Стихотворения. Книга стихов - Ирина Ратушинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не может быть! Тюремный домовой...»
Не может быть! Тюремный домовой —Совсем уж нереальная фигура!Ну, козни. Ну, лукавая натура...Но где он спрячется?С большою головой,Косматый, седенький...В подушке? Под кроватью?Найдут при обыске. За тумбочкой? ОпятьНайдут... Куда же? Заползёт под платье?Но платье утром будут надевать...А вот завёлся, бестия! ШуршитИ возится. То форточку откроетИ дунет так, что черновик слетит,То под окном тихонечко завоет,Как если дуть в порожний пузырёк.То ночью грохнет мыльницею с полки,То утром я расчёсываю чёлку,А в ней — косичка. Ласковый намёк!И тоненький скребётся хохоток —За батареей, что ли? Кошки-мышки!Кого ловить? И кто на чьём хвосте?Зачем закладку вынимать из книжкиИ, трубочкой свернув, пихать в постель?Ну ладно: лампочка сгорает раз в неделю —По вторникам. И бесится конвой,Натужно постигая: в чём же дело?Хорошенькое дело — домовой!Ну что ему пришьёшь? И как допросишь?Какую, к чёрту, выберешь статью?Хотя статью найдут, и к ней — доносы...Ну а кого посадишь на скамью?Допустим, бутерброды все без маслаИ потому не падают. И онТут ни при чём. Но мне ещё неясно:Когда на отдалённой башне звонИ бьёт четырнадцать — какое это время?И кто там бьёт? И, может быть, кого?Ох, шестипалое лихое племя!Ужо я доберусь! Но тут совокДля мусора тихонечко съезжаетПо стенке... Трах! Как громко для совка!Обиделся! Мол, пусть не обижаютНахалки разные седого старика!А, впрочем, он не дуется подолгу!Лукавец от ушей и до хвоста —Хихикнул, хрюкнул — и полез на полку.И там затихло. Видимо, устал.А тут и спать пора. Закрыть от светаГлаза ладонью. Самый лучший сонЗаказываю! Что я дам за это?— А что с тебя возьмёшь? — смеётся он.И вот я вижу: поле зверобоя,И кто-то там летит над ним, летит...И мне кричит: «Беру тебя с собою!»А за спиною вдруг как захрустит!Ах ты, лохматый! Маленький дикарь!Кончай шалить, уж на сегодня хватит!Гляжу спросонок... Лёжа на кровати,Сокамерница кушает сухарь.
1982 тюрьма КГБ, Киев«Король уехал в горы...»
— Король уехал в горы,На дальнюю охоту.Ну что ты плачешь, дурочка,Охота — не война!— Конечно, милый братец,Мне так — взгрустнулось что-то.Служанка королевыГорько плачет у окна.— Ах, он уехал в горыБез слуг и без короныИ клялся королевеВернуться поскорей.А может, там и правда —Ещё живут драконы?Ну что он сможет сделатьС десятком егерей?Ведь люди говорили:Следы нечистой силы,И козы пропадают,И хохот в рудниках...А он ещё на подвигХотел отправить сына,Но принц пришёл без шпагиИ в спущенных чулках.Ах, как бы я хотела —Ведь я верхом, как мальчик —Хоть подержать бы стремя,Хотя бы щит нести!Неправда, милый братец:Ты видишь,я не плачу.Но я осталась в замке,Когда король в пути!— Ну что тебе, девчонке,До королевской славы!Он поседел на войнахИ к странствиям привык.А женщинам присталиДомашние забавы —Ручная обезьянкаИ карлик Доминик!— Я знаю, милый братец:Шелка да гобелены...Служанка королевы —Не рыцарь королю.Не мне бросаться с башни,Когда осадят стены,Ни плена, ни победыЯ с ним не разделю,Ни мантии,ни сластиОтравленного кубка —Ни под одной планетой,Ни под одной плитой...Зачем перед отъездомОн мне сказал: «Голубка,Кому ты вышиваешьЗаплаканный платок?»
