Пророчество Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

есть, Вы хотите сказать, что знаете имя нового сюзерена Англии? Как вы, право, прозорливы и дальновидны, монсеньор архиепископ!

Ланфранк, в свою очередь, удивился тому, что рыцарь Робер де Клэр осведомлен о результатах недавних выборов в Нормандии. Он высоко поднял голову и, стараясь придать своему голосу наибольшую значимость и торжественность, произнес:

– Собрание высших прелатов нашей католической церкви в Нормандии и Англии, знатные сеньоры, бароны и рыцари королевства и герцогства единодушно постановили – у Англии и Нормандии должен быть один законный наследник! Короны герцогства и королевства должны быть объединены в одну корону, крепко сидящую на одной голове! Голове законного и истинного наследника покойного Гильома Завоевателя!

Робер громко рассмеялся. Он так громко и заразительно смеялся, что слезы выступили на его глазах. Наконец, он с трудом взял себя в руки и, смотря в лицо удивленного и начинающего злиться архиепископа, сказал:

– Право! Как же обрадуется сир Гильом Второй, когда узнает, что ему еще и корону Нормандии передали!

Теперь уже удивляться и смеяться пришлось Ланфранку:

– Ой! Ха-ха-ха! Что это вы говорите, мессир де Клэр! Какой, прости меня Господи, Гильом Второй?! Скорее всего, вы оговорились, желая сказать – сир Робер Первый, Божьей милостью король Англии и герцог Нормандии?

Робер вздохнул, вытер слезы от смеха и старательно произнес:

– Нет, монсеньор архиепископ! Народ, Витенагемот единодушно избрал на престол Эдуарда Исповедника не Робера Куртгёза, а его брата – сира Гильома Рыжего, нового короля Гильома Второго Английского! Это вы что-то недопоняли, монсеньор архиепископ!

Ланфранк хотел, было, что-то резкое сказать в ответ Роберу де Клэр, но, посмотрев на суровые и решительные лица рыцарей, составлявших свиту коменданта, переменил тон:

– Я что – пленник, мессир де Клэр? Меня, что, силой повезут в Кентербери?

Робер сделал простодушное и, якобы, испуганное лицо, пафосно перекрестился, и ответил:

– Упаси меня Господь, архиепископ! Наоборот, мы решили обеспечить вам надлежащую и надежную охрану, чтобы народ Англии вас силком не загнал на кафедру Кентербери! К тому же, среди рыцарей будут и многие знатные саксы, чтобы вы сами убедились в свободе воли народа Англии!

Архиепископ постоял в раздумьях несколько минут, потом деланно улыбнулся:

– Естественно, сеньор Робер де Клэр! Архиепископ и высший примас английской церкви не может идти наперекор воли народа и своей паствы! Почему мы до сих пор медлим, утруждая себя пустой болтовней? Нам надо уже давно скакать во весь опор наших коней, чтобы организовать, как и положено законом и порядком Божьим, коронование Гильома Рыжего!

– Христа ради! Давно ждем, монсеньор архиепископ! – Робер поклонился, уступая дорогу Ланфранку, он уже не мог сдерживать смеха победителя, так легко и быстро одолевшего грозного врага.

Архиепископ, окруженный плотным кольцом рыцарей, уже почти дошел до коней, стоящих неподалеку, когда обернулся и спросил у Робера де Клэра:

– Да, чуть не забыл! А где сейчас находится будущий помазанник на царство? В Кентербери или в Лондоне? Может быть – в Винчестере? – В последней фразе Ланфранк попытался съязвить.

– Нет, монсеньор Ланфранк! Его королевское высочество Гильом сейчас осаждает замок и город Рочестер, где засели и укрепились нормандские сеньоры, ошибочно поддерживающие герцога Робера Куртгёза, с которого даже его отец не снял перед своей смертью проклятия! – В свою очередь, не менее язвительно парировал Робер де Клэр.

Ланфранк вздрогнул. Он понял, почему его так долго удерживал в Нормандии герцог Робер Куртгёз. Он кивнул головой. Потом, Ланфранк встряхнул головой, словно что-то отгоняя от себя, взялся за поводья коня, запрыгнул в седло и сказал:

– Вперед! На Кентербери! Нам надо готовить коронацию!

Робер де Клэр поклонился и помахал им вслед рукой. Архиепископ понял, что об идее единого наследника можно забыть. Теперь, короны Нормандии и Англии разделились, разделяя на какое-то время ее народы…

Замок Монтрейль-сюр-Мер на побережье Ла-Манша. Кастелянство короля Франции. 28 сентября 1087 года.

Филипп задумчиво смотрел на волны английского канала, с грохотом и воем накатывающиеся на скалы побережья. Погода внезапно испортилась, подул неприятный, колючий и пронизывающий северный ветер, срывавший красивую пестроту осени с деревьев. Король запахнулся в плащ, подбитый мехом, стараясь укутаться и как можно глубже зарыться в его складки от мерзкого ветра.

– Боже, какой холод! – Поежился Филипп.

Он повернулся к нескольким рыцарям, стоявшим неподалеку от него, и крикнул:

– Беги в замок! Пусть растопят камины и накрывают на стол! Не забудь пригласить ко мне мессира де Немура и камерария Рено де Вилльбеона!

От группы отделился рыцарь, который поспешил к лошадям, сел на одну из них и ускакал к замку, высившемуся неподалеку от места прогулки короля.

Филипп согрелся. Он решил немного пройтись пешком по дороге к замку, что подышать свежим морским воздухом и подумать в одиночестве. Рыцари, держа под уздцы коней, шли немного позади короля. Так, наслаждаясь тишиной, плеском и шумом волн, бьющихся о скалы, Филипп дошел до ворот замка Монтрейль. Охрана приветствовала короля, который прошел мимо них, не обратив внимание. Он был увлечен своими мыслями, мучившими его последние две недели. Не заметив прислугу, кланявшуюся ему, Филипп поднялся на второй этаж дворца и вошел в каминную залу, где его уже ожидали Мишель де Немур и Рено де Вилльбеон. Король сбросил плащ и поприветствовал их:

– Добрый вечер, сеньоры! Рад, что вы быстро собрались на мой вызов!

Советники короля резко вскочили со своих кресел и поклонились Филиппу. Он улыбнулся. Ему нравилось, вот так, внезапно войти в комнату и застать своих приближенных врасплох, наблюдая за их реакциями. Как правило, и это потом подтверждалось – те, у кого были какие-то подозрительно-растерянные лица, оказывались позднее или изменниками, или обычными стяжателями, желавшими погреть руки возле короля. Эти же два сеньора, уже неоднократно перепроверенные Филиппом, были в числе наиболее верных и надежных слуг.

Филипп прошел к столу, плюхнулся в кресло, на сиденье которого слуги заранее положили мягкую подушечку, вяло махнул рукой, разрешая сеньорам сесть, и сказал:

– Ну! Как там, у нас, дела в Англии?

Сеньоры переглянулись, решая кому первым начать. Заговорил Рено де Вилльбеон:

– Сир. Дела, прямо скажем, не очень…

Рено отвечал, помимо своих прямых обязанностей шамбриэ – казначея и хранителя архива, за службу посланников короля Франции.

Филипп, медленно наливая вино в свой кубок, поднял глаза и спросил:

– Рено! Нельзя ли, подробнее, без твоих вечных туманностей! Говори – как есть, а не виляй хвостом!

Рено покосился на Мишеля, который пожал плечами в ответ – мол, не знаю, сам решай, прокашлялся и продолжил:

– Сир. Гильом захватил, как я уже докладывал ранее, казну в Винчестере, затем