Бухарские обряды - Голиб Саидов

Если не хватает места в большой зале, то дополнительно расстилают кўрпача и дастархан, но уже во внутреннем дворе дома («рўи-хавли») и усаживают вновь прибывших гостей.

На женской половине всё происходит аналогичным образом, что и на мужской, с небольшим, но существенным дополнением, а именно – всё внимание сосредоточено на мужской половине дома, поскольку там будет происходить главное событие дня, и, следовательно, согласно мусульманским традициям главная доминанта и основное внимание приковано безоговорочно мужской половине.

А тем временем идёт эмоциональная и психологическая подготовка главного «виновника» этого праздника.

Автор данной статьи может частично поделиться личными ощущениями, происходящими в душе маленького ребёнка и атмосферой, окружающей его в этот момент, мысленно возвратившись в своё недавнее прошлое и … будет не так уж неправ, поскольку традиции, живущие в народе, достаточно сильны и не теряют своей самобытности и прелести не только по истечении времени, но и несмотря на разного рода политические катаклизмы.

Традиция учит, что ребёнка следует подготовить к такому событию. Понятно, что в разные эпохи это происходило по-разному. Я жил и воспитывался в советское время, и в соответствии со своей эпохой у детей того времени были свои – вполне конкретные – ценности. Самой высшей, из которой, считался велосипед. Да, да – обычный велосипед. Не для взрослых, поскольку мне было тогда всего лишь пять лет. И даже не двухколёсный, ибо это был «высший пилотаж» для меня. А простой – трёхколёсный. Это было недосягаемой моей мечтой. И вот, в один из дней, мне говорят, что эта мечта не так уж и не осуществима. Нужно только выполнить одну небольшую процедуру: такого-то числа к нам домой придёт Усто (мастер); он посмотрит твой «дунгуль» («письку»), помажет его маслом и… уйдёт восвояси. Я не поверил ушам! Да неужели такое возможно! Подумаешь, показать письку. Да ради велосипеда я готов отдать её совсем! (Несчастный малыш: мог ли я тогда предполагать, что почти наполовину выполню своё обещание?).

И вот, в назначенный день явился усто. Я почти не обращал на него внимания, тем более, что большую часть времени находился на женской половине дома, и бабушка (папина мама) всё заставляла скушать очередную порцию плова с её руки. Очевидно для того, чтобы я мог крепче держаться в седле и не упал с велосипеда.

Иногда, ко мне подбегали старшие по возрасту братья и родственники и, подмигивая, пугали меня тем, что сейчас усто отрежет мне дунгуль, но бдительные женщины, во главе с бабушкой были начеку и на корню пресекали любые попытки «просветительства».

А потом нас с братом уложили на кўрпача. И появился усто. Было больно, но все вокруг, почему-то, улыбались и совали мне деньги. Много денег. Когда карманы уже были заполнены, их клали под подушку. Это немного меня успокаивало.

Правда, велосипеда мне так и не купили…

Нам довелось побывать на одной из таких свадеб, где мы с удовлетворением констатировали и убедились на личном опыте, что ничего особенного не изменилось в традициях народа, который, пройдя столько политических, экономических и иных передрязг, по неведомым никому законам сумел сохранить, пронести и передать последующим поколениям культурное и этнографическое наследие своих великих предшественников.

Итак, короткий фоторепортаж с места события: август 1990 года, город Бухара. Старинный дом предков коему более 150 лет.

Именинника приглашают в комнату гостей, где его оденут в новый халат (ҷома) и национальную тюбетейку (калапўш).

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Право накинуть халат предоставляется по обычаю одному из старших и уважаемых в квартале людей. Выбирать такого человека – прерогатива хозяев. Однако, человек этот не должен быть из числа родственников.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г. ахрамова

В этом наряде именинник должен предстать перед гостями.

