Семейные тайны - Чингиз Абдуллаев

– Лгунья! – закричала Леся. – Ты все это придумала.

В этот момент она услышала спокойный женский голос:

– Может, хватит орать?

Глава 7

Все четверо сидевших в гостиной людей повернулись и увидели входившую Анну. У нее было уставшее лицо. Она подошла к столу и демонстративно села рядом со своей сестрой.

– Не нужно орать, – снова повторила она. – Ева спит наверху. Она и так напугана, не понимает, что именно здесь произошло, а вы кричите изо всех сил друг на друга. Ты, Эмма, могла бы подумать о Еве или тете Сюзанне, у которой может случиться нервный припадок, если она осознает, что именно произошло. Поэтому говорите тише.

Затем взглянула на Лесю:

– А тебе вообще должно быть стыдно. Здесь произошла трагедия, умерла мать моего мужа, а ты кричишь, как базарная торговка, и чуть ли не обвиняешь нас с Эммой в ее смерти. Постыдись, ведь тебя могут услышать Мадлен или Берндт, которые понимают твой русский язык.

Леся хотела что-то сказать, но в последний момент сдержалась, увидев, какой взгляд метнул на нее Арнольд.

– В общем, давайте не будем спорить, – предложила Анна. – Может, Марта умерла от инфаркта, а вы здесь обвиняете кого-то в ее смерти. И учти, Леся, что мы дружили с твоим мужем еще с первого класса, и поэтому тебе не удастся нас поссорить.

– Слишком тесно дружили, – пробормотала Леся.

Муж, нахмурившись, взглянул на нее.

– Тебя заносит, – сказал он раздраженно.

– Тесно, – согласилась Анна, – очень тесно, учитывая, что мы знакомы столько лет. А ты замужем только один год и уже пытаешься нас поссорить. Некрасиво это, Леся, и глупо.

– Я ничего не сказала, – оправдываясь перед мужем, произнесла Леся и посмотрела на него. – И вообще, давай поедем домой. Я очень устала. Все эти семейные тайны не для меня.

– Это самые мудрые твои слова за весь вечер, – сказала Анна. – И давай договоримся: ты больше не будешь высказывать свои версии случившегося. Это и в твоих личных интересах.

Леся видела, как Пастушенко смотрит на нее, и поэтому не стала ничего говорить, чтобы окончательно не выводить из себя мужа. Она только сказала:

– Почему мы должны здесь оставаться? Уже все закончилось. Давай наконец уедем.

– Поедем, – согласился муж, – только ты заткнись и перестань молоть всякую чепуху.

Леся, видя, как покраснел Пастушенко, на этот раз промолчала. Она кивнула на прощание обеим сестрам и вышла из гостиной.

– До свидания, – сказал Арнольд. – Мы будем дома. Если понадобимся, вы можете позвонить.

Он вышел следом за своей супругой. Эмма посмотрела им вслед.

– Как он мог выбрать эту суку? – неожиданно спросила она. – Нашел, кого выбирать себе в жены.

– Эмма, перестань, – поморщилась Анна, – твой максимализм начинает меня утомлять. Он выбрал того, кого выбрал. Значит, она ему понравилась. И не будем ее обсуждать. Слишком много чести. Ты говорила, что твой знакомый является сыщиком. Я правильно поняла? Вы действительно известный сыщик? – обратилась она к Дронго.

– Очень известный, – подтвердила Эмма. – Можешь сама посмотреть в Интернете. Только найди слово «Дронго», без этих птиц.

– Меня обычно так называют, – сказал сыщик.

– И вы можете нам помочь? – спросила Анна. – Если Марту действительно отравили, то кто это мог сделать? Я ведь не дура и понимаю, что подозрение вызываем в первую очередь я и моя сестра.

– Не только, – возразил Дронго. – Еще и некоторые другие, которые сегодня были с нами в гостиной.

– Кто? – удивленно спросила Анна. – Неужели еще кто-то может быть под подозрением?

– Ваша младшая сестра говорила мне, что какая-то дальняя родственница семьи Крегер завещала тете Сюзанне довольно крупную сумму денег.

– Зачем ты рассказываешь об этом посторонним людям? – нахмурилась Анна, обращаясь к своей младшей сестре. – Это очень глупо с твоей стороны.

– Я хотела предупредить Дронго о том, что к тете Сюзанне относятся с таким пиететом именно потому, что она такая богатая, – пояснила Эмма. – Иначе твоя бывшая свекровь давно сдала бы ее в какой-нибудь дом для престарелых.

– Перестань, – прервала старшая сестра, – это не твое дело. Марты уже нет в живых, не будем подозревать ее в дурных намерениях. Но я хотела бы понять, какое отношение имеют деньги тети Сюзанны к смерти Марты?

