Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера - Том Шон

занимались, если бы не стали режиссером? Наверное, был бы архитектором – так я чаще всего отвечал. Мама считала, что это очень классная профессия. Мне кажется, в архитектуре (а уж тем более в лучших ее образцах) есть элемент повествования. Там все очень конкретно. Пару лет назад мы провели отпуск в Камбодже, посетили Ангкор-Ват[24]. Для богатых туристов у них особые условия: на рассвете вас проводят с черного входа, чтобы была полная приватность. Но я быстро понял, что это ошибка. Подобно Тадж-Махалу в Индии, Ангкор-Ват спроектирован так, чтобы последовательно раскрывать свою историю. К храму нужно подходить спереди, а не пробираться тайком с тыла и “престижно” стоять в одиночестве. Это все равно что смотреть фильм задом наперед. Мы лишили себя задуманного эффекта – сюжета, который выстроил архитектор, продумывая пространство. Так же и режиссер продумывает мизансцены и связь между кадрами, определяет географию истории – все это во многом перекликается с архитектурой. Режиссер создает мир фильма. Для меня очень важна геометрия сюжета, и я каждый раз держу ее в уме, готовясь к съемкам».

Не случайно герой ДиКаприо в «Начале» встречается с профессором архитектуры в исполнении Майкла Кейна перед доской, где начерчена схема самонесущего восьмиугольного купола кафедрального собора Флоренции. Филиппо Брунеллески возвел его поверх уже готовых стен, сложив «елочкой» четыре миллиона кирпичей по методу, который ученые так до сих пор не могут объяснить. Это невозможная конструкция, загадка архитектуры. «Иногда я просто полон почтения перед достижениями Брунеллески, – сказал недавно итальянский исследователь Массимо Риччи в интервью National Geographic. – А иногда мне хочется послать его к черту, настолько он сводит меня с ума».

Этот купол вполне можно считать метафорой всех фильмов Нолана: таких же невозможных конструкций, которые пленяют и возвышают своих героев, притягивают и околдовывают зрителей. Более того, нагляднее всего его кино раскрывается как попытка связать друг с другом два очень разных здания, проложить курс длиной в 6350 километров между двумя архитектурными стилями, воплощающими две различные социальные системы и два различных человеческих состояния. Их связь дает нам ключ к фильмографии Нолана.

Самонесущий купол флорентийского собора, возведенный часовщиком Филиппо Брунеллески по методу, который ученые до сих пор не могут полностью объяснить.

Первое здание – его общежитие в Хэйлибери. Длинный и строгий одноэтажный барак с деревянными полами и деревянными же арками, которые поддерживают низкий потолок над двумя параллельными рядами одинаковых коек с железным каркасом и полосатыми шерстяными одеялами; друг от друга кровати отделяют низкие деревянные перегородки, через которые перекинуты белые школьные полотенца. Обстановка, «располагающая к надзору за учениками», как сказал первый директор школы, преподобный А.Г. Батлер. Системная однотипная планировка общежития отражает иерархию школы: младшие ребята спят в одном конце помещения, старшие – в противоположном, и с каждым годом учащиеся продвигаются дальше по комнате, наглядно иллюстрируя место каждого мальчишки на социальной лестнице.

Один из обитателей Хэйлибери подметил схожую структуру власти в ранней короткометражке Нолана «Жук-скакун» (1997). Эта история занимает всего три минуты и повествует о мужчине (Джереми Теобалд), который охотится за носящимся по полу жуком. Наконец герой загоняет бестию в угол и заносит над ней ботинок, но тут мы понимаем, что насекомое – это сам мужчина в миниатюре. Расплющив своего микродвойника, герой оглядывается и видит другую, гигантскую версию себя, которая уготовила ему такую же судьбу. Каждый охотник является жуком для тех, кто стоит выше его, – и эта рекурсивная цепь тянется до бесконечности. «Возможно, это парафраз жизни в Общежитии Мелвилл в конце 1980-х годов? Решать вам», – шутил (но лишь с долей шутки) школьный капеллан отец Люк Миллер в своем блоге, когда «Жук-скакун» появился на YouTube.

«Меня невероятно впечатлил образ барака из “Цельнометаллической оболочки”; да я и сам тогда жил в бараке, так что ассоциация была вполне буквальной», – рассказывает Нолан, который непроизвольно повторил планировку своего общежития в «Начале», где в общей комнате на одинаковых кроватях с железным каркасом рядами лежат и грезят люди. Напоминает о ней и тессеракт из «Интерстеллара», когда астронавт Купер проваливается в эшеровский лабиринт из бесчисленных повторений комнаты своей дочери. Ряд одинаковых кроватей уходит в бесконечность.

Собственно, именно в общежитии Хэйлибери, по обыкновению выдумывая истории после отбоя, шестиклассник Нолан нащупал идею «Начала». «Я не все тогда сформулировал, – говорит он. – История заметно отличалась от итогового варианта, но основные элементы были на месте. Исходная мысль – совместные сновидения и музыка, которую слышит спящий человек; я представил, что во сне музыка может искажаться необычным образом. Изначальный сюжет был выдержан скорее в готическом духе, но с годами я утратил интерес к ужасам, так что история преобразовалась в нечто совершенно иное. Подумать только (мы как раз намедни обсуждали это с детьми): некоторые идеи “Начала” пришли ко мне еще в шестнадцатилетнем возрасте. Долго же я обдумывал этот фильм: раньше я говорил, что десять лет, но вероятнее – все двадцать. Я очень долго держал эту идею в голове, понемногу дорабатывая ее. Она прошла через множество итераций. Да, “Начало” я обдумывал долго. Это отрезвляет. Сейчас мне сорок семь. И на данный проект у меня ушло почти двадцать лет».

Одно из школьных общежитий, где Нолан впервые заразился идеей «Начала».

Второе здание – небоскреб Сирс-тауэр[25] в Чикаго; от Хэйлибери его отделяет один океан, пять часовых поясов и восемь часов пути самолетом. Башня расположена в самом центре города, в районе под названием Чикаго-Луп, и была открыта в 1974 году. Структурно Сирс-тауэр состоит из девяти вертикальных прямоугольных параллелепипедов, каждый из которых самостоятельно поддерживает свой вес, без внутренних подпорок. Их первые пятьдесят этажей соединены вместе, а дальше отдельные параллелепипеды обрываются на разной высоте и формируют многоярусную конструкцию, восходящую на 110 этажей и 442 метра – это на 60 метров выше, чем Эмпайр-стейт-билдинг. В погожий день с вершины Сирс-тауэр открывается вид примерно на 80 километров вокруг и на территорию четырех штатов[26].

Винсент Д’Онофрио в роли рядового Леонарда Лоуренса по прозвищу Гомер-куча в фильме Кубрика «Цельнометаллическая оболочка» (1987).

Иными словами, это полная архитектурная и философская противоположность общежития Хэйлибери. В безликом бараке ученики находились под надзором старших; каждое тело на своем месте, в своем строгом порядке. А с крыши Сирс-тауэр человек может свободно оглядывать мир, при этом оставаясь для него практически невидимым. Это архитектура упоительного всеведения. Впервые Нолан посетил этот небоскреб еще подростком во время