9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Андрей Жвалевский

Финальная четверть разоблачения провалилась — магии МакКанарейкл не лишилась, и лишь своевременное появление Харлея спасло следователя от неминуемой гибели.

Психоаналитик очень переживал за пациента и постоянно его опекал, а потому всегда обвинялся в пособничестве Мордевольту. Каждый раз Харлей безропотно позволял себя арестовать и препроводить в свой кабинет, где Фантом проводил подробный обыск и допрос.

Допрос Харлея доставлял Фантому особенное удовольствие, поскольку психоаналитик никогда не отпирался. Ответы Харлея — «А что делать?» и «А вы как думаете?» — полностью устраивали Асса, поскольку подтверждали все его версии.

Сам Харлей, воспринимавший допросы как сеансы психотерапии, не считал Фантома безнадежным. Он целиком разделял мнение Развнедела — Асс не так прост, как прикидывается. Нет, семи пядей во лбу у него не наблюдалось, да, честно признаться, и пяти тоже, но две-три были налицо.

Тем не менее, отменять врачебное наблюдение за пациентом, идущим на поправку таким сложным путем, представлялось преждевременным. Поэтому, будучи в очередной раз отпущенным за недостатком улик, Харлей накинул желтый плащ с капюшоном, прихватил отпугивающий живность репеллент и последовал за Ассом, стараясь не попадаться тому на глаза и уши.

Завхоз Клинч, инспектировавший противомусорный песок, заметил Фантома сразу. Майора следователь допросами не донимал, поскольку завхоз ему грубил. Зато у Клинча имелось несколько вопросов к Ассу. В частности, майора интересовало, с какого рахат-лукума Фантом крадется по его территории.

Надо ли говорить, что отставной майор даже не стал накидывать на себя пятнистый комбинезон, который уже с самого утра был накинут, застегнут и зашнурован.

Именно эту кавалькаду подозрительных личностей увидел Бальбо, когда смотрел с бортика Непроплываемого бассейна на освещенный закатом Первертс. Окрыленный надеждой на что-нибудь зловещее, летописец пристроился четвертым.

Следователь, психоаналитик, завхоз и писатель обошли вокруг школы раз, второй, третий... Тревога Харлея, подозрительность Клинча и воодушевление Рюкзачини росли с каждым кругом. Только Фантом Асс оставался спокойным.

«Кто же преступник? — думал он, водя носом над цепочками разнокалиберных следов. — Лужж? Лужж... Лужж... Лужж объелся груш... Нет, Труба и так была у Лужжа. Фора Туна? Где-то она у меня в разработках фигурировала... Ах да, ее вовлек в коварные сети Гаргантюа... Но имеет ли это отношение к преступлению? Сомнительно. МакКанарейкл? Перспективно, но больно. Развнедел? Слишком глуп. Сен Аесли? Слишком умен. Клинч? Не хотелось бы. Харлей? Пять допросов выдержал, и хоть бы что. С чего это такая выдержка? Надо будет его допросить...»

Продолжая перебирать фигурантов, Асс почти миновал башню Орлодерра, когда из открытого окна под самой крышей донесся звонкий наглый голос:

— Можно сказать Лужжу, чтобы он заставил Фантома Асса перетаскать все имущество сюда. Ассу не привыкать.

Напоминание об унижении выбило следователя из колеи. Он свернул с протоптанной дорожки и поплелся вокруг Загона с монстрами. Преследователи насторожились. Харлей усилил интенсивность опрыскивания пространства. Клинч начал закатывать рукава. Бальбо вытащил походный блокнот.

Обведя соглядатаев вокруг загона несколько раз, Асе оторвал взгляд от земли и увидел в сгущающихся сумерках приземистую фигуру. Неизвестный крался вдоль стены и явно кого-то выслеживал.

«Ха-ха-ха, — подумал Фантом Асс. — Вот и преступничек! Что я говорил? Терпение и труд!»

Асс прибавил шагу, намереваясь за ближайшим углом настигнуть злоумышленника. Харлей спрятал баллончик и перешел на легкую рысь. Клинч закатал рукава почти до подбородка и ускорился, па ходу подворачивая штанины. Бальбо, почувствовав, что вожделенная смертельная битва совсем близко, выхватил гусиное перо и засеменил.

Видимо, злоумышленник почувствовал неладное, потому что выхватил какое-то холодное оружие и начал отрываться от следователя. «Врешь, не уйдешь!» — подумал Асс и побежал. Харлей заволновался, нацепил отпугивающую маску и перешел на иноходь. Клинч прижал локти к бокам и, дыша правильно, по-военному (на раз, два, три — вдох, на четыре — выдох и равнение направо), бросился вдогонку. Бальбо задышал как попало (раз, три, четыре, два, одиннадцать), но от потенциальных злодеев/героев не отстал.

