Выбор судьбы - Вера Чиркова

И Веся отлично это знала, потому и не скрывала выражения лица, вспоминая последний разговор с наставницей. Княжну, всю зиму учившуюся вызывать и гасить в себе раздражение и следующую за ним волну всепоглощающего гнева, беспокоил тогда всего один вопрос.

— Но ведь там могут оказаться и хорошие люди… не все же идут в набеги по своей воле?

— Веся, ты думаешь неверно. Кто, по-твоему, хороший человек? Тот, кто сделал что-то хорошее? Или который не сделал ничего плохого? Или тот, кто хотел бы делать хорошее, но не делает? И тут не важна причина, почему. Кто хочет себя оправдать, тот всегда найдет резон. А если он уже сел на лошадь и ворвался в чужое село, убил мирного селянина или воина, вставшего на его защиту, потащил в сенник пойманных девчонок или сожрал чужую корову, он никак не может быть хорошим, даже если мечтает вечерами, как вернётся домой и будет выращивать розы.

И сейчас глядя на горевшие животной похотью глаза, на искривленные гнусными ухмылками рты и стискивающие багры и крючья руки, уже выпачканные в чьей-то крови, княжна все отчётливее понимала, как права была Кастина.

Нет и никогда не было ничего светлого и человеческого в этих зверях, кроме по ошибке доставшегося им облика, и не заслуживали они пощады.

На берегу, там, где до половодья была дорога, а теперь стояло несколько десятков привязанных к деревьям пленников, отчаянно и пронзительно закричала женщина. И этот крик стал тем ключом, который отпер в душе куницы накрепко запертое желание карать. Вспыхнула знакомая, жаркая волна гнева, вылилась в пропитанные ненавистью слова:

— Чтоб вам, злодеям, враз всем ослепнуть и оглохнуть… пока я не помилую.

— Веся… — еле слышно прошептал рядом слабый голос, и оседавшая на скамейку княжна успела рассмотреть изумленный взгляд зелёных глаз, — это… ты?!

— Я… — обессиленно выдохнула девушка и, почувствовав, как проваливается в темноту, сползла на нарочно брошенную рядом куртку.

Глава шестая

— Тьма! Вы чувствуете?

— Похоже, опоздали!

— Не болтай глупости… это совсем рядом… — ехавший на огромном, почти черном тэрхе мужчина дёрнул за тонкий, шелковый поводок, вплетенный в чувствительную гриву зверя, и тот помчался с невероятной скоростью.

Его спутники, сидевшие на крупных, но несколько уступающих черному по размеру зверях, вскоре начали отставать, хотя беспрестанно подгоняли своих тэрхов. А когда выехали за поворот и впереди багрово блеснул отраженным закатом полноводный Хорог, через который вместо моста вели лишь бурунчики, отмечающие перила, сразу перестали мучить животных. К берегу, дать зверям напиться, они ехали неспешно, с завистью наблюдая, как огромный Гром, осторожно переступая мощными лапами по ненавистной воде, несет своего хозяина на противоположный берег, где валялось больше десятка простых крестьянских плоскодонок и наскоро связанных плотов.

— Похоже, тут было жарко, — достав подзорную трубу, рассматривал открывшееся зрелище Саргенс. — Жаль, мы узнали слишком поздно.

— Давно пора заменить Лайониса на более сильного чародея, — хмуро фыркнул его спутник, — а его отправить в южную крепость.

— Если Илстрем теперь не передумает нас в нее пускать.

— Ну не дурак же он… — не поверил немолодой крупный мужчина, — чтобы не понимать своей выгоды.

— Нет, Юнгельс, он не дурак, но не выносит ни малейшего лукавства в делах. А условия князя были просты… найти девчонку и привезти в его Гнездо.

— Но откуда он узнает?

— Не знаю. Правда, не знаю, не смотри на меня так! Но он всегда докапывается до истины… даже через время. Ну а если та девчонка действительно Колючка, то будет знать все очень скоро… если уже не сегодня же вечером. Лайонис передал, что она взяла браслет Береста.

— Ну его браслет еще ничего не значит… — произнес Юнгельс и огорчённо хмыкнул: — Нужно было взять амулет льда.

— Мне кажется, это было бы неправильно… — задумчиво мотнул головой Саргенс. — Возможно, и лучше, что Феодорис поехал один. Он справится и без нас, а селян пугать не стоит, им и так сегодня досталось.

— Говорят, видение было одному из сыновей Илстрема? Может, попытаемся его забрать?

— Как-то неудачно ты сегодня шутишь… Ну чего же он там так долго?

Магистр молча осмотрел толпу настороженно глядящих на него людей и крепче сжал зубы. Все равно бесполезно их расспрашивать или что-то объяснять. Ни отвечать, ни слушать они не будут. Можно только требовать и приказывать… но это не самый желательный метод общения.

Хотя не все в этой толпе без способностей… над старичком с перевязанной несвежей тряпицей головой струится робкая просинь водника, а у женщины, которую закрывает своим телом мужчина в залитой кровью рубахе, явно способности травницы.

Но сейчас волнуют Феодориса вовсе не они, а еще светящаяся фиолетовым отсветом недавнего выброса фигурка, безжизненно лежащая в расшитой шелком кибитке, явно отобранной у хингаев. И судя по тому, что ни одного из захватчиков поблизости не видно, это именно их кровь щедро заливает подступы к мосту.

Интересно, как она убила их на этот раз? — мелькнула в мозгу магистра безразличная мысль, и он решительно направил тэрха к одарённой.

— Да что же это делается-то! — Старик с даром водника с неожиданным проворством ринулся к девушке впереди тэрха, встал перед наскоро сооруженной лежанкой, раскинул руки. — Не отдадим! Совсем обнаглели, чародеи проклятые! Девчонка мало того Дикого спасла, так и нас всех освободила!

— Она убийца, — строго процедил Феодорис, — с ней будет разбираться совет!

— Кому ты врешь? — с ненавистью выдохнул залитый кровью мужчина. — Кого она убила?! Пальцем ни одного не тронула, хотя и воин! Это мы их перебили… я сам не менее десятка порешил! И больше бы убил… да не осталось!

— И они тебя ни разу не ранили? — с ледяной язвительностью осведомился магистр, спрыгивая с Грома. — Отчего же они такие неловкие?

Он обошел старика, как дерево, и уставился на безжизненно-бледную растрепанную девчонку, потом перевел взгляд на мирно спавшего рядом с ней мужчину в хорошо знакомой маске и скрипнул зубами.

Как неудачно все складывается. При толпе свидетелей, молча, но упорно обступивших его со всех сторон, не удастся снять браслет с запястья куницы и сунуть в карман воинственному княжичу. И заморочить их всех не удастся, на двоих одарённых, хотя и слабеньких, уйдет силы вдесятеро больше, чем на всех остальных, а ему еще уйти отсюда нужно, да и не одному.

— Они не неуклюжие были… — все сильнее зверел мужчина, явно разгоряченный недавней расправой, — когда нас расстреливали! И когда над женщинами издевались… Кроме этой девочки, никто не пришел на помощь… ни одного чародея я тут не видел!