Коллекционер уродов (СИ) - "БоЖенька"

Валя опустил оружие. Прицелился.

Выстрел.

Галка не видела, но знала — стрелял в глаз. Дабы добить.

Глухой цокот позади. Мимо прогарцевала Лада. Остановилась у младшего сына и только сказала коротко:

— Испортил шкуру.

Как тошно было. Как мерзко. Каждый звук, всякое движение холодным потом оседало в сознании.

Все давило даже изнутри.

У самого верха живот скрутило. Глубоко в горле зародился спазм.

Желчь чуть поднялась.

И осела.

Теплота и спокойствие окутало внезапно. Это Влад к девушке подъехал вплотную. Приобнял одной рукой за плечи. Второй вынудил спрятать лицо у него на груди, не глядеть на труп.

Но не смотреть было тяжело. Тушу закинули Бурке на круп. И Галка знала, что прямо у нее за спиной мертвое тело.

И что же такого?

Гала пыталась себя успокоить. Она и раньше видела смерть. Только никогда она не была такой жестокой. Никто еще не развлекался этим. Не называл охотой.

Мало нравились ей эти западные развлечения.

И как бы ни старалась Галка отвлечься, дурманом в голову лезли воспоминания.

Она тогда на секунду лишь скользнула взглядом по убитой собаке. Увидела растоптанный череп, перебитую спину. Темнеющую от крови медь.

И отвернулась.

Хватило одного этого вида.

На ужин уже подали жареную оленину. Жесткую, тянущуюся. Есть ее было мучением. И кусок в горло не лез. Даже политый сверху сок кислый не скрашивал горечь.

— Это твоя первая охота, — Лада Идавна впервые обратилась к Галке напрямую.

— Да, госпожа.

— Есть чему учиться.

Она говорила это, словно хвалила.

И Валя в ответ на эти слова отчаянно сжал губы. До побеления, до того, что весь его рот в одну полоску угрюмую превратился.

Прогуливаясь по саду потом, Валентин общался с Галкой дружелюбно, весело. Будто и не произошло ничего. Спрашивал смеясь, не испугалась ли она. И подразумевал вопрос этот, только веселое отнекивание.

И потребовалось Гале всей смелости, чтобы признать свою трусость.

Она остановилась, посмотрела в глаза Вали серьезно и сказала:

— Испугалась. Мне не понравилось.

От отмахнулся.

— Я говорил, нужно сначала научиться в седле держаться, прежде чем галопом иль рысью скакать. Спина теперь болит?

Он мягко погладил вдоль позвоночника своей горячей рукой.

И почудилось Гале, что переломает ей сейчас спину, как растоптал ищейке.

— Не в этом дело.

— Давай научу, — он ее не услышал, не захотел.

Прошелся по саду до скамейки каменной. Горячей, нагретой на солнце. И сел, как лошадь бы оседлал. Позвал Галу сесть напротив.

Она замялась. Сделала робкий шаг вперед. И остановилась.

— Нет, — отрицательно покачала головой, — не хочу.

Все ее тело противилось. Помнило, как Влад предупреждал: не приближайся к Вале.

Но сам Валя на отказ не обиделся, не расстроился.

— Не переживай так. Это была твоя первая охота. В следующий раз справишься лучше.

Галка отвернулась. Если бы не платок, заметно было бы, как она уши заложила.

— Впереди танцы. Умеешь танцевать?

— Ну, — двигаться любила. Скакать, топать, хлопать. Прыгать и махать руками. Они с Евой часто танцевали. Было весело. И только от теплых этих воспоминаний, самый кончик хвоста счастливо вильнул.

Валя поднялся, протянул руку. Сам не приблизился. Вынуждал подойти.

И Галка подошла.

Какие скучные были европейские танцы. Шаг, шаг, поворот. Шаг-шаг, притоп. И в чем забава? Даже в парных танцах, ничего интересного. С партнером и руками не соприкоснуться, ходишь, бродишь, обводишь человека.

Но ходить-то нужно правильно.

Четко по правилам, по инструкциям. Шаг влево, вправо — уже ошиблась.

Да ну. Глупость.

Но, Валя, человек открытый, все равно развеселил Галку. Подколами, смешками, комментариями лестными или не очень.