1982 тюрьма КГБ, Киев«Плачет серый ветер...»
Плачет серый ветер,Что дразнит ворона.Ворона хохочет —Качаются сосны.Ах серый ты, серый!Пора бы на Север:Прилечь бы на льдине —Никто не увидит.Ах бедный ты, бедный!Качаются сосны,А муравьи лезутСмотреть, как ты плачешь.А там ещё выше —Дождик да тучи,А там ещё ниже —Грибы да колючки.Зачем ветру плакатьВ такой пустой вечер?Пошли стряхнём листьяС соседнего леса!
1982 тюрьма КГБ, Киев«Я письмо пишу сегодня...»
Я письмо пишу сегодняНа тот свет. А что же —Если с этого ни строчки,Ни вести? А рожиТюремные — не людские,Не ясные лица —Так и сунутся в кормушку:Что ж, мол, не боится?Может, всё-таки заплачет,А там и пощады —Заскулит? Глазок незрячий,Конвоир прыщавый...И не страшно, да ведь пакость!Воздух липнет к коже.Не учили в детстве плакать —Царствие им Божье —Бабка с дедом — а всё буквам,Латинским и нашим...Не пугали меня букой,Не пихали кашей.Только выучить успелиДоброе от злогоОтличать — как у постелиС крестом в изголовьеВсё сиротство отревелаЯ вперёд, на годы...Дед, не шляхетское дело —Плакать перед сбродом,Правда? Бабушка, в любисткеТы меня купала,Чтоб по камерам гебистскимСвежесть не пропала,Да? Шептала и крестила,Платком укрывала,Чтобы горло не простылоВ тюремных подвалах!А сейчас бы передачуПринесла, и гордоПосмотрела бы — без плача! —В служебные морды.Яснейшая моя паниВ ботах из починки!Хороши ли под стопамиОблаков овчинки?Деду, самый первый рыцарь,Твердыня кристалла!Помнишь: «Трижды разориться —Лишь бы честь осталась!»Видишь, крепко заучила.Доволен ли мною?Мне ль набрасывать кручинуНа плечи весною?Улыбнитесь мне, родные,И благословитеНа пути мои земные —Не в холопьей свите,И не в свалке за погоныДа чёрную «Волгу»,А в столыпинском вагонеНа верхнюю полку,Да на ватник не по росту,На платок измятый,На лёгкую мою поступьМеж двух автоматов.
1982 тюрьма КГБ, Киев«Всё круче тропа — предстало...»
Всё круче тропа — предсталоТо время, что я ждала.И горлу воздуха мало,Но боль высоты — светла.Хрустит ледяная плёнка,Вмерзающая в весну,И сердце чёрным козлёнкомВзлетает на крутизну.А дальше — кремнём и серой,И всё невесомей шаг,Но здесь высочайшей меройОтмерится мне душа.И если дойду — над твердьюУвижу мосты лучей,А нет — казни меня смертью,Моя голубая честь!О, сколько нас есть и былоНа этом горнем пути!Лишь эхо — школьник-зубрилаЗаучит:— Пора! Лети!
1982 тюрьма КГБ, Киев«Кому мечта по всем счетам оплатит...»
Кому мечта по всем счетам оплатит,Кому позолотит пустой орех...А мне скулит про бархатное платье,Вишнёвое и пышное, как грех.О, недоступное! Не нашей жизни!И негде взять, и некуда надеть...Но как мне хочется!Резонной укоризнеНаперекор — там, в самой теснотеСердечных закутков — цветёт отраваТяжёлых складок, тёмного шитья...Ребяческое попранное правоНа красоту! Не хлеба, не жилья —Но королевских небелёных кружев,Витых колец, лукавых лент — ан нет!Мой день, как ослик, взнуздан и нагружен,А ночь пустынна, как тюремный свет.Но я в душе — что делать! Виновата! —Всё шью его, и тысячный стежокКладу в уме, застёгивая ватникИ меряя кирзовый сапожок.
1982 тюрьма КГБ, Киев«Круто сыплются звёзды...»
