Короли алмазов - Каролин Терри

— Наконец-то, Лора! Счастливые дни, — сказал он в своей обычной непоследовательной манере и, к удивлению Лоры, наклонился и поцеловал ее в щеку.

Она не сразу пришла в себя от удивления, когда Мэтью, подбросив Миранду в воздух и благополучно поймав ее, прижал дочь к себе и вдруг обнял Лору за плечи.

— Да, ты молодец, Лора, и ты тоже, Миранда. Ты настоящая маленькая героиня, честное слово! — и он улыбнулся девочке. — Вы обе настоящие героини, — тихо добавил он.

Лора стояла неподвижно, ощущая его сильную руку на своем плече, и на мгновение время остановилось для нее. Это самый счастливый день в моей жизни, взволнованно подумала она.

В два часа утра 23 ноября Эдвард Харкорт-Брайт впервые принял участие в сражении. Младший офицер Девятого уланского полка, он был всего в пятидесяти милях от Кимберли и приближался к маленькой деревушке Бельмонт.

Все произошло очень быстро и не так, как он ожидал. В течение нескольких недель ему присвоили воинское звание, погрузили в Саутгемптоне на корабль, выгрузили в Кейптауне и приквартировали к эскадрону Девятого уланского полка, который входил в войска освобождения под командованием лорда Метьюена. Здесь Эдвард понял, что окончание военного колледжа не прибавило ему уважения, напротив, к его выпускникам такие же, как он, офицеры относились с иронией и недоверием. Лорд Метьюен, кажется, не придерживался никаких традиций, правил и уставов, которые Эдвард так тщательно изучал. У улан не было даже их красивой формы. Лорд Метьюен требовал, чтобы все носили хаки. Даже пуговицы на форме были цвета хаки, чтобы не блестели на солнце. Все знаки различия были сняты, так что офицера нельзя было отличить от его солдат, из-за того, что снайперы буров имели привычку сначала выводить из строя офицеров, чтобы оставить войска без командиров. Шлемы уже вышли из моды, вместо них носили мягкие фетровые шляпы.

Из Кейптауна войска поездом доставили к реке Оранжевой, где они задержались на несколько дней. Девятому уланскому полку было приказано провести рекогносцировку местности. Эдвард с ужасом смотрел на просторы огромного плато Кару. Наверняка семейная история о том, как дядя Мэтью пешком добирался до Кимберли, не более чем легенда. Никто не мог бы пешком преодолеть пустынную равнину! Здесь было хорошо скакать верхом, и на первых порах Эдвард радовался свежему воздуху и солнцу.

Задачи разведки оказались непростыми. Скоро стало ясно, что военное министерство допустило серьезные промахи в формировании войск, направленных в Южную Африку. Силы под командованием лорда Метьюена насчитывали десять тысяч человек, из которых только девятьсот было кавалерией: уланы, разведчики и часть пехоты, посаженная на лошадей. Таким образом, кавалерийские силы составляли слишком малую часть от общего состава, учитывая расстояния, которые надо было преодолеть, характер местности и поразительную мобильность противника. Уланы доложили, что силы буров численностью около двух тысяч расположились лагерем на склоне холма у Бельмонта, в девятнадцати милях от железнодорожной ветки у реки Оранжевой. В ночь на 20 ноября были поставлены палатки. Теперь это больше напоминало поход, подумал Эдвард, когда волнение стало возрастать, и у костра зазвучали песни.

Пункта в двух милях к югу от Бельмонта войска достигли к концу второго дня марша, и Метьюен, не имея хорошей карты местности, отдал приказ остановиться. Дальнейшему ведению разведки мешал огонь снайперов противника.

Наступление началось в полумраке раннего утра. Пехота двинулась направо под прикрытием разведчиков. Эдвард и его уланы стали заходить с севера и параллельно железной дороге, чтобы обойти Бельмонт и отрезать бурам пути к отступлению. Уланы двигались бесшумно, оказавшись самыми мобильными силами в этом наступлении; стук копыт лошадей заглушала высокая сухая трава. В мрачной тишине они заняли свои позиции. Небо начало светлеть, и они напрягали слух, чтобы расслышать выстрелы — атака пехоты запаздывала.

Наконец наступление началось, и вспышки огня на перевале сопровождались треском винтовочных выстрелов.

— Буры! — сказал сосед Эдварда. — Шотландские гвардейцы преследуют их.

Фактически гренадеры взяли на себя самую трудную часть наступления, но Эдвард не знал об этом. Он только слышал беспорядочные звуки артиллерийского огня и винтовочных выстрелов, сигналы горнов и даже звуки волынки. Но они побеждали. Известия, поступавшие от лорда Метьюена, были весьма вдохновляющими. Застывшие в бездействии уланы, на усталых лошадях, ждали приказа. Только в семь тридцать Метьюен приказал им немедленно вступить в бой и отрезать бурам путь к отступлению.

Наконец-то в бой! Сердце Эдварда радостно забилось, когда они пересекли железнодорожное полотно и устремились на северо-запад, преследуя бегущего противника. Но к великому его разочарованию, уланы оказались неспособны справиться со своей задачей. Их лошади были слишком утомлены после разведывательных рейдов, а численность была недостаточной. Один бур обернулся и показал англичанам нос, прежде чем бодро продолжать движение, как будто его соотечественники были победителями, тогда как Эдварду только оставалось в полном отчаянии смотреть на их удаляющиеся спины.

Однако, несмотря на то, что они не могли продолжать преследование, это тем не менее была волнующая победа. Моральный дух сразу поднялся: за три часа они выгнали буров с позиции, которую противник намеревался занимать еще три недели.

Теперь дорога на Кимберли лежала прямо перед ними.

Настроение у Эдварда поднялось.

— Держись, дядя Мэтью, — шептал он, — уже недолго ждать!

Глава третья

Дани нашел Деларея на реке Моддер, приятном местечке в двадцати милях от Кимберли, бывшем излюбленным местом отдыха горожан. По левому берегу реки, поросшему деревьями и кустарником, были разбросаны дома; тут же находилась гостиница и железнодорожная станция.

После боя, данного англичанами при Бельмонте, моральный дух буров резко упал, тем более, что двумя днями раньше аналогичная неудача произошла в Граспане. Однако, Деларей был уверен, что отступление можно остановить и готовил англичанам сюрприз. Вместо того, чтобы согласно теории, разместить силы буров на холмистом северном берегу, Деларей приказал им вырыть окопы на южном берегу реки.

Ранним утром 28 ноября Дани наблюдал, как английская пехота двинулась прямо в ловушку, приготовленную для нее. Он пожалел, что они не были одеты в красные мундиры, как прежде, вместо тусклой формы цвета хаки, которая мешала их разглядеть. Все же их было видно лучше, чем буров — Дани знал, что ни один из его соотечественников не был виден, так велико было их искусство маскировки в естественных и искусственных укрытиях. Англичане, как обычно, предприняли фронтальное наступление, продвигаясь через вельд прямо к южному берегу реки и намереваясь перейти ее вброд.