Маршал Рыбалко - Семен Мельников

Почти три месяца длилась подготовка войск армии к предстоящим сражениям. За это время у нас произошли некоторые кадровые изменения. Получил новое назначение и убыл командир 12-го танкового корпуса генерал-майор С. И. Богданов, а на его место был прислан полковник М. И. Чесноков. Вместо полковника К. А. Семина в должность командующего артиллерией вступил генерал-майор К. А. Мишнин.

Константин Александрович Мишнин оказался весьма ценным для армии человеком. Глубокие знания артиллерийского дела сочетались в нем с умением работать с людьми, которым он щедро отдавал накопленный опыт. На учениях дивизионов и батарей мне не раз доводилось наблюдать, как генерал Мишнин организует артиллерийское наступление, как учит вести огонь не по площадям, а по целям «противника», проводит учебную контрартиллерийскую подготовку.

Вот и в этот раз «противник», двинув вперед танки, одновременно открыл артиллерийский и минометный «огонь». Не успела пехота подняться и устремиться за танками, как тут же, по сигналу Мишнина, ударили все «наши» орудия. Прямой наводкой били противотанковые батареи, залпы пристрелянных орудий обрушивались на вылезавших из окопов солдат «противника». Понеся

большие «потери», «противник» вынужден был отойти на исходные позиции.

Присутствовавший на учениях Рыбалко был доволен. Он сказал Мишнину:

— Здорово, Константин Александрович! Вот бы так и в бою...

— В бою надо лучше, товарищ командующий! Пока еще много недоделок,— ответил Мишнин.

— Ну что ж,— улыбнулся Павел Семенович.— Ваша неудовлетворенность — залог дальнейших успехов.

Рыбалко подолгу обсуждал с генералом Мишниным вопросы планирования артиллерийского наступления, создания плотности огня для подавления опорных пунктов в глубине обороны противника, маневренности артиллерийских частей, взаимодействия артиллерии с танкистами, пехотой, авиацией. Эти обсуждения взаимно обогащали их и оказали огромное влияние на повышение боевого мастерства армейских артиллеристов.

Для Рыбалко не было второстепенных вопросов в жизни армии. В один ряд с боевой учебой он ставил и организацию всей деятельности тыловых служб. В этом нет ничего странного — так и должно быть в таком большом и сложном хозяйстве, как танковая армия; но в те дни интерес Рыбалко к работе тыловиков подогревался еще одним обстоятельством. После Козельской операции, по просьбе П. Л. Романенко, перевели в 5-ю танковую армию многоопытного -Ивана Карловича Николаева. Вместо него на должность начальника тыла прибыл генерал-майор интендантской службы Тихон Тихонович Кобзарь. Признаться, мы с известным беспокойством присматривались к нему. Пока службу тыла возглавлял Николаев, все нужды армии удовлетворялись даже в самых неблагоприятных ситуациях. А сможет ли так работать генерал Кобзарь?..

Опасения наши оказались напрасными. Вскоре мы убедились, что Тихон Тихонович — вполне достойная замена. Он сумел правильно подобрать и расставить интендантские кадры в частях и соединениях, добился, чтобы они успешно справлялись со своими обязанностями и бесперебойно обеспечивали войска боеприпасами, горючим и продовольствием даже в сложнейших условиях.

Хорошая работа службы тыла сыграла немаловажную роль в боевых успехах армии. Мы особенно смогли

оценить это при проведении двух крупных операций — Острогожско-Россошанской и Харьковской,— когда базы снабжения отстали от наступающих войск на сотни километров...

Наконец пришел долгожданный приказ, и настало время показать на полях сражений, чему научились бойцы и командиры 3-й танковой на стрельбищах и танкодромах.

Одной из задач Советских Вооруженных Сил в зимнюю кампанию 1942—1943 годов являлся разгром вражеской группы армий «Б», оборонявшейся на Верхнем Дону, и ее основных сил, прикрывавших курское и харьковское направления.

21 декабря 1942 года Верховный Главнокомандующий поставил командующему Воронежским фронтом генерал-лейтенанту Ф. И. Голикову задачу — подготовить и провести наступательную операцию с целью разгрома немецко-фашистских войск на Дону между Воронежем и Кантемировкой. Для ее выполнения Ставка усилила Воронежский фронт, передав ему из своего резерва нашу 3-ю танковую армию, 7-й кавалерийский корпус, три стрелковые дивизии и 4-й танковый корпус.

