Метаморфозы вампиров (сборник) - Колин Уилсон

— Прибыли, — сообщил Карлсен. — Приемники, стыдно признаться, примитивны до ужаса.

Стоило выйти, как снаружи моментально облекла влажная жара, словно где-нибудь в джунглях на экваторе. Они стояли на медном прибрежном песке — зерна грубые, крупные. В двадцати футах на берег неистово накатывалось изумрудно-зеленое море, завораживая взвихрениями пенных гребней. Приемник, из которого он только что вышел, действительно точь-в-точь напоминал скалу. Высотой футов восемь, с изъеденными ветром боками, камень темно-серый, с прозеленью — очевидно, какая-то разновидность базальта. Огромные шарниры из того же камня выдавали недюжинное техническое мастерство. В нескольких футах громоздился еще один приемник, тоже с открытой дверью. При закрытых дверях оба их невозможно было бы отличить от обыкновенных скал, разбросанных по берегу.

Карлсен грузно сел на песок, спиной привалясь к гладкому обветренному камню, и устало прикрыл глаза.

— Выдохся я чего-то…

— Еще бы — восемьсот световых лет за какие-то две с небольшим минуты.

— Как оно вообще происходит?

— В двух словах не объяснишь. Хотя можно сказать: пространство содержит множество измерений, все равно что дырки в сыре. И их можно использовать для срезания углов.

— А с чего меня так растянуло? — На самом деле это не сильно и занимало, просто на душе как-то спокойнее, если задавать вопросы. — Тебя действительно растянуло. Ты перемещался с быстрейшим энергетическим потоком в 112-мерной Вселенной.

Каждый ответ провоцировал все новые вопросы, поэтому Карлсен решил ограничиваться чем-нибудь менее отвлеченным.

— И что сейчас?

— Ждем.

Подняв глаза на леденцово-зеленое небо, Карлсен, несмотря на дискомфорт (духота, да еще песок — голимый наждак), чувствовал себя странно счастливым. Из-за того, что реальность сейчас ощущалась как нельзя более остро и емко. Было ясно, что на Земле сознание извечно находилось на полпути между явью и сном, потому-то такое множество философов доказывало, что явь есть сон.

Теперь же, когда столь глубоко и ясно сознавалась окружающая панорама — и жаркий влажный ветер, и звонкое шипенье прибрежных волн — подобное понятие казалось очевидным абсурдом. Все являлось стопроцентно достоверным, стопроцентно самим собой. За прибрежной полосой серо-зеленые скалы переходили в горный пейзаж, устремленный в облака. А середину склона занимали какие-то темно-синие организмы, напоминающие гигантские грибы. Хотелось сходить посмотреть, но жара и усталость размаривали. Карлсен прикрыл глаза, пытаясь задремать, но никак не получалось. Когда через несколько минут открыл глаза снова, то показалось, что ближний ряд синих грибов сместился по склону вниз.

— Это что за растения? — спросил он у Крайски.

— Опаснейшие твари на этой планете. У нас их называют хайссеры.

— И что они такое делают?

— Надеются нас слопать. Только прыти не хватает.

Карлсен цепко смерил взглядом синие грибы. Несмотря на отсутствие ног или какой-либо их замены, они различимо спускались по склону. За наблюдением он и не заметил, что на берегу они уже не одни. Оглянувшись на радостный возглас Крайски, он удивленно увидел двоих громоздких оранжевых созданий, грузно волокущихся из моря.

Распознать их не составило труда: именно этих созданий он видел в Космическом Музее внутри исполинской прозрачной колонны, уходящей в недра «Странника». Больше всего они походили на огромных спрутов, только щупалец было куда больше. По мере приближения они скорее напоминали перевернутые корневища деревьев. При движении вперед их толкала лишь половина щупальцев; остальные нежно покачивались сверху (Карлсену вспомнилась иллюстрация из детской книжки, где изображалась мифическая Медуза Горгона). Своим видом они нагоняли скорее страх, если бы не радостный вид Крайски.

— Это еще что? — спросил Карлсен, предусмотрительно понизив голос.

— Мы зовем их снаму. Такими были мои предки двести миллионов лет назад.

В уме мелькнул вопрос, почему же «снаму» за все эти двести миллионов лет так и не изменились, но чувствовалось, что сейчас не до этого. По хрустящему глянцевитому песку они приблизились к оранжевым чудищам, безмолвно застывшим, словно волоченье полностью их вымотало. Свесив сейчас наземь все щупальца, они действительно напоминали обрубки деревьев с длинными змеистыми корнями.

— Куда они нас?

— Никуда. Просто одолжат нам свои тела.

Карлсен ошарашенно уставился.

— А как?…

— Не время сейчас, что да как. Делай как я, и все.

Стоило подойти к ближнему снаму, как тот взнял половину своих щупалец в воздух — вблизи различалось, что их извивы покрыты белыми пятнышками-бородавками. Крайски шагнул прямо в оранжевые космы, которые, сомкнувшись, фактически скрыли его тело в подобии влажного травяного кокона. Карлсен завороженно наблюдал, что же сейчас будет, но ничего такого не происходило. И тут почувствовалось, что с ним контактирует тот, второй снаму. Ни единого звука, лишь упорное зазывание ступить в гущу щупалец-водорослей. Едва он это сделал, как они нежно сомкнулись, заключив его в тягучие объятия, холодные и скользкие. Причем не неприятные, а скорее, наоборот — до странности сексуальные, сладостно раздражающие пах. Вот что-то облекло пенис, вызвав безудержное возбуждение, в считанные секунды повергнувшее Карлсена в оргазм. При этом его вкрадчивым, змеистым движением словно вытянуло из собственного тела, и он гладко соскользнул в ждущий зев скользкой утробы. Ощущение, удивительно похожее на момент соития с Фаррой Крайски.

Он понял, что неуловимо проник в сознание снаму, точно так, как слился тогда с Фаррой. Какие-то секунды они разделяли громоздкую тушу сообща. Но вот он оказался один, чувствуя, что сжимает у себя в щупальцах человеческое тело. Человек, зашевелившись, начал вырываться. Отпустив, он узнал в нем себя, Карлсена — вот, отпрыгнув, он чуть не упал. Оперевшись о песок, пружинисто выпрямился. Крайски в нескольких футах, уже припустил через берег к приемникам.

Один взгляд на скалистый склон, и стало ясно, почему он побежал. Синие грибы, внешне якобы неподвижные, находились уже в сотне-другой ярдов. Крайски, добежав до одного из приемников, юркнул внутрь и закрыл следом дверь. Тело Карлсена забежало в соседний. Когда дверь за ним закрылась, «грибы» остановились, видимо понимая, что не успели. С такого расстояния хайсерры напоминали не грибы, а уродливые, искаженные человечьи тела под эдаким синим зонтом. Было в них что-то безотчетно зловещее, гнусное. Несмотря на отсутствие глаз, ощущалось, что пятнышки-бородавки представляют собой сенсоры, дающие гораздо больше информации, чем все человеческие чувства вместе взятые. А чувствовалось, что эти синие поганцы способны поглощать жизненную энергию других существ и удерживать их в своего рода анабиозе — примерно так, как на Земле отдельные виды пауков парализуют свою жертву ядом, и та живет сколько надо. Но в этом случае суть была не в подпитке свежей едой, а само наслаждение страхом и отчаянием жертвы. Причиняя страдание, эти существа чувствовали в себе большую живость — на Земле такое свойство присуще садистам.