M&D - Федор Московцев

Его слова были встречены дружным смехом – оказывается, сотрудники делали ставки, был ли это призрак, или живой человек, и что вообще произойдёт.

– Да всё нормально, за работу, – сказал Андрей. – Афанасий Тихонович, вы проверили микроавтобус?

Народ не так-то просто было успокоить. Переждав взрыв восторга, Андрей снова призвал всех к порядку.

Тут у него зазвонил мобильный, какой-то незнакомый номер.

– Але!

– Андрей Александрович?

– У аппарата.

– Архипов, областное управление транспорта.

Андрей подобрался, игривое настроение улетучилось. Он поднял руку, все притихли.

– Мы подготовили сводную заявку от областных автотранспортных предприятий на аккумуляторы, – продолжил начальник областного управления транспорта, о существовании которого Андрей давно забыл. – Когда вы к нам сможете подъехать?

– Через двадцать минут, Николай Алексеевич.

– На проходной будет пропуск, подниметесь сразу ко мне в приёмную.

Конец связи.

Оторвав от уха трубку, Андрей некоторое время смотрел на неё. Его охватило чувство безудержной радости. Вот это пруха пошла! Не успел он осмыслить проблему – из-за каприза Быстрова из оборота фирмы выведено более десяти тысяч долларов – как эта проблема сама собой решилась. Заявка на всю область – это значит, удастся сбагрить не только зависший склад, но и заработать на дополнительной поставке! Определенно, вмешались какие-то добрые ангелы или сердобольные эльфы.

Очнувшись, он попросил заварить ему покрепче кофе – алкоголь ещё не выветрился.

Вечером, дома, уже собравшись, намереваясь спускаться к машине, он заметил, что дверца холодильника открыта.

– Мариам!

– Да, – ответила она с кухни. – Ты уже уходишь?

– Задержусь трошки.

По дороге на кухню он резким движением закрыл холодильник. Войдя, непроизвольно подбоченился.

– Мариам, ты знаешь, что будет, если держать дверцу холодильника постоянно открытой?!

И он нарочито нудным тоном принялся детально объяснять, к чему это приведёт – поломка дорогостоящего бытового прибора, крупные непредвиденные расходы.

– Я похожа на дуру, или на сумасшедшую?! Зачем так долго объяснять? Я просто не обратила внимания, только и всего, – ответила она спокойно, выслушав от начала до конца всю тираду.

У него промелькнула мысль, что она это делает специально. Всё, что дарили его родители на свадьбу, либо уже сломано, либо отвезено на дачу, а поломки происходят аккурат перед отъездом, когда он куда-то спешит. Но озвучивать такие мысли не стоит – конечно, если нет желания прямо сейчас развестись.

– Мне делать специальный доводчик двери, чтобы она закрывалась? Хотя, мне кажется, и это окажется бесполезным – в один прекрасный день и он сломается.

– Если тебе что-то не нравится – я тебя не держу. Найти такую, которая будет закрывать твой холодильник.

– Мариам… кажется, я спокойно разговариваю, и говорю элементарные вещи, ты не можешь обвинить меня в необъективности.

– Ты всегда говоришь правильные вещи, ты уже надоел своим занудством. Собрал вещи, вот и езжай в свою командировку, оставь меня в покое.

Она опять затевала скандал, ей нужно было напиться крови, зарядиться энергией. Уехать так, не выяснив отношений, означало по приезду получить мега-скандал. Уже проходили.

– Да, ты верно подметила – я никогда к тебе не придираюсь. Не сую нос в женские дела, не капризничаю с едой, не предъявляю других претензий. Меня всё устраивает, но есть некоторые…

Договорить он не успел, она оборвала его резким замечанием:

– Ах, тебе не нравится, как я готовлю, но ты, видите ли, не делаешь замечания, потому что такой снисходительный! Я так и знала, что ты с трудом переносишь меня. Из-за ребёнка, да? Тогда знай: если любви нет, нам лучше сразу расстаться, чтобы мальчишка не рос в неблагополучной семье.

В этот раз она решила устроить грандиозную разборку. Думая, что уже привык и на автопилоте может гасить такие вспышки, Андрей с удивлением обнаружил, что противник не стоит на месте, развивается, и каждый раз придумывает всё более изощренные способы прессинга. Что делать? Доказывать свою правоту? На это жизни не хватит. И здоровья. Не следуй за правдой, она истощает зрение.

– Тебе не надоело передергивать, почему ты постоянно всё ставишь с ног на голову?!

Мариам недовольно пожала плечами:

– Да? Ты «не суёшь нос в женские дела»? Конечно, ты никогда не помогаешь мне по дому.

