Мои волки. Любовь истинная и нет (СИ) - Жнец Анна

Все в порядке? Элен, почему ты позволяешь так с собой обращаться? Всякой покорности есть предел! Ты достойна лучшего!

Перед глазами — алая пелена. В груди — гнев. Какое там возбуждение? Нет его, схлынуло, уступило место ослепляющей ярости.  Еще секунда, один миг, проведенный в этой комнате, и я начну крушить все подряд, взорвусь, как гребаная водородная бомба. Хлопок, треск. Я понимаю, что в попытке сбежать из номера сношу дверь с петель, лишь когда деревянное полотно падает на асфальт, поднимая клубы пыли.

Элен, я спасу тебя. От Гора. От самой себя. Но не сегодня. Сегодня я настолько зол, что едва себя контролирую.

Глава 11

Ночь втроем откладывается на неопределенный срок. Не знаю, что случилось с Эштером, но из номера придорожной гостиницы он сбежал как ужаленный. Позже, прячась за дверью спальни, я подслушиваю их с Гором телефонный разговор: в какой-то момент случайно включается громкая связь, и по ушам бьет злой крик того, кто находится на другом конце провода.

— Повторить? — орет Эштер. — Повторим, когда ты научишься держать себя в руках!

С той памятной ночи проходит два дня, и все это время Гор выглядит как в воду опущенный, без конца извиняется, дарит подарки, а в сексе проявляет излишнюю осторожность. Из нашей близости исчезают спонтанность и азарт. Меня больше не шлепают по ягодице в порыве страсти, не закручивают в бараний рог, заставляя кончать в немыслимых позах. Теперь я ощущаю себя хрустальной вазой, к которой боятся притронуться, и это… тревожит.

Тогда, в номере отеля, я не увидела в поступках любимого ничего ужасного настолько, чтобы это заставило Эштера психануть, а Гора — надолго увязнуть в самобичевании. Тем не менее, вспоминая ярость на лице Эштера, наблюдая виноватый вид жениха, я все чаще думаю о том, что наши отношения следует переосмыслить. Вернее, его отношение ко мне и мое — к себе. Вдруг я чего-то не замечаю?

Что там сказал, точнее, выкрикнул Эштер, прежде чем ураганным вихрем снес мотельную дверь? «Почему ты позволяешь так с собой обращаться?»

Как «так»?

Я собираюсь сесть в спокойной обстановке и хорошенько подумать над словами оборотня, пока любимый решает важные проблемы на работе. Даже успеваю заварить чай, когда входная дверь взрывается настойчивым стуком. Это не Гор. У жениха есть ключи, а еще он знает, что двери домов в Авалонском лесу запираются на замок только в исключительных случаях.

Лимон, который я собиралась добавить в чай, возвращается в холодильник. Зеркало на стене отражает мою неряшливую фигуру в тапочках и спортивном костюме поросячьего цвета. Я растрепана после сна, не накрашена и выгляжу так, что стыдно показаться на людях. Будь на пороге Гор, я бы не открыла дверь — понеслась бы в спальню приводить себя в порядок. Сколько мы вместе? Пять лет. Так вот, за все эти годы я ни разу не явилась любимому на глаза без укладки и боевого раскраса. Даже ночью, пока мы спим, на моем лице легкий макияж: Гор и не знает, что длинные закрученные ресницы и розовые губки невесты — заслуга водостойкой косметики. Всеми силами я пытаюсь поддерживать образ идеальной женщиной.

На крыльце не Гор. Отодвинув штору на окне рядом с входной дверью, я с удивлением и легкой паникой вижу Эштера. Что он здесь забыл? Как проник на территорию волчьей общины без разрешения? На въезде в поселение стоят шлагбаум и будка КПП. Неужели Эштар перелез через забор с восточной, неохраняемой стороны? Или Гор выписал другу постоянный пропуск?

Снова раздается настойчивый стук, и я, поколебавшись, поворачиваю дверную ручку. В лесу среди деревьев, как правило, сумеречно, но сегодня солнце каким-то образом умудряется пробиться сквозь густые кроны и, когда я открываю дверь, слепит мне глаза. Оттого Эштер, стоящий на пороге, кажется подсвеченным золотым ореолом. На нем рваные джинсы, белая футболка и косуха с заклепками. Темные волосы уложены в богемном беспорядке. На ногах кеды. Никогда не видела Гора в кедах: сказывается воспитание Освальда, считающего, что настоящий мужчина только с наступлением темноты снимает галстук и белую накрахмаленную рубашку.

