Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан

Я медленно приблизилась, создавая достаточно шума, чтобы он услышал мои шаги по песку. Повернув голову, он увидел меня. И растерянное выражение в его глазах сразу сменилось вспыхнувшим светом радости и любви. Уэс окинул меня взглядом всю, с ног и до развевающейся на ветру копны волос, и дал мне то единственное, чего я хотела с тех пор, как он вернулся домой: широкую искреннюю улыбку во все зубы. У меня перехватило дыхание, и, не раздумывая, я побежала, разбрасывая в стороны песок, к нему. В следующую секунду я прыгнула на него, он обхватил меня руками и поймал. Мне хотелось запомнить это навсегда, навсегда сохранить в своем сердце и возвращаться к этому воспоминанию всегда, когда станет грустно, тревожно или тяжело. Мой Уэс, мужчина, в которого я влюбилась… часть его вернулась. Я приблизила губы к его губам и поцеловала его. Не ожидая ответного поцелуя, я просто целовала его. Просунула свой язык между его губ и вспахала его язык, облизывая и посасывая его. С такой силой, что он потерял равновесие и сел на песок. Я оседлала его и задвигалась между его бедер. Не сдерживая себя, я грызла его нижнюю губу, пока не услышала знакомое рычание, которое слышала всегда, когда целовала его. Он всосал мою верхнюю губу, и я охнула, хватая воздух. Мы провели так, казалось, целую вечность. Сидя на песке, целовались как подростки.

Уэс пах свежестью и морем. Его кожа на щеках была прохладной, но грудь его в том месте, которым он прижимался ко мне, была нагрета золотыми солнечными лучами. Я прижалась к нему теснее, снова сосала его язык и стонала прямо ему в рот.

Он откинулся назад, мы оба тяжело дышали.

– Боже, ты сегодня просто вся искришься. Не надо было оставлять тебя в постели одну.

Я приставила свой нос к его носу и приблизила губы вплотную к его губам, так что мое дыхание касалось их – мне хотелось быть как можно ближе к ним.

– Тогда почему же ты это сделал?

Ответ на этот вопрос был нужен, наверно, больше ему, чем мне.

Он пощекотал мои бедра, я хихикнула ему в рот.

– Ты спала так тихо и спокойно. Мне не хотелось тебя будить.

Я медленно вздохнула, стараясь немного усмирить слишком быстрое сердцебиение.

– Это единственная причина?

Он сжал ладонями обе мои щеки.

– Прошлая ночь была очень насыщенной. Возможно, мне нужно было время, чтобы кое о чем подумать.

За это признание я стала любить его еще больше, чем раньше.

Кивнув, я откинулась назад, обняв его за плечи.

– И что? Ты сделал какие-нибудь выводы? – Я закусила губу зубами.

Он поднял руку и тронул ее большим пальцем, проведя вниз и снова вверх, а потом подался вперед и засосал ее в свой рот, сопровождая это нежными прикосновениями кончика языка.

Запустив пальцы мне в волосы, он поднял мое лицо.

– Я думаю, ты – то, что мне действительно нужно.

Я хмыкнула.

– Ну, я надеюсь, что так оно и есть! – Я шутливо шлепнула его по груди.

Он покачал головой.

– Нет, милая. Прошлая ночь раскрыла мне глаза. Ты вывела меня из ада, как всегда, но в этот раз все было по-другому. Я не использовал твое тело, чтобы освободиться от кошмара или раствориться в тебе. Нет, ты вернула меня в этот мир и напомнила мне, что мне есть ради чего жить. Когда ты спросила, почему я люблю тебя, миллионы причин вспыхнули у меня в сознании, вытесняя все то зло, что было внутри меня, и заменяя его чем-то прекрасным. Чем-то настоящим, живым и искренним. Это моя любовь к тебе.

У меня на глазах выступили слезы.

– Это звучит очень здорово.

Уэс хмыкнул и лизнул мою шею, а потом потерся носом о мою кожу. Я обняла за шею его, притягивая к себе.

– Очень здорово. И потом после вчерашнего разговора с Джиной… – Он покачал головой и замолчал, почувствовав, как я напряглась.

– Скажи мне. Все в порядке. Я смогу это выдержать. Помни… я достаточно сильная, чтобы разделить эту ношу с тобой. Облегчить ее.

Он вздохнул и прижал губы к моему уху.

– Детка, они так мучили ее. Они насиловали ее без конца самыми разными способами. Они связали меня и заставляли смотреть, как ее насилуют. Их было так много. Дьявольская очередь несущих гибель. Иногда они насиловали ее по несколько человек сразу. – Он смахнул слезы, которые капали на рубашку у меня на спине, и я обняла его крепче. – Они привязали ее к потолку, подвесили на веревках, и насиловали по двое. Она так громко кричала, что они заклеили ей рот скотчем, поэтому только слезы катились по ее грязному лицу. Кажется, она несколько раз теряла сознание от боли. И я благодарю Бога за эти несколько раз. Ведь тогда она не могла чувствовать и понимать, что они с ней делают…

Он всхлипнул и судорожно вздохнул мне в шею. Слезы и эмоции душили его и мешали словам, которые он отчаянно пытался подобрать.

