Жестокая тишина - Пол Мейерсберг

В подобные моменты Хэммонд думал только о жене. Он не обращал на себя внимание, зная, что его удовольствие наступит через несколько минут. Он перевернул ее в воде и оторвал руки от бортика. Пандора лежала на спине, его руки бережно поддерживали ее на поверхности. Хэммонд развел ее ноги левой рукой, удерживая тело, как трепещущую рыбку, прижался губами к ее светлым мокрым волосам на лобке и начал тереться о них носом.

Внезапно Пандора стала ласкать свои соски. Казалось, ее руки не принадлежат ей. Когда он засунул палец между ягодицами, она застонала и начала биться в воде, подняв целый фонтан брызг. Когда Алек занимался с ней любовью подобным образом, она чувствовала себя свободной. Она как бы парила, наслаждаясь своими ощущениями и была вне всяких условностей.

Хэммонд держался на воде, подхватив дрожащее тело Пандоры – одна рука была у нее под спиной, другая поддерживала бедра. Он наблюдал, как она кончила: глаза ее были закрыты, ресницы трепетали. Неожиданно он обратил внимание на странный воющий звук, словно где-то жужжала дрель. Звук приближался и становился громче. Хэммонд нежно держал в руках Пандору. Ее тело расслабилось, но звук становился все сильнее, и она тоже обратила на него внимание. Он раздавался прямо у них над головой.

Потом послышался всплеск, жужжащий звук стал глуше, еще всплеск – и тишина. Что-то свалилось в бассейн в нескольких футах от них.

– Что это? – прошептала Пандора.

– Самолет. Модель самолета.

Пандора освободилась из объятий Алека и поцеловала его в плечо. Они поплыли к упавшей модели. Размах ее крыльев был около шестидесяти сантиметров, на ней были антенна радиоуправления и пропеллер с моторчиком.

Хэммонд достал модель из воды и начал рассматривать. Он огляделся – кругом темнота, а над ними сияло звездное небо.

– Откуда она прилетела? – спросила Дора.

– Бог весть.

Дора взяла модель и тоже стала рассматривать ее.

– Это НЛО, – заметила она.

– Не думаю. Наверное, кто-нибудь будет ее искать.

– Странно, что кто-то запускает такие вещи ночью.

Хэммонд был с ней согласен: действительно странно.

– Я замерз, – сказал он.

Пандора обняла его ноги и прижала к себе. Эрекция у него прошла, и Хэммонд дрожал.

– Ты хочешь заняться любовью здесь пли мы поднимемся наверх? – Пандора гладила его напряженные ягодицы и не обратила внимания на синяк в верхней части левого бедра. Тыльной стороной ладони она нежно провела по его яичкам.

– Пойдем наверх.

Они натянули махровые халаты и вошли в дом. В дверях Хэммонд, держа Дору за руку, обернулся и долго смотрел на бассейн, прежде чем выключил свет. Его сон все еще пугал его.

Пандора ждала в постели. Кожа ее была влажной после бассейна. Хэммонд вытер волосы, посмотрел на самолет и положил его в ванну, чтобы тот просох. Все это ничего не значит. Но тем не менее что-то беспокоило его, нарушало душевное равновесие. Самолет был похож на какое-то оружие.

В течение следующего часа Дора делала с Алеком, все, что ему нравилось, но он никак не мог кончить. А ей так хотелось доставить ему удовольствие! У нее было чувство вины перед ним, которое она хотела загладить. Она проклинала того мужчину и ненавидела его шрам. Она поняла теперь, что ждет тишины. Ей хотелось, чтобы пропали все звуки. Пандора ничего не могла поделать с собой. Она не была удовлетворена, ей хотелось большего. Сейчас! Ей хотелось разлететься на кусочки, взорваться от вожделения. Чтобы ее подчинили себе и обладали и командовали ею.

– Ты слишком устал, – сказала она.

– Наверное.

Руки у Пандоры тряслись, когда она выключала свет.

– Если захочешь меня, я здесь, только разбуди.

Этой ночью Пандоре приснился еще один безмолвный сон, а Хэммонд вообще не мог спать. Теперь не Бетти Мей, а Уайлдмен заполнял все его мысли. В конце концов Хэммонд задремал. Когда он открыл глаза, было два часа ночи. Он проснулся, и его начала мучить новая неотвязная мысль. «Мне не следовало этого делать. Я не должен был делать это!»

Следующий день был целиком посвящен сломанной посудомоечной машине. Утром после завтрака кухню залило. Хэммонд пытался прекратить потоп, но в итоге должен был вообще отключить воду. Сантехник пришел только после ленча. Пандоре пришлось дожидаться его.

