Записки из завтра - Евгений Владимирович Панов

- Жалко. Девка то смачная.

- Этих смачных девок ещё полно, так что будет из кого выбирать.

Голоса медленно удалились вглубь подземелий и я смог наконец-то вздохнуть. Странный разговор. То, что всех здесь чем-то опаивают я уже понял. Да и объяснили мне, что этот отвар помогает бороться с последствиями лучевой болезни и выводит из организма всякую дрянь. Ну а то, что вызывает эйфорию, так это побочный эффект и не самый неприятный. Но вот остальная часть разговора мне показалась какой-то подозрительной.

Через два дня, как и обещал своим собеседникам Пастырь, в подземелье вновь появился Лётчик. И как и прежде его появление было встречено всеобщим ликованием. Ликовал и я. Вернее делал вид. После подслушанного разговора я перестал пить тот отвар вместе со всеми. Лишь делал вид, что пью. И теперь я мог наблюдать явно ненормальное поведение окружающих. Застывшие остекленелые глаза, расширенные на всю радужку зрачки. Ёлы-палы, да они все под кайфом. Я такое видел в ночном клубе, когда некоторые посетители в сортире закидывались лёгкой дурью.

Вполне ожидаемо избранной стала Инга и ещё один мужчина. Накануне я пытался убедить эту дурёху всеми способами отказаться от этого. В ответ она обиделась и заявила, что я просто не хочу остаться без неё. Мои слова она не слушала и в ответ пыталась убедить уже меня в том, что там, на чистой земле, она меня дождётся и мы будем навсегда вместе. В конце концов она просто заявила, что я эгоист, который думает лищь о себе и ушла. И вот теперь она стоит на помосте и счастливо улыбается.

Без Инги стало совсем тоскливо. Я даже начал подумывать опять начать пить ту бурду, которой поили всех. Забыться и не думать ни о чём, что может быть лучше?

А ещё через пару дней на ужин была наваристая похлёбка с крупой. Получив свою порцию я отсел в сторону и принялся работать ложкой. Хандра хандрой, а кушать всё равно хочется. Внезапно на зубы попало что-то твёрдое. Косточка? Я выплюнул на ладонь и уставился ошарашенным взглядом на то, что мне попалось на зубы. Это был так хорошо знакомый мне шарик от пирсинга, который я много раз видел на язычке у Инги. И тут у меня по телу прошла холодная волна. Я внезапно понял, ЧЕМ именно нас кормили всё это время.

Не было никакого Лётчика. Не было никакой чистой земли в Африке. Всё это было лишь для того, чтобы успокоить всех. Всё в этом подземелье было лишь для того, чтобы обеспечить выживание горстки избранных. Все остальные были лишь послушным стадом, одурманенным наркотиками и религиозным бредом. Стадо само себя откармливало своими же сородичами, пожирая их, экономя при этом нормальные продукты для пастухов, да ещё и пополняя периодически ресурсы для них.

Первым порывом, когда я силой воли кое-как успокоил рвотные порывы, было вскочить на помост и, так сказать, открыть глаза всем на происходящее вокруг них. Но, посмотрев вокруг,я решил этого не делать. Бесполезно. Мне просто никто не поверит и я, скорее всего, стану завтрашним ужином для всех. Как там они говорят? Каждый станет частью всех? Как верно подмечено. Пастырь откровенно постебался, когда придумывал эту фразу. Всех вполне устраивает их жизнь. И не факт, что узнав о том, чем, вернее кем, они питаются, местные обитатели не скажут, задумчиво посмотрев в свои плошки, что не мешало бы и подсолить да лаврушечки добавить. Они будут с причмокиванием жрать своего вчерашнего соседа в надежде, что уж с ними то подобного не случится. И будут каждый раз радоваться, когда участь стать ужином выпадет на кого-то другого, но не на них. И при этом палец о палец не ударят, чтобы это всё изменить. ИХ ВСЁ УСТРАИВАЕТ. ИМ ХОРОШО СЕГОДНЯ. Даже тот бывший чиновник, что стал Хозяином в городе, выглядел честнее, чем здешние вожди. Он был сволочью и мерзавцем и не скрывал этого, а здесь всё было под религиозным благообразным камуфляжем.

Стараясь не подать вида я улыбался всем вокруг и отвечал на их обычные приветствия. С огромным трудом дождался того часа, когда нужно было идти останавливать генератор. Я твёрдо решил, что ни на день не задержусь здесь.

Генератор мерно тарахтел, а у ворот переговаривались двое дежурных. Оба вооружённые. У одного, кстати, на плече висела моя "Сайга". Забравшись в будку генератора я взял из висевшей здесь сумки увесистый гаечный ключ и несколько раз глубоко вздохнул успокаиваясь.

- Брат!- я выглянул наружу,- Помоги, пожалуйста. Мы едины.

- Мы едины, брат,- ответил один из охранников, направляясь ко мне. Я помог ему забраться внутрь и что было сил ударил сзади по голове. Шум работающего генератора заглушил звук падения тела. Я быстро снял с него свою "Сайгу" и передёрнул затвор, при этом мысленно благодаря её бывшего владельца, который переделал карабин под автоматическую стрельбу. Пусть это и было незаконно, но где они сейчас, те законы.

Второй охранник умер, не успев понять, что именно его убило. Короткая очередь в три патрона впилась ему в грудь. Испытывал ли я к ним жалость? Нет. Это были люди Пастыря. Не удивлюсь, если завтра они оба попадут на стол в качестве главного блюда. Станут, так сказать, частицей каждого.

Я быстро раздел того, которого оглушил, и переоделся в тёплую одежду. Оставаться здесь я не собирался ни одной лишней секунды. И пусть в кармане у меня из еды лишь несколько галет да бутылка с водой, но я предпочту умереть подальше отсюда, чем ждать здесь в тепле и относительном комфорте, когда тебя банально сожрут.

Открыв калитку в воротах я, хоть и с трудом, вытолкал наружу свой снегоход. Бак был заправлен полностью и уехать я смогу далеко. Вернувшись, я заглушил генератор и прикрыл за собой калитку. Раньше утра хватится меня не должны.

И снова колючий обжигающе-морозный ветер бил мне в лицо, а фара освещала небольшой пятачок впереди. Я гнал что было сил вдоль русла замёрзшей реки под аккомпанемент вспышек на небе и громовых раскатов. Часа через три впереди по ходу движения заметил какой-то туман, стелящийся над речным льдом. Объехать по берегу возможности не было, с обеих сторон высились скалы, и я рискнул продолжить движение прямо через