Она применила испытанный, безотказный приём – провокация, вызов на дискуссию, в ходе которой будут разобраны многочисленные случаи. Он будет доказывать, что помогает по дому, она опровергнет все его доводы, и выдвинет новые обвинения. При этом будет всё передергивать, одержать верх в этой полемике невозможно, он, не выдержав, сорвётся, повысит голос, начнёт выплёскивать эмоции, завяжется перепалка, в которой ему, потерявшему над собой контроль, уже тем более не победить. Она, увидев его бессилие, а самое главное, нервное истощение, потихоньку свернет дискуссию, обернув всё в свою пользу, и заставит униженно извиняться. На всё про всё – около тридцати минут.

Он посмотрел на часы. Она заметила его взгляд и подлила яду.

– Торопишься? Ну, давай, выметайся, тебе же некогда, у тебя дела, бизнесмен чёртов.

«Тридцатью минутами уже не обойтись, минимум час», – подумал он, и, чтобы не терять время, ринулся в бой.

– Разве я что-то говорю не так, что-то такое, что противоречит здравому смыслу? Ты когда-нибудь слышала, чтобы я тебе приказывал приготовить профитроли вместо варёных сосисок? Меня абсолютно всё устраивает. Но ты не реагируешь на самые обыденные вещи. Ты знаешь, что продукты в холодильнике нельзя хранить открытыми – ну просто нельзя, это непонятно только наверное идиоту. Но ты с садистским упорством шинкуешь палку колбасы и выкладываешь открытой на тарелке в холодильнике. Окна в квартире круглый год задраены, даже летом, в сорокаградусную жару, ты утверждаешь, что тебя продует. Хотя, опять же, не надо ходить на занятия по гигиене в мединституте, чтобы иметь представления о проветривании. А мясо! Миллион раз говорил тебе: непрожаренное мясо и мясо с кровью – две огромные разницы. Ты же с упорством, достойным лучшего применения, кладёшь мне в тарелку едва размороженные окорочка. Я что, похож на людоеда?!

– Ты и есть – людоед. Боже, как я была слепа! Сколько в тебе ненависти! Ты ведь ненавидишь меня, ты столько времени держал всё в себе, и вот, наконец, показал своё истинное лицо. Дура я, слепая дура. Думала – семья, ребёнок… А что я получила?!

Говорила она обречённым голосом – слова, которые разжалобили бы камень. Это был плач вдовы в лачуге на окраине Тифлиса. Но декорации были совсем другие. А от «людоеда» не могли укрыться победные искорки в её глазах. Как быстро достигнут результат! Несколько завершающих мазков, и можно будет ехать.

Тематика спора переместилась из кухонно-бытовой области в область возвышенных чувств. Это было не хорошо, и не плохо, – это было никак. Смысл оставался прежним – кровь.

– Мариам… я люблю тебя, ты не можешь не видеть этого.

– Заткнись, не произноси это слово! Не оскорбляй мои чувства! Да, я видела, ты любил, когда мы только встречались, не было бы свадьбы, если б не любил. Без любви я бы не вышла замуж. Но сейчас, когда всё умерло, не смей говорить о любви. Да что ты можешь знать об этом чувстве, ты, кобель!

Она начала переигрывать, сама того не замечая. Фальшивая патетика всегда была её слабым местом. Нужно было срочно сгладить неловкость, иначе будет придуман новый сценарий, и тогда вместо одного придётся отыграть несколько актов.

Повезло, что днём выпил водки. Был лёгкий, но всё же отходняк. Нужная бледность на лице присутствует, небольшая слабость. Надо только вспомнить что-то трагическое, чтобы вызвать хотя бы слабой степени слезоотделение, и, если повезет, другие вегетативные реакции, свидетельствующие об изнеможении.

Удовлетворенно подумав, что находится на верном пути, под музыку семи пощёчин Андрей начал просить прощение, заговорил о своей невнимательности и нечуткости.

Мариам продолжала сыпать страшными обвинениями, но уже больше по инерции – он, войдя в роль, начал верить в то, что говорит, и вид его действительно стал жалок. Она поверила, дело было на мази, теперь очередь за ней, в таких случаях она произносила слова наподобие «Что ж, я понимаю, любовь умерла, давай хотя бы сохраним видимость нормальных отношений, но умоляю, не унижай меня, выказывай хотя бы внешние признаки приличия».

И, о чудо! Она произнесла именно эти слова!

От удивления, что всё было разыграно, как по нотам, и оттого, что вспомнил это идиотское, придуманное им имя вымышленного гангстера – Лома Ебанадзе, он чуть не расхохотался. В этот момент он стоял на коленях перед ней, смиренная голова покоилась на её коленях, а тело конвульсивно дёргалось от нахлынувших эмоций. Это выходил алкоголь, но сверху было видно, что муж не на шутку расстроен. Она погладила его голову, почувствовав, что подол халата пропитывается его веселыми слезами.