Добрым демоном и револьвером - Харитон Байконурович Мамбурин

Убийство английского аристократа, уже полтора месяца как разыскиваемого властями Швейцарии по причине побега из психиатрического диспансера, вызвало эффект бомбы. Полицейский участок гудел как растревоженный пчелиный улей, телефонные звонки и стрёкот телеграфного аппарата звучали непрерывно. Между повторяющимися однообразными допросами, мне дали понять, что я не просто подозреваемый, а прямо-таки виновный. Предпосылки? Море.

…Александера никто не видел, кроме Скарлет и ее слуг. (ложь, так как он оказался в моем кабинете через зеркало). Сестричка истерила и утверждала, что появившийся на её пороге любимый брат был напуган, но решительно настроен со мной встретиться. Она, зная мою с ним давнюю вражду и помня про неоднократные угрозы друг друга убить, всячески его отговаривала, но не преуспела. Единственное, что могла сделать хрупкая красавица — это отказать глупому родственнику в помощи, с надеждой, что тот не найдет своего кровожадного брата в огромном Токио. Потом, якобы опомнившись, она понеслась по следам любимого родственника, вызывая по дороге полицию. Но… опоздала. Самое страшное уже случилось.

…с учетом того, что насчет зеркала и других тайн Древних я не мог сказать ни слова, её легенда звучала чрезвычайно правдоподобно.

— Также по мне отыграла тщательно пестуемая репутация отморозка, готового убить кого угодно. Тянущийся за мной след из тел не вызывал ни у кого из допрашивающих ни тени сомнения в том, что Александера убил я.

— Секретариат Исаму Таканобу дал чёткий ответ, что у министра авиации не было запланировано встречи с Алистером Эмберхартом на этот вечер. Слова Шино, Момо и, к моему удивлению, оперативно прибывшей Омори Чики не дали никакого результата. Совсем. Более того, мне об этом сообщил один из полицейских — за следующие сутки я не увидел никого из знакомых, включая слуг.

…последних, впрочем, довольно быстро отпустили.

А меня закрыли в камере предварительного задержания, едва не ограбив на сигареты. Отбившись от надоедливого японца аргументом, что стражи правопорядка должны рисковать здоровьем и жизнью во благо граждан и гостей страны, я лег на шконку и закурил, засунув руки под голову. Вполглаза я наблюдал через Арка за нервно бегающей по залу моего особняка Рейко, находящейся под присмотром вооруженных Уокера и Легран.

— «Тебя подставили», — тут же заметил Эйлакс.

— «Да. Вопрос в том, с какой целью», — тут же молча ответил я ему, помолчал и нехотя спросил, — «В случае чего, ты сможешь мне предоставить те же силы, что и в Йошиваре?»

— «Нет» — подарил мне демон еще одно крупное разочарование в жизни, но тут же объяснил, — «Мои ресурсы ограничены. Нет никакой подпитки извне. Тогда это был рискованный эксперимент, сейчас же у нас на руках есть возможность существовать стабильно. Жертвовать частью себя ради жизненных целей телесной оболочки — глупость. Ты это понимаешь куда лучше, чем даже я».

И не поспоришь. Я бы сам с удовольствием пожертвовал всем, что имею сейчас, лишь бы перестать подвергать опасности свою душу. Жизнь Алистера Эмберхарта со всеми его ценностями и привилегиями никак не стоит столько же, сколько мое сформированное Ядро, позволяющее мне остаться собой после смерти. Позволявшее. Позволявшее ли? Плохо, очень плохо лишаться таких козырей — и уверенности в бессмертии, и уверенности в возможности перейти в режим «неуязвимости» Посланника.

Хуже всего то, что тот, кто мог бы мне помочь, сейчас находился совершенно вне зоны доступа, занятый выстраиванием своей легенды в мире живых.

Шквал событий, мотавших из стороны в сторону, в конечном итоге выбросил меня на тюремную койку. Растерянного, не понимающего, что происходит. Озлобленного. Потерявшего за пару последних дней всю почву под ногами. Император? Его брат? Мой собственный отец? Герцог Мур, сейчас гуляющий где-то по архипелагу со своими племянниками?

Что в деле замешан Роберт Эмберхарт — гадать не приходилось. Скарлет определенно знала, что у меня в кабинете лежит её брат. Моя версия, заключавшаяся в том, что вздорную сестричку сослали мне под бок для её наказания, развалилась буквально на глазах. Миссис Монтгомери, сделав всего пару заявлений, отрезала мне все пути к самозащите перед законом. Её слова о том, что мы с Александером враждовали, легко могут подтвердить все члены рода.

Но… зачем? В чем может быть смысл происходящего для графа? Заключить договор, отправив меня его выполнять в Японию, а затем… вот так подставить под предумышленное убийство? Ничего не понимаю. Закрыть в тюрьму меня не дадут, экстрадировать некуда, да и отказаться от моих услуг японцы не могут. Другого пилота для «Паладина» найти — ладно, но кто им доведет до ума Героя?

— «Это если японцы вообще причастны к этим событиям», — внезапно заявил подслушивающий мои рассуждения Эйлакс.

— «Ты и мысли мои читаешь?», — неприятно удивился я.

— «Даже не представляешь, на что можно пойти со скуки», — хохотнул тот, — «Но, в данном случае, я считаю это справедливой платой. Ты проецируешь на меня свои эмоции, от чего я, мягко говоря, не в восторге, а я читаю твои мысли. Для развлечения».

— «Как будто я виноват», — вяло огрызнулся я, переживая очередной выверт жизни.

— «Ну…» — почти издевательски протянул демон, — «С другой стороны, я один из немногих, чьи цели и желания ты знаешь от и до».

Ага. Они у нас одинаковы — не сдохнуть окончательно. В словах Эйлакса определенно есть зерно истины. Убийство Александера и моё обвинение в нем — это ход. Вполне вероятно, что Роберт собственноручно расстрелял сына в спину, оформив тому контрольный в затылок. Но зачем? К чему он может привести? Ради чего жертвовать пусть бракованными, но сразу двумя сыновьями из четырех?

— «В иных обстоятельствах я бы тебе дал время самому во всем разобраться, но сейчас моё молчание будет верхом глупости», — внезапно вклинился Эйлакс, — «Перед тем, как я преподнесу тебе свою версию — урегулируй нас Тишиной. Резонанс нарастает».

Переключиться на полумедитативное состояние, для вызова нужного ощущения, оказалось невероятно трудно. Раскаленный недосыпом, стрессом и лихорадкой мыслей организм требовал от меня сидеть, суматошно перебирая варианты, бегать по камере туда-сюда, курить сигареты одну за другой. Кое-как я справился, даже перестарался. Тишина хлынула изнутри мощным потоком, успокаивая взвинченные нервы и мятущийся рассудок. Через несколько секунд после того, как я «закрыл краник», участок наполнился тревожными и паническими воплями ощутивших нечто непотребное служивых простолюдинов.

На мелочи я не отвлекался. Пинком зашвырнув окурки под койку, я сел на нее, скрестив руки под подбородком.

— «Ты исходишь из неверных предпосылок, Алистер», — начал демон, — «Рассуждая, ты пытаешься понять, зачем твоему отцу понадобилось совершать столь бессмысленный поступок, раз ты, до этого