В подготовке операции приняли участие два представителя Ставки — заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков и начальник Генштаба генерал-полковник А. М. Василевский. Вместе с командованием Воронежского фронта они разработали план предстоящей операции. Согласно плану, 3-я танковая армия, наносившая главный удар, имела задачу прорвать оборону противника на 16-километровом участке. Развивая охватывающие удары из района северо-западнее Кантемировки навстречу 40-й армии генерала К. С. Москаленко и 18-му отдельному стрелковому корпусу генерала П. М. Зыкова, наша армия должна была к исходу четвертого дня операции соединиться с ними в районах Каменки, Острогожска и Алексеевки. Войска 3-й танковой вводились в сражение в полосе 6-й общевойсковой армии Юго-Западного фронта, участок которой включался в полосу Воронежского фронта.

Были приняты все необходимые меры для обеспечения маскировки и скрытности перегруппировки армии из района расположения к месту сосредоточения--в район Кантемировки, Новомарковки, что помешало

противнику обнаружить наш уход из урочища Кобылин-ских лесов.

Перегруппировка проходила в тяжелых условиях многоснежной зимы, когда мороз доходил до тридцати градусов, а железная дорога с трудом справлялась с перевозкой войск и грузов. Станции погрузки находились в прифронтовой полосе, в местности, которая лишь недавно была освобождена Красной Армией. Авиация противника методически бомбила и без того разрушенное станционное хозяйство. Из-за несвоевременной подачи эшелонов погрузка техники, танков, бронетранспортеров и артиллерии растянулась с 22 декабря по 5 января. Груженые эшелоны находились в пути от восьми до пятнадцати суток. Опасность ударов с воздуха и жестокие морозы вынуждали танкистов непрерывно прогревать моторы.

Войска выгружались на станциях Бутурлиновка, Таловая, Верхний Мамон и Калач под беспрерывными налетами фашистской авиации. Так, на станции Бутурлиновка 28 декабря большой урон был нанесен 12-му танковому корпусу. Бомбы разметали несколько вагонов и платформ, вспыхнул пожар. Погиб командир корпуса полковник Макарий Иванович Чесноков.

Отсутствие развитой железнодорожной сети в районах выгрузки заставило войска совершать в район сосредоточения ночные марши от 130 до 210 километров. Растянувшись, колонны шли по заснеженным дорогам, в пургу и метель, преодолевая сугробы, доходившие до полутора метров. Все это требовало от людей огромного физического напряжения, а от штабов — четкой организации и контроля за выполнением плана перегруппировки.

4 января в штаб армии, расположившийся в населенном пункте Талы, прибыл генерал-полковник М. С. Хо-зин, уполномоченный Ставки. Рыбалко немедленно созвал командный состав и ознакомил его с боевой задачей армии, исходя из указаний Ставки и решения, принятого командующим фронтом. Начштаба Зиньковичу командующий приказал закончить разработку плана операции к концу дня 5 января.

Хочется вспомнить добрым словом Михаила Семеновича Хозина, оказавшего штабу армии большую практическую помощь в своевременном и точном составлении плана армейской операции.

Для проверки готовности войск 6 января к нам прибыли генералы Г. К. Жуков, А. М. Василевский и Ф. И. Голиков. Мы тут же вызвали на совещание командиров корпусов, танковых и мотострелковых бригад, командиров стрелковых дивизий. Выслушали их доклады о ходе подготовки к предстоящей операции, а затем — неутешительную информацию начальника тыла.

Несмотря на большую работу, проделанную командованием, службой тыла и партийно-политическим аппаратом армии, на армейских складах все еще недоставало материальных запасов.

— Что скажете вы, товарищ Мельников? — обратился ко мне Г. К. Жуков.

К этому вопросу я был готов. Наряду с военным и политическим руководством войсками, ответственностью за обучение, воспитание и политико-моральное состояние личного состава, мне, как и всем членам военных советов армий, приходилось отвечать также и за материально-техническое обеспечение.

— Войска армии,— доложил я,— попали в затруднительное положение из-за того, что в пункты сосредоточения несвоевременно прибывают армейские тылы, а также выделенные нам за счет тыла фронта горючее и боеприпасы. Вместо запланированных 3—3,5 боекомплектов, которые положено- иметь к началу операции, у нас есть в среднем 1,5, а заправок топлива для боевых и вспомогательных машин всех видов — до 1,5. Кроме того, еще не все эшелоны с войсками прибыли. В пути находятся 113-я и 195-я бригады 15-го танкового корпуса и 111-я стрелковая дивизия, отправленные по железной дороге. Эти войска составляют резерв армии.