– Ваша свекровь была ее наследницей, – пояснил Дронго – и в случае смерти Марты наследниками становятся Герман и Мадлен. А я понимаю, что речь идет о довольно крупной сумме.

– И вы хотите сказать, что сын или дочь могли отравить собственную мать ради денег? – с недоверием спросила Анна. – Неужели вы думаете, что такое может быть?

– Иногда люди идут ради денег на подобные убийства, – сообщил Дронго, – но не в этом случае. Здесь вы меня просто не поняли. Чтобы Герман и Мадлен стали основными наследниками не совсем дееспособной тети Сюзанны, нужно было устранить Марту. Устранить в интересах ее детей. А кто мог быть заинтересован в подобном убийстве? Жена и муж детей Марты. То есть основными подозреваемыми не обязательно должны стать ваш муж и Мадлен, а как раз наоборот. Этими подозреваемыми будете вы и Берндт Ширмер, который как раз очень неплохо разбирается в финансовых вопросах.

Наступило неловкое молчание.

– Вот так, – горько произнесла Анна, – твой друг, Эмма, тоже считает, что я основная подозреваемая. Можешь себе представить, что будут думать сотрудники полиции и прокуратуры? Они просто затаскают меня по допросам. И еще учитывая, что именно я предложила сделать заказ в русском ресторане Берлина и заказала этот торт, на котором она даже не захотела потушить свечи.

– Не нужно об этом вспоминать, – посоветовала Эмма. – Никто тебя не подозревает. Просто господин Дронго говорит, что это могло быть выгодно тебе и Берндту.

– Учитывая, что Берндт был любимым зятем Марты, а я не самой любимой невесткой, то вывод более чем очевиден, – заключила Анна, – только я не совсем понимаю, как можно доказать причастность к этому преступлению конкретного лица.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эмма.

– Если даже кто-то бросил яд в бокал Марты, – предположила Анна, – как это можно доказать, если не видел своими глазами человека, бросающего в напиток яд? Погас свет, и никто ничего не видел.

Эмма посмотрела на Дронго.

– А действительно, как можно выявить убийцу, если погас свет и никто не видел? – спросила она. – Ведь можно подозревать кого угодно?

– Существует много способов изобличить настоящего убийцу и выявить того, кому выгодно было это сделать, – пояснил Дронго.

– Но вы сказали, что выгодно прежде всего Анне и Берндту, – напомнила Эмма.

– Они могли быть заинтересованы в устранении Марты, – согласился Дронго, – но это не значит, что убийцы обязательно они.

– Спасибо и на этом, – кивнула Анна. – Надеюсь, что у Марты был обычный сердечный приступ и сотрудники полиции сюда больше не приедут. Спасибо тебе, Эмма, что сегодня ты нашла время приехать на день рождения Марты и даже привезла своего друга. Представляю, какие колкости говорила бы Марта, если бы ты появилась одна. И вам спасибо, господин эксперт, что согласились приехать с моей сестрой. Извините, но я должна закрыть за вами двери и подняться к дочери.

– Мы сейчас уйдем, – кивнула Эмма.

Дронго молча поднялся. Он только кивнул на прощание Анне, не сказав больше ни слова. И пошел к выходу. За ним поспешила Эмма, успевшая пробормотать своей сестре:

– Не нужно было так его обижать.

Когда они вышли из дома, снова начался дождь. Оба поспешили к автомобилю Эммы. Уселись в автомобиль, пристегнулись ремнями.

– Вы извините, что все так получилось, – сказала Эмма, – просто Аня ужасно переволновалась. Испугалась за дочку. Если кто-то мог отравить Марту, когда потушили свет, то точно так же могли отравить и маленькую Еву. И вообще любого из нас.

– Я понимаю ее состояние, – кивнул Дронго, – не нужно оправдываться. Не каждый день происходит такое событие.

– Вы думаете, что ее убили?

– Почти наверняка отравили, – задумчиво произнес Дронго. – Симптомы были более чем очевидные. Учитывая, что вино и шампанское, которое она пила, были из общей бутылки и, кроме нее, их пили все остальные, то можно предположить, что яд кто-то положил в ее бокал. При этом убийца не решился бросить яд в бокал с белым вином и подождал, пока разольют шампанское, чтобы пузырьки газа могли скрыть наличие в бокале возможной отравы.

– Неужели кто-то мог решиться? – поежилась Эмма. – Нет, поймите меня правильно. Конечно, она была страшным человеком, мучила всех, кто был с ней рядом. Но такая смерть… Значит, кто-то ее так сильно ненавидел. Интересно, кто это мог быть? Рядом с ней сидели ее младшая сестра и дочь. А с другой стороны – сын…