Хэммонд ушел из дома, хотя у него не было никаких определенных планов. Он поехал по бульвару Голливуд, зашел в бар выпить пива, но вместо этого выпил мартини с водкой. Секс заполнил его мысли. Он предавал Дору мысленно. Хэммонд посмотрел на себя в зеркало с рисунком, висящее позади стойки бара. Там он увидел своего врага.

В кабинке в одиночестве сидела девушка. Хэммонду хотелось подойти к ней. Она была похожа на проститутку, плохо выглядела, осунувшееся лицо. Ему хотелось предложить ей деньги, он чувствовал себя насильником. Но Хэммонд ничего не сделал, вместо этого пошел к платному телефону, чтобы позвонить Рози. Он не пытался соблазнить ее. Ему просто нужно было побыть с женщиной, любой женщиной. Вместо Рози прозвучал автоответчик. Когда Хэммонд вернулся, чтобы заказать себе второй мартини, то увидел, что девушка уже ушла. В нем было много ярости и никакой смелости.

Спустя два часа Хэммонд поехал домой, разбитый и расстроенный. Позже он сидел у бассейна в ожидании заката солнца. Машину для мойки посуды уже починили.

Вечером Дора и Алек смотрели по телевизору новости. В долине в окрестности Лос-Анджелеса объявили грозовое предупреждение. Ночью ожидался сильный дождь и сто процентов влажности. На Восточном побережье предсказывали прекрасную погоду. Пандора была довольна. За годы жизни в Южной Калифорнии она привыкла к постоянному теплу и перестала жаловаться на отсутствие смены времен года. Ее почти не волновала угроза землетрясения, она больше боялась разрушения озонового слоя.

Хэммонд напрасно ждал – пока скучно рассказывали о погоде, – что сообщат какие-нибудь новости о разбитых машинах на равнине Сан-Бернардино. Их не было. Хэммонда начало раздражать полное отсутствие новостей. Неужели машины до сих пор не обнаружены? На секунду ему показалось, что всего, через что он прошел в течение последних нескольких недель, вообще не было.

Вот это и есть настоящее криминальное мышление, сказал он себе. Разве это не признак больного мышления – желание услышать, как о твоих преступлениях сообщают средства массовой информации. Преступление как выражение отсутствия самоуважения. Какого черта, чего он хочет? Это же сумасшествие! Разве он хочет, чтобы все всплыло наружу? Хочет, чтобы его вычислили? Мудак, самое лучшее, если вообще ничего не случится!

– Посмотри, – сказала Пандора, прерывая его размышления.

– Что?

– А вот.

Она показала ему на снимок разбитого вертолета на телеэкране. Это было сообщение о несчастном случае, который произошел сегодня утром на съемках фильма. Два человека погибли, выполняя сложный трюк. Хэммонд не знал этих людей – каскадера и актера. Но он знал, что собирается сказать Пандора. Он вкратце рассказал ей о случившемся, когда вернулся из Аризоны.

– Чем дело кончилось с той девушкой?

– Какой девушкой?

– Которая погибла во время съемок вашего фильма.

– Студия выплатила компенсацию ее отцу.

– Как можно компенсировать смерть человека?

– Наверное, никак. Но это был несчастный случай.

– Бедняжка.

Бетти Мей еще долго не оставит его в покое. Хэммонд видел сейчас перед собой ее лицо: она улыбалась ему после того, как они любили друг друга. Он видел, как она, умирая, лежала без сознания на полу хижины. Ему также представлялся Уайлдмен в горящей машине, тоже умирающий.

Он был рад, что нашел и убил Уайлдмена. Это было правильно и справедливо, сказал он себе. Но Хэммонда волновало, что его сексуальное влечение к Бетти Мей высвободило в нем другое чувство – чувство насилия. Вполне возможно, когда он обнаружил в себе ранее неизвестную ему способность ударить женщину, когда занимается с ней любовью, родилось и желание сражаться с другим мужчиной до победного конца. И другой человек, живущий в нем, освободился от оков.

Раздался звонок в парадную дверь. Было пятнадцать минут двенадцатого. Пандора лежала в кровати и читала журнал «Пипл». Хэммонд был уже в пижаме.

– Кто бы это мог быть?

– Наверное, кто-то перепутал номер дома, – заметила Пандора.

– Я сойду вниз.

Не успел Хэммонд спуститься, как звонок прозвучал еще раз. Он открыл дверь и сначала не узнал женщину, стоявшую у дверей. У Беверли были всклокоченные волосы, лицо осунулось и распухло от слез.

– Простите, если разбудила, но мне нужно поговорить с Пандорой. Еще раз извините.

– Входите, Беверли. – Хэммонд наконец узнал ее: голос помог. – В чем дело? Что случилось?

Она заплакала. Хэммонд включил свет в гостиной, и оба заморгали от яркого света после темноты.

– Так она дома? – Беверли была в отчаянии.