Сигналы Вселенной - Владимир Бабула

«АМУНДСЕН ВЫЛЕТЕЛ НА ПОМОЩЬ НОБИЛЕ.

«Вчера, 18 июня, на самолете “Латам” из Тромсё на север вылетел великий полярный путешественник Руаль Амундсен. На борту самолета один наш офицер, французские летчики Рене Гильбо и де Кювервиль, радист Валетт и механик Брази. Амундсен надеется разыскать экспедицию Нобиле, унесенную оболочкой дирижабля “Италия”. Как только что сообщил наш корреспондент из Тромсё, вскоре после старта Амундсен запросил по радио информацию о состоянии льдов у острова Медвежьего. Завтра напечатаем более подробное сообщение».

Однако на другой день газеты молчали об Амундсене. Через день они поместили краткое сообщение, что самолет «Латам» не подает о себе никаких вестей. Еще через несколько дней уже начали писать про спасательную экспедицию на помощь “Латаму”.

«НОРВЕГИЯ ПОТЕРЯЛА СВОЕГО ВЕЛИКОГО ГЕНИЯ», — сообщал заголовок «Норгее Фолк» за 1 сентября 1928 года. — «Рыболовное судно “Брод” подобрало вчера вблизи Фунгло поплавок самолета, который, бесспорно, принадлежал “Латаму”. К сожалению, теперь уже нет сомнения, что наш великий и бессмертный Амундсен погиб вместе со своими верными друзьями. На всех государственных зданиях вывешены траурные флаги».

— Итак, Амундсен погиб… — прошептал Северсон и опустил голову. — Только я и был спасен… А нашли хоть его тело?

Наташа крепко стиснула его руку:

— Нет. Наверное, он спит во льду, который еще остался в Арктике. Однако мы, безусловно, найдем его. И его, и Валетта, и остальных ваших друзей. Возможно, вы еще встретитесь с ними…

У Северсона помутилось в голове.

«Так вот почему так медлили со всеми объяснениями!.. Получается, я остался один-одинешенек, без родных и друзей, среди чужих людей… Это — ужасно!»

Взволнованный голос Наташи отвлек его от лихорадочных мыслей:

— Забудьте о прошлом, Северсон! Прошлого уже не вернуть, и вы, конечно, не пожалеете о нем, когда узнаете, с какой радостью мы приняли вас к себе, какая прекрасная и богатая жизнь открывается сейчас перед вами…

Митька, который до сих пор тихо сидел в уголке, подбежал к Северсону и обнял его:

— Не сердитесь на меня… Хотите, мы будем добрыми друзьями? Пойдете завтра со мной посмотреть атомную электростанцию, где работает мой отец?

Невидящим взглядом Северсон смотрел куда-то в пол и, казалось, ничего не слышал.

— Лучше бы вы нашли Амундсена… — прошептал он грустно. — Наташа, я хочу домой… Домой, в Норвегию…

Девушка взяла его за руку:

— Потерпите немного, друг… Еще шесть недель лечения — и вы будете полностью здоровы. Это время утечет, как вода, а потом я сама отвезу вас домой, — если, конечно, вам будет приятно мое общество. Выбросьте из головы мрачные мысли. Поверьте, без вас нам будет очень грустно. Мы уже привыкли к вам, вы просто один из нас. Все мы вас любим, а я… я себя чувствую вашей матерью… хоть и родилась на несколько десятков лет позже вас.

Северсон пожал Наташину руку и грустно улыбнулся:

— Такого неблагодарного пациента у вас, боюсь, никогда не было… — он повернул голову к окну и засмотрелся на вершины деревьев. Медленно, через силу продолжал: — У меня голова едва не раскалывается… Если бы я хоть знал, что, собственно, со мной произошло и как я к вам попал… Наташа, вы можете мне об этом рассказать?

Митька будто только этого и ждал:

— Василий Владимирович, а может, продемонстрируем товарищу Северсону несколько стерео о нем?

Библиотекарь замахал руками:

— Да помолчи же, шалопай! Мало того, что ты натворил?.. Какие еще «стерео»?! — повернулся он к Северсону, а потом с немым вопросом посмотрел на Наташу.

— Давайте, Василий Владимирович… — вздохнула девушка. — Возможно, так будет лучше.

С удивительным даже для самого себя спокойствием, Северсон следил за действиями пожилого библиотекаря. Тот сел к большому овальному столу; как на телефоне, набрал какой-то номер. На экранчике вспыхнула буква «С». Под ней трижды мигнула зеленая лампочка и на левой половине стола открылась защелка. Библиотекарь протянул к ней руку и вынул несколько металлических коробок.

— Начнем с первой части?

— Конечно… — тихо ответила Наташа.

Библиотекарь вставил коробочку в нишу проектора и нажал на одну из кнопок. На противоположной стенке появился портрет Северсона.

— «Сын Севера», стереофильм Алексея Черепанова и Наталии Орловой… — раздался незнакомый басовитый голос.

— Это было в тысяча девятьсот двадцать восьмом году… — продолжал диктор в то время, как сквозь портрет начали проступать очертания портового города.

— Тромсё!.. — прошептал Северсон.

— Не волнуйтесь, друг. Это только документальные кадры вашего вылета, — тихо сказала Наташа, которая не сводила глаз со своего спутника.

Потом шли фотографии Амундсена и «Латама», а за ними — маленькая карта с подвижным самолетиком, который продвигался по направлению к Шпицбергену. За архипелагом он неожиданно исчез, а вместо него появился красный кружочек.

— Где-то в этом районе «Латам» потерпел крушение… — объяснял диктор. — Наблюдатель Северсон неизвестно как попал на берег безымянного островка, где и замерз. Проходили годы, десятилетия. Наступили великие дни освобождения всего человечества. Сбылись предсказания Маркса и Ленина: капитализм и империализм сошли со сцены истории. Навсегда исчезла опасность войны. Гигантские творческие силы, которые раньше тратились на создание средств уничтожения, теперь освободились для самого прекрасного: для борьбы за счастливое настоящее и еще более прекрасное будущее человечества. Невиданное развитие получили наука и техника. Уже через двадцать пять лет после устранения опасности войны человечество накопило такие силы, что смогло выйти на бой с Сахарой и Арктикой. На протяжении следующих пяти лет мы оттеснили ледники к самому Северному полюсу. Вот на этом славном победном пути и был найден Северсон…

Перед широко раскрытыми глазами Северсона разворачивались захватывающие события.

Бергер докладывает Всемирной Академии, что в одном из ледников на ледяном островке найден неизвестный человек в одежде пилота двадцатых годов двадцатого века. Он лежит скорченный в прозрачном льду, словно спит. Голова его покоится на левой руке, правой он придерживает кожаное пальто.

На остров приземляется вертолет. Из него выходит группа врачей-тарабкинцев. Специальными инструментами они вырезают большой ледяной куб с телом человека и с помощью кранов погружают в самолет.

На экране появляется Москва, а затем большая лаборатория.