Глава 3 сосредоточение сил

Част 1 И в пьяном поцелуе утопая

Легким дуновением осенний ветерок залетал в окно, заставляя занавески слегка подниматься, то снова опускаться, что, казалось, походило на некий ритуальный танец, завораживающий и манящий. Казалось, он шептал: «Смотри, смотри, слушай, бойся». Отчего странные мысли никак не могли перестать лезть в голову, не оставляли её. Отчего Ива просто лежала, раскинув в стороны руки, и