Белоснежка для Его Светлости - Ева Никольская

А впрочем, нет, конечно же нет. Разве справится одна снежная пигалица с профессиональным телохранителем и стражницей, уложившей ни одного монстра в радужной пещере? Маловероятно. Гомункул с Эн не допустят позора, коим станет сорванная свадьба, и доставят сюда невесту, даже если придется нести ее связанную и с кляпом во рту. Да и компаньонка у леди Дигрэ — девушка разумная, наверняка, вправила мозги своей ветреной подружке. И… чер — р–рт! Если все так, то где эту черноглазую бестию до сих пор носит? А вместе с ней Эннарин, Клотильду и снежного эррисара вместе взятых?!

Держать лицо, изображая непробиваемое спокойствие, становилось все сложнее, улыбаться в ответ на шуточки друга и вовсе невозможно. И когда наконец заиграла музыка, традиционная для выхода невесты, эррисар света был готов придушить избранницу вместе с ее свитой, в которую идеально вписались леди Брок и Яра. У них у всех были такие довольные лица, что Варга едва не перекосило. Он тут места себе не находит, ждет… как и принц, явившийся на свадьбу, и эррисар тьмы с женой и младшим сыном, и множество других важных персон, принявших приглашения, а они мало того, что опоздали на двадцать минут, так еще и довольные все, словно клад нашли.

Злость, охватившая мужчину, мешала пробиться облегчению, вызванному тем, что невесту в храм все‑таки доставили. А на следующем аккорде свита плавно расступилась, присоединяясь к рядам гостей, и на выложенной светящимся орнаментом дорожке оказались двое: брат и сестра, лорд и леди Дигрэ. Мужчина, наверняка, выглядел очень эффектно в своих серебристых одеждах, но для Варга он был лишь переливающимся пятном, маячившим рядом с очаровательным созданием, которое, казалось, еще немного и взлетит, подобно вольной птице, кружащей в ворохе белых лепестков.

Хрупкая, нежная, юная девочка. Он в чем только ее не подозревал за последние полчаса, а она не просто шла к алтарю сама… она еще и улыбалась! И от этого на ее бледных щечках появлялись соблазнительные ямочки, которые, чего уж скрывать, безумно нравились Варгу. Снежана и сама ему нравилась, хоть он и понимал, что проблем с этой своенравной особой будет много. Но то, что именно она оказалась сестрой нового эррисара снежного крыла, новоявленного жениха порадовало. А вот ее отношение к нему — нет.

И теперь это чудо, одетое в традиционный свадебный наряд Рассветного, выполненный в неожиданно — снежных тонах, гордо вышагивало по каменным плитам, вспыхивающим под ногами. Реагируя на приветствия и подбадривания толпы, девушка раздаривала всем такие искренние и светлые улыбки, что Варг, вопреки логике, ощутил приступ ничем не подкрепленной ревности. Особенно когда заметил, как сжались губы суженой, и помрачнел ее взгляд, едва брюнетка обратила внимание на жениха.

Старый, страшный… таким она его видит?

— Доверяешь ли ты, Кайлин Дигрэ, эррисар снежного крыла, — заголосил приступивший к обязанностям жрец, как только затихла музыка, — свою сестру, Снежану Дигрэ, эррисару света — Варгу Лиаму?

— Доверяю! — громко ответил родственник, обязанный по традиции прилюдно передать невесту под опеку будущего мужа, и, взяв под бурное одобрение приглашенных Снежану за руку, Кайл подвел ее к избраннику.

Девушка молча вложила узкую кисть а раскрытую ладонь мага, и он тут же крепко сжал ее дрогнувшие в последний момент пальцы. Попалась, птичка, теперь не улетишь! Длинные ресницы вспорхнули, черные глаза настороженно взглянули в почти белые, и… тихо запела флейта, в звуки которой вплетались шелест волн и крики чаек, а вместе с этим снова заговорил жрец, приглашая брачующихся подойти к алтарю, на котором лежала инкрустированная драгоценными камнями книга, стояли две чаши и блюдо с испеченной для брачного обряда лепешкой.

