Блиц - Девни Перри

было твердым, как гранит, когда он открыл дверь. Его челюсть все еще была сжата, но он сдвинул бейсболку козырьком назад. Ни один мужчина не имеет права быть таким сексуальным, когда он потный.

— Это странно, — выпалила я.

— Ты так думаешь? — Он с невозмутимым видом провел рукой по своему точеному подбородку и щетине, которую не сбрил утром. Она царапала его ладонь. Две недели назад, когда он поцеловал меня в первый раз, моя кожа тоже оцарапалась.

Мне нравилась его щетина. И бейсболка, надетая задом наперед.

— В чем дело?

— Выслушай меня. — Я проскользнула мимо него и вошла внутрь.

— Дженнсин, — проворчал он, но закрыл дверь, когда я вошла в гостиную.

— Я не хочу, чтобы это было странно.

— Не уверен, что есть другой вариант. Он вздохнул, снял бейсболку и бросил ее на кухонный столик. Затем он запустил пальцы в свои волосы.

У меня руки чесались взъерошить их.

— Прекрати.

Он замер.

— Что прекратить?

— Ничего, — пробормотала я.

Этот мужчина дышал, и это меня заводило. Это должно было прекратиться. Немедленно. Каким-то образом нам нужно было погасить это напряжение между нами.

Я не хотела никакой реакции, видя, как он расчесывает волосы пальцами. Ничего, кроме платонического восхищения красивым мужчиной. Я хотела видеть его одетым в простые спортивные шорты без непреодолимого желания стянуть их с его узких бедер и упасть на колени. Я хотела встречаться с ним у почтового ящика без страстных или неловких взглядов. Просто здороваться, как с соседом или знакомым.

— Мне нужно узнать о тебе побольше. Прямо сейчас ты загадочный горячий парень, который живет по соседству. — И умеющий доставлять невероятные оргазмы. — Это… привлекает. Сделай одолжение, разрушь это для меня.

Он приподнял бровь.

— Значит, ты думаешь, что если узнаешь обо мне больше, то я перестану быть привлекательным.

— Вот именно.

— Дженнсин…

— Пожалуйста. — Я подняла руку, прежде чем он успел возразить. — Просто подыграй мне.

Он возвел глаза к потолку, уперев руки в узкие бедра, словно молился о терпении. Когда он, наконец, снова встретился со мной взглядом, это был долгий выдох.

— Отлично. Что ты хочешь знать?

— В каком колледже ты учился?

— В здешнем. Я вырос в Мишне. Играл за «Диких котов».

Я подошла к его камину и провела пальцем по каминной полке. У нас не было камина, что было досадно, потому что я любила читать, а сидеть у потрескивающего огня было идеальным местом для чтения.

— Ты был лучшим игроком в команде?

— Нет. Им был Форд Эллис. Он новый главный тренер.

— О, черт.

Я была уверена, что он скажет, что он был лучшим. Но мне понравилось, что он этого не сделал. Его ответ был честным. Скромным. Реальным. Это заставило его нравиться мне еще больше.

Возможно, этот случайный вопрос/ответ был плохой идеей.

— Какую музыку ты любишь? — Если он скажет «кантри»…

— Кантри.

Вот дерьмо. Думаю, я должна была это предвидеть. Мы были в Монтане. Не то чтобы у меня было много друзей, но все мои предыдущие парни любили хип-хоп и рэп. Хотя Кристиан увлекался альтернативным роком. Каждый раз, когда я включала кантри в своей машине, он убавлял громкость.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Тридцать три.

Я остановилась.

— Тридцать три? Нет. Нет, это не так.

Я бы не дала ему тридцать три. На вид ему было под тридцать.

О боже. Он был на двенадцать лет старше. Двенадцать.

— Древний, верно? — поддразнил он.

Я с трудом сглотнула.

— Мне двадцать один.

Он потер лицо обеими руками.

— Я, э-э, понял это вчера.

Разница в возрасте должна была подействовать отрезвляюще. Это должна была быть та деталь, которую я искала, чтобы выбежать из его дома. Вот только… Мне было все равно.

Мне не должно было быть все равно. Почему мне было все равно?

Двенадцать лет — это большая разница. Вот только, я была взрослой. Он был взрослым. И мне было все равно, что ему тридцать три. Абсолютно.

Это не сработало. Почему это не сработало?

— Любимые фильмы? — спросила я, подходя к телевизору, стоящему у стены, и опускаясь на колени, чтобы открыть его. Если повезет, у него окажется запас порнухи, и она будет настолько грубой и банальной, что я вернусь домой с кислым привкусом во рту.

— Дженнсин, не надо…

Шкаф был забит DVD-дисками, их было так много, что несколько вывалилось из открытой дверцы. Только это было не дешевое порно.

Я подняла с пола три фильма, просматривая их содержимое. «Девушка в розовом». «Парень-каратист». «Дни грома».

Он что-то проворчал из кухни, но я была слишком занята просмотром названий.

— Я ожидала увидеть спортивные фильмы. — Не фильмы восьмидесятых и девяностых.

Торен скрестил руки на груди и уставился в пол, но я успела заметить, как на его щеках появился легкий румянец. Он выглядел… смущенным?

Естественно, это тоже было сексуально.

Я взяла три фильма в руки и встала, закрывая шкаф. Затем подошла и отсалютовала ему DVD-дисками.

— Они нужны мне для исследовательских целей.

— Что ты имеешь в виду под исследованиями?

— Если мне не нравятся фильмы, то, вероятно, и ты мне не понравишься.

Он моргнул.

— Хм?

Ладно, это было не совсем логично, но я хваталась за соломинку.

— Стоит попробовать.

Он открыл рот, но закрыл его, громко щелкнув челюстью.

Подождите. Что, если эти фильмы мне понравятся?

Это он хотел спросить? Возможно. Фу.

— Все равно это странно.

— Да. — Его волосы были в ужасном состоянии, они торчали во все стороны.

Я крепче сжала диски, чтобы не смахнуть выбившуюся прядь с его виска.

— Ты сожалеешь об этом? О вечеринке?

— Нет, — пробормотал он,