— Гор на работе, — спешу сообщить я, чувствуя укол неловкости, — не привыкла стоять перед мужчинами в домашней одежде. Я из тех женщин, кто даже мусор выносят в платье и туфельках.

— А я к тебе, — Эштер улыбается, демонстрируя идеальные зубы, но в глазах — настороженность. — Надо поговорить. Кстати, хорошо выглядишь.

Он шумно втягивает ноздрями воздух, а я теряюсь. Комплимент моему внешнему виду кажется насмешкой. Не могу я хорошо выглядеть сейчас. Не в этом растянутом спортивном костюме, помнящем мою школьную юность. На мне даже туши нет. Даже помады! Пока Гор на работе, я позволяю себе расслабиться: смываю с лица всю химию, облачаюсь в удобную одежду, меняю кружевные стринги на закрытые хлопковые трусы. Блаженствую, одним словом.

И надо же Эштеру застукать меня в таком непрезентабельном виде.

Я хочу сказать, что не принимаю гостей в отсутствии жениха, и предложить волку зайти вечером, когда Гор будет дома, но не успеваю. Эштер пользуется моей растерянностью, вызванной комплиментом, и ловко проскальзывает мимо меня в гостиную.

— Я могу сесть? — спрашивает он, кивая на диван, и опускается на него, не дожидаясь ответа. Затем окидывает меня долгим взглядом, от которого щеки наливаются румянцем.

— Подожди. Схожу переоденусь.

А как иначе? Не разговаривать же с мужчиной в таком ужасном виде. Кроме того, надо срочно принять таблетку. Как только Эштер входит в дом, я стараюсь не дышать, не чувствовать сводящего с ума запаха истинной пары.

— Не надо, — летит в спину. — Мне нравится, когда ты естественная. Без этого грима ты выглядишь моложе и невиннее. 

Я оборачиваюсь с выражением недоверия, но Эштер не издевается, говорит то, что думает, — это видно по глазам.

— Не понимаю, зачем ты прячешься под тоннами штукатурки, — продолжает волк, покачивая ногой, закинутой на колено. — Я только сейчас, увидев тебя без обычного маскарада, понял, насколько ты привлекательна.

Мне нечего ответить. В горле застревает колючий ком, и я стою у основания лестницы, смущенно хлопая глазами.

 Слова Эштера — откровение. От них в груди поднимается и закручивается огненный вихрь. Впервые за последние пять лет мне приходит на ум, что не обязательно заворачиваться в привлекательную обертку и рисовать себе новое лицо: для кого-то я хороша и без сексуальных тряпок — такая, какая есть, какой создала меня природа. Простая мысль, но она выбивает почву из-под ног.

— Сейчас вернусь, — я взлетаю по лестнице, чтобы принять таблетки и взять паузу. Мне необходимо побыть наедине с собой, выровнять дыхание, успокоить ураган внутри.

Ночью, когда Гор уснет, я буду лежать у него под боком с губами, стянутыми от водостойкой помады, и прокручивать в голове услышанное сегодня.  

Мне нравится, когда ты естественная.

То, что сказал Эштер, необходимо обдумать. Его слова я запомню, спрячу в дальний уголок памяти, чтобы, оставшись в одиночестве, вытащить на свет и обсосать, как леденец.

Руки дрожат, когда я тянусь к стакану воды. В спальне рядом с кроватью всегда стоит поднос с кувшином на тот случай, если во время близости захочется промокнуть пересохшее от стонов горло, а спускаться на кухню лень. Кладу таблетку в рот и, подумав, выжимаю из блистера вторую.

Эштер терпеливо ждет на диване — там, где я его оставила. В гостиную я спускаюсь, не переодевшись и не накрасившись, — и это моя маленькая победа в борьбе с комплексами.

Без грима ты выглядишь моложе и невиннее.

Даже если Эштер прав, показаться Гору в таком виде я не рискну — боюсь заметить в родных глазах разочарование. За пять лет совместной жизни я ни разу не уличила жениха в любви к естественной красоте.

— О чем ты хотел поговорить? — я благоразумно не подхожу к истинному ближе чем на три метра. Опускаюсь на эркерный подоконник: он низкий, широкий и вся его поверхность застелена подушками.