Шпион, который спас мир. Том 2 - Шектер Джеролд

Бьюлик его предупредил:

— Вам не должно уж очень тут везти. Если все будет получаться, они могут снова послать вас в Париж, а здесь-то нам с вами встречаться совсем не надо. Мы хотим встретиться с вами где-нибудь в Лондоне или в Америке, в условиях, которые можно контролировать, а не здесь, где мы ничего не можем сделать.

— Помните, — добавил Кайзвальтер, — по поводу посещений советскими гражданами французских заводов здесь действуют французские правила, установленные их Министерством иностранных дел.

Потом Пеньковский повторил свою просьбу — ему нужна английская книга о ракетах, с кратким содержанием на русском языке.

— Это должна быть книжка, которую в Советском Союзе захотели бы полностью перевести и опубликовать, — объяснил он. Он бы проверил перевод и написал предисловие к советскому изданию[5]. Группа предложила книгу доктора Ральфа Лэппа «Человек и космос» — историю космических полетов, опубликованную в издательстве «Харпер энд Бразерс» в 1961 году{79}". Пеньковский так загорелся этой идеей, что настоял на том, чтобы взять книгу в Москву и чтобы для него была сделана аннотация на русском языке. Хотя книгу легко можно было достать в любом книжном магазине на Западе, Пеньковский знал, что если он ее привезет, то продемонстрирует свою инициативность и рвение. Он сказал, что, когда приедет, отредактирует и перепечатает аннотацию книги и добавит подходящую политическую вставку перед тем, как представить ее на перевод. Расширив сферу своих исследований, Пеньковский надеялся этим заслужить ранг генерала и расширить доступ к секретной информации.

Он все просчитал. Варенцов его перевод поддержит, и это сыграет ему на руку, когда он запросит советские документы для того, чтобы написать по ним статью. Этот план, судя по записи встречи, показался группе «вопиющим очковтирательством», но далее добавлено: «Вероятно, Пеньковский знает, о чем говорит, и это, возможно, будет полезно для него и не приведет ни к чему плохому»{80}. И действительно, Пеньковского поблагодарили за то, что он привез книгу Лэппа. Его начальник в ГРУ полковник Рогов написал генералу Серову докладную о том, что книгу необходимо перевести на русский, так как она весьма важна{81}.

Во время своей последней недели в Париже Пеньковский проводил все дни на советской выставке и в посольстве, а вечера — с группой или Винном. Вернувшись из Югославии, Винн был готов ходить по магазинам и ресторанам. Как-то вечером Бьюлик устроил Пеньковскому встречу с проституткой в отеле «Калифорния» на Рю де Берри, напротив офиса парижской «Геральд трибюн». Бьюлик снял комнату, оплатил женщину и сказал ей, что она предназначена для его друга, югославского бизнесмена. Бьюлик пошел в бар отеля и подождал, пока Пеньковский освободится.

Дел было много: англичане устроили Пеньковскому экскурсию по заводу, изготавливающему дизели, а служащий АРМКО Джордж Хук провел его по заводу, производящему стальные трубы. Хук, описывая Пеньковского, говорит, что он был «симпатичным и воспитанным, не как какой-то заурядный советский чиновник». Пеньковский отобедал у Хука в Нейи-сюр-Сен, на окраине Парижа. Разговор был дельный и небесполезный, вспоминает Хук. После десерта Хук передал Пеньковскому проспекты по процессу изготовления стали, «но не новейшие секретные сведения»{82}.

12 октября, в четверг, Пеньковский снова встретился с группой на явочной квартире. Он получил рабочие инструкции и заключительные требования (см. приложения 1 и 2). Список открывала «возможная информация ответственных советских чиновников о том, что СССР принял решение начать атаку против Запада». Пеньковский должен был сообщить «план, дату и время атаки, подробности сбора информации». Другие требования касались стратегических ракет, баллистических ракет для подводных лодок, антибаллистических ракет, противовоздушной обороны и ядерного оружия. Пеньковский должен был также сообщить «любое доказательство того, что у РРС (русской разведывательной службы) есть агенты в высших слоях западных правительств».

Пеньковский посетил завод АРМКО утром в пятницу с офицером ГРУ из советского посольства. Благодаря Джорджу Хуку их приняли хорошо и пригласили на обед. Пеньковский провел остаток дня, изучая брошюры и проспекты, полученные на заводе и от группы. Его посылка для дипломатической почты весила четыре килограмма и была отправлена прямо в ГРУ.

Французские ограничения на поездки советских «дипломатов» — для сокращения шпионажа — создавали определенные трудности для офицеров ГРУ в советском посольстве в Париже: они не могли самостоятельно связываться с французами. Пеньковский, приехавший в Париж в составе делегации советской выставки, не подчинялся этим запретам. Он установил контакт с американской и британской фирмами, чего парижский отдел ГРУ сделать не мог. Хотя Пеньковский не получил описаний последних достижений технологии сверхпрочной стали, используемой при конструировании ракет, брошюр и инструкций было достаточно, чтобы казалось, что он узнал важные производственные секреты.

Утром 14 октября, в субботу, когда Пеньковский пришел попрощаться в советское посольство, резидент ГРУ Чередеев показал ему «превосходный отчет», который он посылал в Москву о пребывании Пеньковского в Париже. Пеньковский сказал резиденту ГРУ, что он с наилучшей стороны обрисует положение вещей в парижской резидентуре. Пеньковский знал, по каким правилам играть: «ты — мне, я — тебе».

Чередеев попросил Пеньковского также передать привет лично Ивану Александровичу (Серову).

В субботу вечером Пеньковский подсел в машину на новом месте встречи неподалеку от Понт де Гренель, чтобы отправиться на заключительную встречу с группой. Хотя не было и намека на слежку, не мешало менять места встречи. На явочной квартире Пеньковский поблагодарил группу за помощь и сказал, что он уверен, что выполнил задание ГРУ в Париже{83}.

Пеньковскому запретили звонить и прощаться с французской переводчицей, которую он встретил на выставке в Москве, а в Париже ходил с ней в «Лидо». Ей позвонит Роджер Кинг, скажет, что он парижский приятель Пеньковского, и извинится за то, что тот не смог попрощаться лично. Пеньковский сам с ней свяжется, когда через несколько месяцев вернется в Париж. Это было сделано для того, чтобы женщина не написала Пеньковскому письмо в Комитет, когда он приедет в Москву. Пеньковский не должен делать ничего, что могло бы привлечь внимание органов советской безопасности. Письмо от иностранки было бы прекрасным поводом для подозрений.

Большая часть встречи была посвящена рабочим инструкциям, которые Пеньковский повторял по своим записям. Потом они просмотрели требования важных элементов информации, в ЦРУ это было эквивалентом журналистских «пяти самых важных вопросов»: кто, что, почему, где, когда? Он также должен был достать руководства по советским танкам последней модели, Т-10М и Т-55, и по артиллерии обычного типа{84}.

Пеньковский получил инструкции сообщить точную информацию о ядерных мощностях и точные данные взрывов, чтобы сопоставить его информацию с данными американских проб атмосферы. Его также попросили собрать и зафиксировать любую информацию по советским средствам связи, криптоанализу, криптографии и кадровым методам в этой сфере.

Во время этого заключительного разговора Пеньковский сообщил о том, что у него был одноклассник в Военно-дипломатической академии, который занимается «нелегальной» работой, и, может быть, его знают за границей. Так как нелегалы проникают за рубеж с поддельными документами и живут, не раскрывая своего настоящего имени, Пеньковский может помочь выявить этого агента, показав его на фотографии класса в академии.