Там же пять минут спустя…

У меня дрожали колени. Позорно дрожали, и я очень боялась, что это заметно под тонкой тканью подола. Все же не пристало гордой снежной леди трястись, как заяц, стоя перед алтарем. Жрец говорил обычные для всех свадебных обрядов слова, не забывая возносить хвалу Сиющему божеству и взывать к его благосклонности, но я слушала вполуха, думая о коленках. Все‑таки хорошо, что жених так крепко держал меня за руку, от этого становилось спокойней, и уверенность в том, что все делаю правильно, сохранялась. Хотя ощущение, что попала в ловушку обстоятельств и… Варга, увы, не покидало. Однако с этим я планировала разбираться потом. Сейчас же надо было достойно выстоять получасовой обряд и не менее достойно отработать прием, где мне предстояло общение с королевскими особами светлых земель, эррисарами трех крыльев Триалина и множеством незнакомого, но значимого народа.

— Согласен ли ты, Варг Эйнар Лиам, любить и уважать жену свою в горе и радости, в болезни и здравии, в мире и войне? — торжественно спросил служитель храма у жениха и тот не задумываясь ответил:

— Да, мерсир*!

— Согласна ли ты, Снежана Алиора Дигрэ, любить и уважать мужа своего в горе и радости, в болезни и здравии, в мире и войне? — обратился ко мне наряженный в золотые одежды старец. И в тот же миг пальцы эррисара крепче стиснули мою ладонь, будто мужчина боялся, что я скажу «нет». Странный человек… я, конечно, не в восторге от нашего союза, но речь ведь о мире в Алин — тирао!

— Да, мерсир, — произнесла я, радуясь тому, что голос не дрогнул. — Я согласна.

— Принося брачные клятвы друг другу под недремлющим оком Сияющего, вы совершаете важнейший выбор! — произнес жрец заученную фразу, которая была недалека от истины. Ведь мы с Варгом действительно сделали свой выбор. Только выбирать пришлось не возлюбленного, а долг. — Если кто‑то сомневается, лучше отказаться прежде, чем настанет время испить из чаши горя и чаши радости да отведать хлеб, символизирующий, что отныне вы будете делить все, как эту лепешку. Итак… — светлоглазый старик выдержал паузу. — Кто‑нибудь желает отказаться? — и снова мои пальцы стиснули, предупреждая. — Милорд?

— Нет.

— Леди?

— Ну что вы, мерсир, — отозвалась я, пряча за вежливой улыбкой обреченность.

— Господа присутствующие? — обратился к толпе служитель храма. — Если кто‑то владеет информацией, из‑за которой этот брак невозможен, озвучьте ее сейчас или молчите всю оставшуюся жизнь! — ответом ему была тишина. — Прекрасно! — усмехнулся в седую бороду старец и снова посмотрел на нас: — Итак, дети мои, настал черед чаш, — и он, подняв с алтаря первую, протянул ее жениху. — Напиток горя горек, как и беда, способная просочиться в вашу жизнь, — комментировал жрец пока Варг пил налитую в сосуд гадость, ее остатки по традиции он подал мне, причем было там на самом дне, за что я мысленно поблагодарила мужчину. И, несмотря на вкус, стойко сделала глоток. — Напиток радости сладок! — продолжал вещать храмовник, угощая нас из второй чаши. — Ее содержимого мне, наоборот, досталась большая часть, что вызвало улыбку. Ведь получалось, что эррисар готов разделить горе и радость вовсе не пополам, как предписывают законы брака. Но, к счастью, в чаши никто не заглядывал и не вымерял количество, а мне пить апельсиновый сок нравилось гораздо больше, чем отвар из какого‑то горького растения. — Разломите лепешку, — приказал он. И, одновременно взявшись за мягкий хлеб, мы сделали, что требовалось. — А теперь накормите друг друга!