Поход Русов на Константинополь в 860 году и начало Руси - Сергей Цветков

Необходимо также отметить, что Седов, очерчивая границы Русского каганата, основывается на археологическом ареале одной культуры, связывая ее с племенем русь. Нельзя исключать того факта, что население каганата было полиэтничным и что существовали даннические отношения других восточнославянских и угро-финнских племен с русами. Арабские источники показывают прямую зависимость других славян от русов. Так что территорией Русского каганата в широком смысле нельзя считать только область проживания русов, следует включить и другие зависимые от них территории.

Е.А. Галкина пишет: «В арабо-персидской географии Средневековья древнейшими сведениями (из тех, что сохранились) о русах обладал анонимный автор “Переделов мира”. Именно с них начинается и сообщение о русах с хаканом во главе. Это корпус известий о Восточно-Европейской степи и лесостепи, который можно считать достоверным. Это доказывают сопоставления с археологическим материалом, который датируется концом VIII — началом IX в. не позднее 830-х гг. (появление мадьяр в Причерноморье и прекращение торговли по “реке Рус”). Русы локализуются в данном сочинении на территории среднего и верхнего течения реки Дон, Северский Донец до правых притоков Днепра, ограничиваясь с востока западной частью Приволжской возвышенности и Средним Доном, с запада восточными славянами и с юга — Донецким кряжем и булгарами Подонья»{90}.

Но где же тогда северо-западная часть и регион Киева? Почему- то территорию каганата все время связывают с легендарной Артанией, которую так и не нашли археологи. Может быть, это связано с наиболее развитым регионом русского каганата? С его легендарным центром, который в эпоху Киевской Руси переместился в Киев. Но вместе с тем резиденцию царя, которого аноним называет хаканом русов, он помещает именно в Киев.

В.В. Седов считает, что, если в Русском каганате был административный центр, то им мог быть только Киев, поскольку древнейшие культурные напластования в этом городе, выявленные на Старокиевской горе, датируются VIII–IX вв. Находки этого периода найдены еще на горах Детинке, Киселевке и Щековицы, а также на Подоле{91}. Вместе с тем, наиболее крупное ремесленное производство находилось, судя по всему, в ареале салтово-маяцкой культуры.

Е.С. Галкина полагает, что если наложить данные арабских источников на этнокультурную археологическую карту Восточной Европы того времени, то оказывается, что эту территорию занимают памятники одного из видов салтово-маяцкой археологической культуры VIII — начала X в., известной обширными поселениями искусных ремесленников — гончаров и ювелиров, могильниками с захоронениями вооруженных воинов, богатые монетные клады, которые большинство исследователей определяют как государственную культуру Хазарского каганата{92}. (Рис 7, 21)

Рассмотрим отличительные черты археологических находок именно этого региона, который известен своим железоделательным производством, причем конструкции сыродутным горнам этого региона аналогичны горнам Северной Моравии, имеющие глубокие исторические корни и связанные еще с кельтским влиянием на территории Моравии{93}.

Может быть, не зря аноним упоминает о моравах (моррават)? Интересно, что подобный, но более ранний горн найден и на описанном выше Пеньковском городище, наряду с характерно славянскими{94}. Следует обратить внимание, что в Донецко-Оскольском междуречье существовал крупный центр черной металлургии. Объем добычи железа был очень велик, и это естественно: в этом районе отличная сырьевая база, где болотные руды добываются в промышленных масштабах, начиная с XV в. и по сей день (в 1990 г. в одном Приосколье насчитывалось 80 металлургических пунктов). И что характерно, металлообработка достигла высокого уровня как у русов, так и у соседей — жителей степи. На всей территории салтово-маяцкой культуры употребляются пакетные технологии сварки, причем для русов — это главный технологический прием{95}. Не следует забывать, что эта технология корнями уходит в кельтский мир.

Анализируя обработку железа в Подонье VIII — начала IX в., ученые считают возможным объединить Донецко-Донской регион в единый металлургический центр, поскольку очевидна вторичность праболгарских мастеров по сравнению с ремесленниками русами (существенно отличается качество сварочных работ — высокое в лесостепи и в основном грубое в степном регионе). «Такой единый центр ремесла с передачей опыта был возможен только в пределах одного государства», — делает вывод Е.С. Галкина. Причем производство было налажено именно оружия{96}.

Интересно, что славяне, жившие севернее русов на Верхнем Дону и в районе Воронежа, пользовались готовыми железными изделиями и полуфабрикатами русов и в свою очередь снабжали русов высокофтористым железом{97}.

Из девяти исследованных на данный момент салтовских клинков пять показывают очень высокий технологический уровень: использование высокоуглеродистой стали, вварка, сварка из двух полос, сложные виды термообработки — все это могло применяться только в высокоразвитых центрах производства оружия с давними традициями, что требовало особенно квалифицированных ремесленников с узкой специализацией{98}.

Такими кузнецами могли быть только наследники кельтской цивилизации — русы. Видимо, здесь, в междуречье Дона и Волги находился и центр по производству знаменитых булатных мечей, столь ценимых арабами.

Не менее интересная ситуация сложилась в этом регионе и с арабскими дирхемами, вернее с подражаниями этим монетам (язык не поварачивается назвать их фальшивыми, поскольку, как и арабские монеты, они делались из чистого серебра), которые широко распространены среди монетных находок только на территории Европейской России. Особый интерес вызвал у исследователей Девицкий клад, состоящий из 299 монет (самая поздняя датирована 837–838), найденный в Коротоякском районе Воронежской области. Более четверти монет оказались не просто подражаниями, а были изготовлены из более высококачественного серебра, а сами монеты были большего веса. При этом часто лицевые и оборотные стороны были как бы взяты от разных арабских монет и к тому же некоторые из них имели особый рунический (руны не скандинавские!) знак, встречающийся на салтовской посуде{99}. Все это говорит о существовании у русов собственного монетного двора, выпускавшего похожие на арабские дирхемы, монеты, зачастую из более высококачественного серебра. Встает вопрос — где же они его добывали? Интересно, что рунический знак на монетах очень напоминает трезубец Рюриковичей (хотя по времени — клад до варяжского периода), как, впрочем, и знак, часто встречающийся на монетах Понтийского царства, причем на тех, которые чеканили в Комане, малоазийском сакральном центре, верховными жрецами которого неоднократно бывали кельты-галаты.

Из всего вышесказанного Е.С. Галкина делает вывод: «Очевидно, что данные археологии и нумизматики не только подтверждают существование на территории лесостепного и степного вариантов салтовской культуры самостоятельного торгового государства, через которое шла самостоятельная магистраль, но и вносят любопытные дополнения в локализацию Русского каганата: кроме основной его части, покрывающей эти два варианта, можно определить и периферию — восточнославянские племена левобережья Среднего Днепра.