Феномен Норбекова. Сны о главном. - Арнольд Фирт

«— Я твое родное народное государство. Отвечай: “Слушаюсь, гражданин начальник!”.

— Слушаюсь, гражданин начальник!

— И помни: если кто поинтересуется, ты сам всего этого хотел. Ясно?

— Так точно. Ясно.

И государство тепло посмотрело на народ».

Впрочем... Наши-то соотечественники в Германию ездят с удовольствием, а вот немец Фридрих Энгельс (одно время очень известный у нас автор) взял и уехал оттуда в Англию. И еще написал, что «...государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом» и что по сути своей государственная власть насильственна, так как ее атрибутами являются постоянное войско, полиция, тюрьмы и другие принудительные учреждения. А ведь Энгельсу и в том, и в другом государстве жилось не так уж плохо. И Маркс уехал в Англию. Он, кстати, был еврей. Но, может, евреям вообще свойственно уезжать?

Помните анекдот советских времен про еврея, который попросился из Советского Союза на свою историческую родину?

Так вот. Еврея выпустили. Он приехал в Израиль, пошел в советское посольство и попросился обратно. Ему разрешили. Он вернулся и снова написал заявление о том, что хочет в Израиль. Ему говорят: «Ну, вы определитесь как-нибудь, в какой стране будете жить. Где вам лучше?» Он отвечает: «Да и там, и там плохо. Но зато такая дорога...»

Это я все к чему? А это я просто собираюсь рассказать вам свою любимую притчу от МСН.

Жил-был шах. И были у него два советника. Один мудрый, добрый и всеми любимый. А второй — злой и завистливый. К нему мало кто обращался. И вот однажды собрал злой советник людей и привел их к доброму. И обратился к нему с такими словами: «Скажи: жива ли бабочка в руке моей? Если ответишь верно, я признаю тебя величайшим мудрецом Востока».

Добрый советник, который и вправду был величайшим мудрецом, сразу понял, в чем подвох. Бабочка-то была жива, но если бы он сказал об этом, злодей тут же сжал бы кулак, раздавил бабочку и уличил соперника в ошибке. И мудрец, подумав, ответил так: «Все в твоих руках, все в твоей власти».

Эта фраза мне безумно нравится.

Мы возмущаемся диктаторами, а сами, в душе, принимаем авторитет и диктатуру, — пусть даже и учителя, — позволяя ему определять нашу жизнь. Мы без раздумий следуем за кем-то, кто обещает нам решение наших внутренних проблем. Точно так же мы предоставляем государству полную свободу регулировать наше существование, добровольно перекладываем на него ответственность за самих себя. Зато потом имеем возможность сказать: «Жизнь у нас так себе, потому что государство наше оставляет желать...». А каким оно у нас может быть, если мы сами — такие, какие есть?

Помните того богатыря из сказки, который читал на камне: «Направо пойдешь — коня потеряешь, прямо пойти — убит будешь...» и т. д. Я бы на этом камне дописал: «Все в твоих руках, все в твоей власти».

Неожиданно переехали в новую камеру. Не из-за течи: в нашей будут штукатурить стены — кажется, впервые за всю историю здания. Малыш грустит: ему все равно придется спать «валетом», с фрекен Бок, а это небезопасно — в любой момент можно рухнуть на пол.

27 июля  Седьмое чувство - страх

Уже который день снится, что падаю с балкона. Этажа примерно с пятого. Но дом старой постройки, так что получается довольно высоко. Лечу это я, не спеша, а внизу припаркованы машины. И что вы думаете? В конце концов, я благополучно приземляюсь на обе ноги, не задев ни одного автомобиля.

В первый раз это был кошмар, во второй не лучше, а потом я привык. Чего бояться, если все равно всякий раз все заканчивается хорошо?

Последний сон на эту тему приснился такой. Я завершаю полет, а из ближайшей машины выглядывает МСН и спрашивает:

— Ну что, страшно?

Я говорю:

— Уже нет.

— И правильно, — одобряет МСН. — Страх — одна из главных проблем человечества. Я не о физическом страхе, который есть и у животных, — так проявляется инстинкт самосохранения. Я имею в виду страх психологический. Вот что уродует жизнь. Не зря говорят «ослеплен страхом» — страх искажает восприятие. Пока человек боится, он не в состоянии видеть то, что есть на самом деле. Он лишен внутреннего равновесия, он живет в состоянии конфликта, он агрессивен, он не решается изменить свою точку зрения. Покуда мы не освободимся от страха, нам не удастся повернуть жизнь к лучшему, во что бы мы ни верили и у кого бы ни учились.