Следователь увеличил скорость. Преступник побежал быстрее. Следователь помчался со всех ног. Преступник кинулся наутек, сохраняя дистанцию в двадцать шагов. Следователь сжал зубы и силы в кулак...

Как всегда ничего не подозревающий ректор Школы волшебства Югорус Лужж завершил перевыполнение суточного плана по чтению искупительной молитвы и решил подышать свежим вечерним воздухом. Он отодвинул штору, и его глазам предстало удивительное зрелище.

В свежем вечернем воздухе несколько человек с невероятной скоростью носились вокруг Загона с монстрами.

Нечеткая логика в действии

— Девчонки! — орал Порри возмущенным шепотом. — Давайте уже! Быстрее! Сколько можно?

Поход на Стоунхендж грозил завершиться прямо здесь, в комнате девочек. Традиционная «минуточка» на сборы уже превратилась в полчаса минуточек и уверенно двигалась к часику. Положение усугублял Гаттер, вздумавший ускорить сборы. После каждого его окрика Амели начинала еще суетливее разбрасывать вещи по комнате, а Мергиона, занятая выгребанием каких-то смертоносных безделушек из-под тумбочки, принималась сортировать их еще вдумчивее.

В другое время для решения этой проблемы Сен не преминул бы рассудить логически. Но сейчас Аесли наслаждался только что сделанным открытием — рассуждать можно и не логически. Даже не рассуждать, а так... пустить мысли на самотек. Сам процесс был приятным, более того — периодически из самотека выныривали отличные решения.

Так, например, из традиционного анализа процесса девчоночьих сборов неопровержимо следовало, что этот процесс не может быть завершен никогда. Но стоило Сену отбросить четкую логику, как выяснилось, что проблемы не существует.

— Так что, девушки? — спросил он. — Еще минуточка и все?

— Нет! Полминуточки! — воскликнула Амели. — Тридцать секундочек!

— Тогда пойдем, Гаттер. А девчонки через тридцать секунд нас догонят.

— Я уже, — сказала Пейджер, рассовывая по потайным карманам метательные ножи, вилки и ложки, — пошли.

— Я же не все взяла! — взмолилась Амели. — Надо еще зубную щетку, и пару носков, и платочек, и эту коробочку...

— Лысый Мерлин! — зашипел Порри. — Коробочка-то тебе зачем?

— Она красивая.

Но Пейджер и Гаттер уже шагали к выходу. Амели заморгала им вслед, явно собираясь пустить прозрачную девичью слезу.

— Ничего, — успокоил ее Сен, — оставь коробочку. Ты сама красивая.

Пулен зарумянилась, разом забыв и о коробочке, и о зубной щетке.

«Абсолютно нелогичный аргумент, — подумал мальчик, выходя вслед за Амели, — но ведь подействовал же! Может, прав Гаттер — есть своя логика в нечеткой логике?»

Но размыслить эту мысль обстоятельно не удалось: сразу за дверью добытчики хочуг наткнулись на первое препятствие. Поперек коридора, уперев стрелки в края циферблата, стоял легендарный Первертский будильник.

— Режим нарушаем? — уточнил он. — Расписание не про вас писано? А завтра опять вас полдня будить буду?

— Не будешь, — отмахнулся соня Гаттер, которому по утрам доставалось больше других. — Мы только к вечеру вернемся.

— Если вернемся, — добавила Мергиона.

Будильник, вместо того чтобы с облегчением вычеркнуть из своего ежечасника четыре неприятных дела, так напрягся, что перестал тикать.

— Это куда вы намылились? — спросил он совсем уж грубо.

— На Куда-яму, — огрызнулась Мерги по-японски[31].

Услышав японскую речь, зловредный часовой механизм тикнул и принялся вращать стрелками, выстраивая их в какую-то комбинацию.

— Он сейчас звенеть начнет! — замахал руками Сен. — Держи его!

Будильник немедленно стали держать: Мергиона при этом била его по голове, а Гаттер изо всех сил вцепился в ключики на задней крышке часов. Блюститель распорядка поднатужился, прохрипел «Начало шестого сигнала...», потом в его недрах что-то треснуло, и стрелки безжизненно повисли.

— Засунь в рюкзак, — приказала Пейджер, — здесь его бросать нельзя.

— А бросить сломанный и беспомощный будильник на улице, значит, можно? — спросила Амели.

— Зачем на улице? Потом Порри его починит.

— Да его даже чинить не нужно, — заметил Гаттер, упаковывая будильник, — там пружина слетела, ее просто накрутить надо.

До выхода из башни Орлодерра добрались без приключений. Мерги быстро забралась на стену, где пламенел дежурный злосвет, и сбила плакат «Идиот!». Злосвет, избавленный от источника раздражения, заурчал и померк.