Набесились, натанцевались, надурачились. Упали на лавку оба довольные и утомленные.

— Так, — Галка смутилась, но не могла взять над собой верх. Не могла унять любопытство и тягу к знаниям, — как правильно скакать?

— Нужно чувствовать ритм. Подниматься, как чувствуешь импульс. И напрягать бедра, не колени. А то потом проблем не оберешься с суставами.

Как же было неловко.

— Нет, представь, что под тобой лошадь скачет.

Смущение. Робость.

— Ты должна реагировать на скачки. Давай попробуем иначе.

Стыд.

Валя будто ничего предосудительного ни в действиях, ни в ситуации не видел. Вещал менторским тоном. Незаинтересовано давал отмашки, подсказки.

А теперь и вовсе взял девушку за руку, и потянул на себя.

Вынудил сесть верхом на его колени. Сам положил руки ей на бедра.

— Галоп, — пояснил он, и задвигал ногами. Приподнимал ступни, не отрывая носка, и от того легко подбрасывал девушку вверх каждым толчком.

Внутри Жара полыхала нещадно. Давила на грудь, виски и горло. Кипятила кровь. И не давала сосредоточиться хоть на мгновение.

— Ты должна предвосхищать момент, когда лошадь поднимется. И в это мгновение привстать. Попробуй.

И Гала, делать нечего, послушно старалась. Напрягала бедра, пыталась уловить нужный момент. Отчасти, это даже напоминало танец. Только было в разы активнее и интимнее.

— Нужна синхронность, — Валя положил свои руки ей под бедра, и всякий раз легким движением показывал в какой момент нужно подняться.

Галка увлеклась, поняла смысл. Пыталась удержаться, попадая в моменты пика и спада подскока.

Не замечала как нелепо это все выглядит со стороны. Не обращала внимания на проницательный взгляд Вали. Он чуть склонив голову, глядел ей в лицо, рассматривал, любовался. Улыбался чуть заметно.

Развлекался.

Осмелел провел свои руки чуть выше, и Галка вскочила. Запыхтела зло. Посмотрела сурово.

— А как же иноходь? — он издевался.

— Ноги устали, — буркнула Гала. Она была готова изодрать ему лицо в клочья. Все внутри клокотало. Но сама была дурой. Каждый раз велась на его доброжелательность.

Она чувствовала как надыбился ее хвост. А ведь Валя легко мог его почувствовать, если бы Галка хоть немного промедлила.

Дура. Дура-дура.

Девушка даже не отреагировала на слова утешения мужчины, развернулась и потопала к имению. Старалась не слышать как он попустительски смеется. Не оборачивалась. Не слушала.

Ну, почему он виделся ей таким очаровательным?

Это ужасно.

Что-то необъяснимое к нему тянуло. Заставляло раз за разом хотеть оказаться рядом. И между тем отвращало.

Как братья, они были чем-то похожи с Владом. Но впечатления оставляли разные.

Владимир был свечой: прямой, стойкий, спокойный. Дарил в меру света, тепла. Поднимался невысоко, зато светил надежно.

Валентин же. Ох, он был огарком. Бился бестолково, взметался высоко, палил и сжирал собой все вокруг. И Галку, как мотылька, против воли несло к этому буйству.

Беспокойные ноги привели девушку к конюшням. А что? Можно же попрактиковаться в катании. Хоть немного отвлечься.

Но нет.

Она уже знала: лучше идти к Владу.

Голубка принесла весточку из дома. Седа, управляющая, извещала что работают все усердно, не отлынивают. Ева своим ужасным кривым и скрюченным почерком писала, что у них все хорошо. Никто не болеет. Не страдает. Вложила в письмо веточку петрушки. Только она пожухла сильно к тому времени, как пришло письмо. Еще Ева сказала, что второй том про путешествия самурайши наконец перевели. И даже доставили в поместье. “Но я обещаю без тебя не читать”.

Рада Адовна отзывалась трепетно об успехе Евы в ботанике. Даже с восхищением поведала, с каким интересом она пытается скрещивать и выводить новые виды цветов.

Про Мерина рассказывали, как он сдружился с Евой. Они от скуки вместе стали читать первую книгу про уродку-кошечку. И сам юноша много делился и рассказывал про свою Родину.