Гости – близкие (и дальние) родственники, соседи, проживающие в данном квартале. По традиции, на самое почётное место (располагается, как правило, на противоположной стороне от входа) усаживают в зависимости от возраста – чем старше, тем почётнее место.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Фотограф просит отца виновника торжества («Дадажона») сфотографироваться с сыном на память.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Только что поверх головы именинника бабушка (Бибижон) бросила деньги. Этого момента с особым волнением, обычно, ждут дети. Потом, выйдя на улицу, хвастаются между собой – кому удалось собрать больше. Мелочь, конечно, но, похоже, некоторые родители этому факту придают «особое» значение, поскольку иногда можно услышать интересные комментарии по этому поводу.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

После мужчин надо показаться и женской половине дома.

Здесь следует остановиться поподробнее. Это водораздел: наступил момент (в каком-то роде) прощания с детством. Обращаясь к истории других народов, можно привести пример Спарты: там, до достижения 7-летнего возраста, дети мужского пола оставались на женской половине. Важен психологический аспект происходящего события – мальчик ощущает свою сопричастность к мужескому «клану», что, наряду со многими предоставляемыми правами, накладывает, помимо всего прочего, не менее многочисленные обязательства перед обществом в целом и перед женщинами в частности.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

А это портрет для любимой мамочки.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Перед тем, как непосредственное «познакомиться» с усто (мастером), необходимо сняться на память со своими братьями и сёстрами во главе с бибижон (бабушкой). Бибижон: «Жаль, что не все внуки собрались. До „полного комплекта“ не хватает ещё двоих внучат».

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

А вот и знакомство с усто…

Справка

Это усто-Мухтор. Он является учеником того самого усто, который 28 лет тому назад делал обрезание дадажону (отцу именинника). А тот мастер, в свою очередь, являлся сыном того самого усто, который 60 лет тому назад имел счастье «познакомиться» с … самим Бобожоном (Дедушкой). Вот так-то!

Да, с подобным в Бухаре можно столкнуться часто – преемственность традиций…

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Калапўш (тюбетейка) должен располагаться на животе мальчика, дабы ребёнок не видел самой процедуры обрезания.

Что касается инструмента обрезания, – везде по-разному: у кого-то хорошо отточенным ножичком, у кого-то ножницами. Чаще всего специальной бритвой-ножом, как в данном случае. Первый приход мастера происходит примерно за неделю до непосредственного обряда с тем, чтобы тщательно обследовать сам «предмет».

Дело в том, что у некоторых мальчиков крайняя плоть (небольшой кусочек кожи, прикрываемый головку), подлежащая удалению, бывает слипшейся, то есть при оттягивании – не совсем свободно «ходит». Или оказывается сросшейся. Усто, в этих случаях, называют этот дефект «кўр» («слепой») и устраняют этот недостаток физически. Понятное дело – для ребёнка данная процедура бывает мало приятной.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Достаточно взглянуть на руки дадажона (отца), чтобы хотя-бы отдалённо представить – что происходит в данный момент в его душе. У изголовья мальчика находится ближайший родственник и крепко держит руки ребёнка. Часы на руках показывают время – 18—30.

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

После обрезания «дунгуль» («пиписька») обкладывается специальной чёрной ватой. Она предназначена для того, чтобы остановить кровь. Затем она засыхает и, тем самым, предохраняет сию важную часть органа мужчины от всякого рода инфекций. Примерно недели через две – три, она постепенно отваливается, преображая, таким образом, «гадкого утёнка» в «красавца – лебедя».

Фото З. Бахрамова. Бухара, 1990 г.

Ещё немного, и устошка оставит мальчика в покое.

Ну, наконец-то, дунгуль накрывается калапўшем (тюбетейкой) и … начинается «денежный дождь». По обычаю, родственники и приглашённые суют мальчику деньги. Номинал купюры не оговаривается – это просто дань традиции. Хотя, иногда накапливается достаточно внушительная сумма. Предназначаются эти деньги как-бы для ребёнка, но, как правило, львиная доля денег идёт на погашение расходов, связанных с данным мероприятием. Ребёнку же, обычно, покупают то, что он просил.