Зависть - Сандра Браун

Когда ушла последняя пара, уже начинало темнеть. Максина в большой гостиной следила за тем, как официанты убирают со столов, Марис подошла к Ною.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она.

— Конечно, дорогая… — любезно откликнулся он. Но Морис был абсолютно безразличен его тон, его внимание, его сочувствие. Она не испытывала к Ною ничего, кроме неприязни, словно тех двух лет, когда они были вместе, не было вовсе. Теперь она не могла даже представить себя его женой, хотя формально все еще оставалась ею. Марис казалось — все, что когда-то между ними было, происходило не с ней, а с какой-то другой женщиной, жившей где-то далеко-далеко…

Как она могла быть настолько слепа? Как не разглядела, что представляет собой Ной Рид?

Единственное, что в какой-то мере извиняло ее ошибку, заключалось в таланте перевоплощения Ноя, его способности казаться тем, чем он на самом деле не являлся. Марис, во всяком случае, не приходилось встречать человека, который бы лгал так искусно, так правдоподобно, так находчиво и изворотливо. Да что говорить о ней, когда его поддельное обаяние подействовало даже на Дэниэла, которого всегда было очень нелегко ввести в заблуждение.

— Можешь больше не притворяться, Ной, — проговорила она, с трудом сдерживая раздражение. — Мы одни — кроме Максины, нас никто не слышит, а она уже знает, что я от тебя ушла.

Она привела Ноя в отцовский кабинет, в котором еще пахло душистым трубочным табаком Дэниэла, пахло его бренди и пылью от многочисленных книжных корешков. Эти запахи будили в Марис множество воспоминаний горьких и радостных и мучительных одновременно, и поэтому она чувствовала себя здесь достаточно уверенно.

В кабинете Марис опустилась в большое кожаное кресло, в котором Дэниэл обычно сидел, когда работал. В нем Марис было почти так же уютно, как в отцовских объятиях. Четыре ночи подряд она провела здесь, оплакивая свои потери. Иногда ей даже удавалось забыться коротким, беспокойным сном, но и во сне ей являлись то отец, то Паркер, и она просыпалась от звука собственного голоса, произносившего их имена. Ной сел в кресло напротив.

— Я надеялся, что после твоей второй поездки в Джорджию ты немного смягчишься, Марис, — сказал он. — Но ты по-прежнему колешься, как дикобраз.

— Смерть отца ничего между нами не изменила, Ной, — резко сказала Марис. — Все осталось по-прежнему. И ты остался прежним — лжецом и предателем. — Она помолчала и добавила:

— И мне почему-то кажется, что это еще не все твои грехи!

Взгляд Ноя стал острым, как кинжал.

— Что ты имеешь в виду?

Прежде чем ответить, Марис выдвинула средний ящик стола и достала оттуда визитную карточку.

— Я нашла это в записной книжке отца, когда выписывала телефоны людей, которых следовало известить о его смерти. Как видишь, на этой карточке нет ни названия фирмы, ни адреса — только имя и телефон. Меня одолело любопытство, и я позвонила… И как ты думаешь, куда я попала?

Ной продолжал молча смотреть на нее, потом небрежно пожал плечами:

— Откуда мне знать, Марис? У Дэниэла было много самых разных знакомых и…

— Да, у папы было много разных знакомых и деловых партнеров, — подтвердила Марис. — Мне это известно. Я только не знала, что среди них есть частный детектив, которого папа нанял, чтобы собрать сведения о тебе, Ной! Мистер Сазерленд сказал мне это, когда я спросила, как могла его визитная карточка попасть к отцу.

Марис вздохнула.

— К сожалению, мне не удалось выяснить у него, что он узнал о тебе. Мистер Сазерленд — настоящий профессионал, который умеет хранить тайны своих клиентов, даже если они уже умерли. Он отказался сообщить мне что-либо конкретное, хотя я и являюсь прямой наследницей. Впрочем, когда я объяснила ему ситуацию, мистер Сазерленд сказал, что он уже отправил отцу три подробных отчета, так что, если у меня есть доступ к его бумагам, я могу взглянуть на них сама. Он также добавил, что расследование еще не закончено и что, если я захочу довести его до конца, мне достаточно только подъехать к нему в офис, чтобы перезаключить договор на мое имя.

Марис нетерпеливо побарабанила пальцами по крышке стола, потом достала из кармана связку ключей и показала Ною.

— Как видишь, доступ к документам Дэниэла у меня есть — это полный комплект ключей от его стола, сейфа и рабочих шкафов, который он сделал для меня несколько лет назад. Я перерыла все бумаги, но не нашла никаких отчетов, о которых говорил мистер Сазерленд. Их нет ни на работе, ни в сейфе в его спальне, ни в этом столе, Ной. Их нет даже в секретной депозитной ячейке в банке, о которой, кроме меня, вообще никто не знал… Ты, случайно, не знаешь, куда они могли подеваться?

Ной снова пожал плечами:

— Не имею ни малейшего представления!

— А вот я, кажется, имею. Накануне вашего отъезда в загородный дом, пока отец собирал вещи наверху, ты сказал Максине, что тебе нужно сделать несколько звонков. Под этим предлогом ты пошел в папин кабинет якобы для того, чтобы воспользоваться телефоном. В этом не было бы ничего странного, если бы Максина не обратила внимание на то, что ты плотно прикрыл за собой дверь. Кроме того, ты мог воспользоваться мобильным телефоном, как делал всегда, но тогда Максина об этом просто не подумала. И только когда я спросила, не рылся ли ты в папиных вещах, она вспомнила про этот эпизод…

Ной покачал головой и рассмеялся.

— Марис, я понятия не имею, о чем ты говоришь! Может быть, я и заходил в кабинет мистера Мадерли в тот день. Честно говоря, я не помню… С каких это пор я не могу сюда заходить? Я бывал в этом кабинете, наверное, сотни раз, к тому же, когда я звоню кому-то по делам, я всегда закрываю дверь. Как, впрочем, и большинство нормальных людей… Слушай, если ты решила поднять весь этот шум из-за Нади…

— Надя здесь ни при чем, — резко ответила Марис. — Мне наплевать и на нее, и на всех остальных женщин, с которыми ты спал.

Ной поглядел на нее взглядом, который яснее ясного говорил — он в этом сомневается, и Марис захотелось влепить ему пощечину, чтобы стереть с его лица выражение самодовольного превосходства и наглой самоуверенности. Она, однако, ограничилась тем, что сказала:

— Тебе, вероятно, будет интересно узнать, что я обратилась в полицию Массачусетса…

— Ты, я вижу, зря времени не теряешь, — со злой иронией заметил Ной, — даром что изображаешь из себя убитую горем дочь.

— Я сказала, что заключение относительно причин смерти моего отца вызывает у меня сомнение. Я сказала — это мог быть и не несчастный случай.

Эти слова подействовали на Ноя несколько слабее, чем пощечина, но все-таки подействовали. Его улыбка поблекла, а лицо сделалось неподвижным, словно окаменело.