Три закона. Закон первый – Выживание - Елена Пост-Нова

Я сказала, что ему тоже надо бы отдохнуть. Он посмеялся и сказал, что свои силы умеет рассчитать точно. Но скоро ко мне присоединится. Перед тем, как пойти исполнять приказание, я ещё поинтересовалась, а чем грозит этот протест Правительству из новостей? Для него и для Ассоциации охоты? Он в очередной раз оскалился и пообещал, что ни ему, ни Ассоциации ничто и никто грозить не будет — никогда. А уж я-то знаю, что его обещаниям стоит верить.

В жилом модуле, оставшись в одиночестве, я ещё раз залезла в рюкзак, чтобы посмотреть на свои секретные детальки. А потом задремала, свернувшись калачиком на постели. Причём тяжкая полудрёма навалилась так внезапно, что я не подумала задёрнуть занавеску, а потом уже стало страшно лень.

Когда послышались шаги Мичлава, вошедшего в модуль, я не смогла заставить себя подняться и даже открыть глаза. Понимая, что он меня сейчас увидит, захотела только ещё плотнее сжаться в комок и уснуть окончательно, чтобы больше ничего не волновало…

Шаги остановились.

— Боги, это что ещё за сладости?.. — донёсся насмешливый голос охотника.

Но реакции на остроту не последовало. Я почти спала.

Неторопливые шаги возобновились, на меня легло прохладное одеяло, издав при этом досадливое «Лучше б я сдох…». Послышался шорох задёрнутой занавески, и под нарастающим теплом я наконец уснула…

А пробуждение наступило через несколько часов. Проснувшись значительно раньше начальника, я сидела за занавеской в некотором оцепенении от того, что мне успело присниться за эти часы.

— Детка, ты долго собираешься валяться? Надо бы пожрать, а потом уже спи до самого утра.

— Я уже проснулась…

— Тогда чего ты там сидишь?

— Да так…

Сумерки уже темнели в крохотном окошке. Я отодвинула занавеску — по пояс обнажённый Мичлав с подозрением присмотрелся к открывшейся картине. Но ничего особенного, я просто сидела на постели. Только на лице наверняка ступор…

— Что ещё случилось? — в неприятном недоумении вопросил охотник, отбрасывая на койку вещи, которые держал в руках, и упирая руки в бока.

— Да как-то…

— Ну?

— Сон странный приснился…

— Сон? — наставник расслабился, посмеялся и снова потянулся к брошенным вещам. — Что ж это за сон был, чтобы потом сидеть с такой?.. А! Догадываюсь!

Я с досадой цокнула языком.

— Нет, не об этом.

— Ну так о чём? Да ладно! Даже интересно теперь! Ну давай-давай, излагай.

С сомнением посмотрев на его непробиваемую физиономию, я всё же заговорила…

Мне снилось будто я стою на краю земли. Только этот край у меня за спиной. А впереди, под ногами, простираются все поля, реки и горы, которые только остались на планете. Серая влажная дымка застилает всё пространство от неба до горных вершин, насыщая воздух животворной влагой. Но это не была та Земля, которую я знаю. Она теперь совсем иная. Это словно её прошлое, настоящее и будущее в один момент…

В изумлении смотрю вниз — взглядом будто могу охватить всё и сразу — и понимаю, что ни единого существа, кроме человека, здесь не осталось. Нет, они не погибли. Их просто нет, их убрали…

Но кто же? И как?..

И тут, вдалеке из-за гор медленно выходит огромный зверь. Он едва ли не выше снежных пиков, его ветвистые рога разгоняют туман, скопившийся в вышине. Я вижу лишь его силуэт, и какой-то священный ужас сковывает мою душу. Сизая его тень медленно плывёт сквозь дымку, нависшую над долинами рек и шапками лесов.

В уши мне ударяют сотни голосов, низких мужских и высоких женских, но ни слова я не понимаю, такого странного пения никогда не слышала — оно словно поднимается от камней и сотрясает сознание, приводя в пущий ужас от того, что я вижу…

Необъятный силуэт зверя проявляется сквозь туман — это огромный, серый, как талая вода, лось… Я вижу его титанически огромное живое тело, километры жёсткой шкуры, чуть склонённую к земле смиренную морду, заслоняющие свет на земле бархатные рога из сотни ветвей. Он неспешно перешагивает через реки, пересекает дышащее пространство — и у него шесть ног…

Меня срывает с места, несёт вихрем вперёд! И вот я уже стою посреди необозримой холодной жёлтой степи… Поднимаю глаза — в вышине, над головой, в густом тумане проплывает серое брюхо. В ужасе я вижу, как по обеим сторонам от меня, пусть и далеко, медленно переступают, возносясь в небо, изящные серебристые копыта. Земля мягко и гулко вздрагивает под ними. И их шесть…

Я чувствую страшную беспомощность, глядя на удаляющегося зверя. И вдруг позади слышатся крики — человеческие! Сотни людей появляются в поле моего зрения, но разглядеть их я не могу. Кто они, во что одеты, не просто ли это нарисованные ожившие фигурки — нельзя увидеть — кругом сумбур, враждебные вопли, слов не разобрать, хаос! Я вижу только, как замахиваются фигуры рядом со мной, как в лося летят копья, стрелы, камни, снаряды — одни за другими. Но бесполезно, часть падает, не долетая, часть рассыпается в пыль, едва достигая цели…

Лось неспешно удаляется, а люди по обеим сторонам несутся, как безумные. Тут кто-то сжимает мои плечи — содрогнувшись, я вижу рядом Мичлава. Он стоит в полном вооружении, мощные руки пережаты ремнями с чехлами ножей, за спиной цельноствол. Он смотрит вверх, на ускользающего зверя. В его заворожённом взгляде восходит ледяной хищный огонь, зубы сжимаются. Вот он готов рвануть вперёд вместе со всеми! Но я успеваю схватить и удержать его.

— Мичлав!

Он требовательно смотрит на меня, нетерпеливо оглядывается на шестиногого Лося, уходящего всё дальше в густой небесный туман.

— Мичлав, мы не поймаем его!

Тут зверь останавливается. И огромная голова с исполинскими рогами поворачивается в нашу сторону. Как вспышку через километры я вижу его спокойные глаза, обращённые прямо на меня — яркого синего цвета, с золотистой искрой в глубине — и просыпаюсь…

Окончив рассказ, я будто вернулась обратно, в такой родной модуль, в привычную тишину и тепло. Заметив на руках крупные мурашки, принялась их растирать.

Мичлав сидел напротив, на своей койке, опершись о колено, и хмуро смотрел на меня. Так, ну сейчас он поржёт, поострит, и можно будет идти ужинать. Но, к моему удивлению, наставник молчал. Тогда я тоже стала смотреть на него, прекратив попытки согреться.

— Ничего не пила? — выпрямившись, наконец спросил он.

— Нет, если вы ничего мне не подкинули в еду, — сыронизировала в ответ.

Охотник мрачно хмыкнул, но тут же расплылся в своей обычной улыбке.

— Меня твои чёртовы сны уже достали, — насмешливо протянул он, поднимаясь