– О, господи… Миа, они оставляли ее висеть там, чтобы мы видели. Кровь текла по ее ногам, спускаясь к ступням. Иногда мне хотелось, чтобы они ее убили, потому что тогда ей не пришлось бы переживать все это снова и снова. Они насиловали ее каждый день. Каждый чертов день я видел, как часть ее умирает в руках этих безумцев. Это худшее, что я когда-либо мог себе представить. И она смогла это пережить.

Он впился пальцами мне в ребра; эти воспоминания преследовали его. Я притянула его ближе и прижала к себе как можно крепче, чтобы он почувствовал мою силу, чтобы забрать у него эту боль. По моим щекам струились слезы, которых я не замечала. Я держала Уэса, а он держал меня, и вот так мы сидели на песке вместе, освобождаясь от того опустошения, страха, страдания, которые терзали его каждую минуту с момента его возвращения.

Наконец, иссякнув в прямом смысле этого слова, я дошла до той точки, где слез уже больше не было. Уэс тяжело навалился на меня, но я даже не была уверена, что он понимает это. Дыхание его было медленным и спокойным. У меня одни пальцы онемели, а другие свела судорога, так крепко я в него вцепилась, и я была абсолютно уверена, что в тех местах, где Уэс впился в мои ребра, у меня будут синяки. Но я буду носить их с гордостью.

Расцепив руки, я провела пальцами по непослушным волосам Уэса. Через пару минут он застонал и уткнулся мне в шею. Этот звук вкупе с движением заставили моментально проснуться мое либидо.

– Как тебе кажется, ты сможешь встать? – спросила я.

Он фыркнул мне в шею.

– Я предпочел бы лежать на тебе всю оставшуюся жизнь.

Я хихикнула и поцеловала его бровь.

– Можно и так, но только не сидя на песке. Мы можем продолжить эту вечеринку в спальне?

Его желудок заурчал, давая понять, что мой план завладеть его телом откладывается.

– А как насчет того, чтобы отправиться на кухню? Я уверен, Джуди сейчас как раз готовит что-то умопомрачительно вкусное.

При мысли о фирменном домашнем завтраке Джуди мой рот наполнился слюной. Я решительно вскочила и протянула руку своему мужчине. Он посмотрел на нее, потом на меня, а потом обвил своими теплыми пальцами мою ладонь. Затем встал и заключил меня в объятия.

– Ты меня восхищаешь.

Я фыркнула.

– Чем же?

– Я рассказываю тебе самое жуткое, то, что ест меня изнутри, и ты принимаешь это с таким мужеством и отвагой. Не знаю, как ты это делаешь. – Он покачал головой и сжал мою руку.

– Легко. У меня же есть ты. А все это часть нашей жизни, думаю. И хорошее, и плохое, и даже уродливое – все это может стать чем-то прекрасным, если мы вместе. Порознь у нас нет шансов. А вместе мы сможем вынести все.

Он потянул меня за руку и пошел к нашему дому.

– Я верю, что так и есть. – Подняв мою ладонь, он поцеловал кончики пальцев. – С тобой, Миа, все становится возможным.

– Давай-ка проясним. Тебе нужно определиться с темой сюжета, написать сценарий и напечатать его к следующей пятнице? – спросил Уэс с набитым домашними бельгийскими вафлями ртом.

– М-м-м-м, Джуди, ты просто богиня. Эти вафли просто бомба! – воскликнула я, облизывая пальцы, и взглянула в улыбающееся лицо своего мужчины. – Да, все именно так. Безумие, правда?

Он запустил руку в волосы, откидывая их назад, и отхлебнул кофе.

– Безумие. Но это не невозможно. У тебя есть какие-нибудь идеи относительно того, что ты хочешь делать в первом выпуске?

Я откусила еще один кусочек божественной вафли, прожевала и проглотила, прежде чем ответить:

– Ну, посколько у меня нет кучи времени, я думала о том, чтобы первый эпизод посвятить мамочкам, которые сидят дома с детьми.

Брови Уэса сошлись на переносице.

– Объясни.

Я села на ногу и подалась вперед, чертя пальцем узоры по скатерти.

– Точно не знаю пока. Но я думала о том, как эти матери отдают все самое лучшее своим детям, приносят в жертву свою карьеру и хобби, и все ради того, чтобы самим растить своих детей. И это само по себе прекрасно. Многие из них добровольно помогают в школах, вступают в Армию спасения, помогают «Девочкам-скаутам», участвуют в спортивных мероприятиях. Не знаю. Это же тоже очень благодарный труд. Я имею в виду – разумеется, дети их ценят, и мужья, я надеюсь, тоже, но все-таки чувствуется некое пренебрежение в этом выражении – «домохозяйка» или «сидящая дома мать», ты понимаешь? – Я отхлебнула кофе и опустила чашку. Колесики у меня в голове крутились как заведенные.