А боимся мы все — кто чего. Есть страх одиночества и страх перед правдой. Страх остаться без денег и страх потерять близких. Страх высоты и страх не соответствовать своему реноме. Страх болезни и страх перед властью. И множество других. И, разумеется, страх смерти.

Как обычно мы поступаем со своими страхами? Да убегаем от них разными способами, действуя подчас весьма изобретательно. Стараемся их подавлять, контролировать, оправдывать, объяснять. И от этого они только пышнее расцветают. А мы теряем энергию. Потому что пытаемся отстраниться от своих страхов, противостоять им, а это — разновидность конфликта. Я знал, например, человека, который нравился дамам, но тем не менее больше всего боялся остаться один, без постоянной спутницы жизни. От страха он «убегал» в такие запои, что сам потом себе поражался. Другой человек боялся сойти с ума. Он постоянно отталкивал любовь и людей, к которым привязывался, так как чувствовал, что сильные эмоции могут вывести его из равновесия. Третий беспокоился за своего ребенка и потому слишком много его опекал и подстраховывал, лишая самостоятельности. Эти люди обездоливали и себя самих, и своих близких.

Тут я, будучи самым правдивым человеком на свете, говорю:

— Ну, я, признаться, тоже кое-чего побаиваюсь. Что же делать? Вот, например, страшновато думать, что я могу когда-нибудь умереть...

— Прежде всего, давайте выясним, что такое страх. Я имею в виду не то, чего боитесь конкретно вы или кто-то другой, а страх как таковой. Вот вы ведете определенный образ жизни, придерживаетесь определенной веры, исходите из определенных знаний. Все это составляет ваши жизненные устои. Естественно, вам не хочется, чтобы эти устои были нарушены, потому что нарушение создаст неопределенность. А если вы решите изменить свою жизнь, вам все равно захочется каких-то гарантий, захочется быть определенным образом сориентированным в новой ситуации. Иначе новое вас пугает. Движение от определенности к неопределенности я и называю страхом.

Теперь рассмотрите хорошенько свой собственный страх. Рассмотрите хладнокровно, так, будто он не ваш, а чей-нибудь еще. Не оправдывая, не осуждая, не подавляя. Вы тут не один такой. Человечество веками придумывало разнообразные теории и верования, чтобы облегчить себе страх смерти. Попробуйте сосредоточиться на таком явлении, как конец жизни, не пользуясь словом «смерть». Получается или нет? Так чего вы на самом деле боитесь — того, что вашему существованию действительно настанет конец, или же самого слова? Безусловно, это особенное слово, его трудно произносить равнодушно. Но ваше представление о смерти — не является ли оно результатом ваших воспоминаний о тех смертях, которые вам приходилось видеть, которые вызывали у вас чувство причастности, которые вы пытались осмыслить? Не это ли представление вызывает у вас страх?

Цветаеву читали?

Уж сколько их упало в эту бездну,Разверзтую вдали!Настанет день, когда и я исчезнуС поверхности земли...

Мысль создает страх смерти, как и любой другой страх. Люди, пережившие опасность, чаще всего испытывают страх уже после. Он возникает тогда, когда включается мысль.

Вы, конечно, можете мне возразить, что умом-то все понимаете, а где-то в глубине души страх все равно остается. Потому что наверняка вы осознали еще не все свои страхи, а только ту их часть, что проживает в поверхностных слоях психики. Скажите, вы никогда не пытались задать себе следующий вопрос: «Действительно ли существует все это бесконечное разнообразие страхов или же есть один-единственный страх, которому люди придают разные формы по своему вкусу?» А? Тот-то и оно. Когда до вас дойдет, что страх един и неделим, вы сможете наблюдать его самого, а не то, на что вы его направили и чего боитесь. Вообще-то это нелегко. Ум человеческий так устроен, что предпочитает иметь дело с фрагментами, а не с целым. Трудно ему постичь все мироздание, и он делит его на кусочки, чтобы постигать их по отдельности. Так же и со страхом. Сложно охватить мыслью страх вообще. Проще свести его к конкретным проявлениям.

Но вы постарайтесь. Постарайтесь временно не думать. Можете же вы наблюдать движение облаков, течение реки, листопад просто так, безо всяких мыслей и без практической заинтересованности. В конце концов, страх — тоже явление природы.