Черная книга смерти - Гордон Далквист

Ответом на крик у ворот стал мощный залп. Но крики не стихли, даже после второго залпа, — напротив, достигли торжествующего апогея. Неужели толпа прорвалась за ограду? После третьего залпа раздались вопли, словно косой прорезавшие общий крик. Драгуны начали отвечать на выстрелы, и стрельба с завода стала нестройной, хотя вопли по большей части все еще исходили от нападавших.

Но потом с руин на востоке открыли огонь люди Тэкема, и пули обрушились на защитников здания, как горячий дождь на железную крышу. Однако ощущение было такое, что у людей в белом здании имелось совершенно иное оружие, более скорострельное и смертоносное, хотя числом они явно уступали нападавшим. Мисс Темпл не могла видеть происходящего, но обратила внимание, что защищающиеся вскоре стали вести огонь из здания, словно бы отступив туда. Неужели драгуны так быстро начнут штурм — неужели все будет так просто? От ворот раздался набирающий силу крик — толпа прорвалась внутрь.

Окно над толпой выплюнуло язык пламени, а прямо перед ним (из гущи деревьев, где, как считала мисс Темпл, прятались люди) поднялся густой столб черного дыма и расцвел, как жуткий ночной цветок. Раздались страшные вопли, и крик атакующих тут же сошел на нет. Такой же взрыв раздался и в руинах, отдавшись новыми гулкими воплями и треском падающих деревьев. Мисс Темпл, словно в озарении, бросила взгляд на окна, выходящие на гравийную дорогу — прямо напротив нее самой, — и тут же упала на землю. Еще один взрыв — и земля вокруг взбрыкнула, как норовистый конь. Мисс Темпл вскрикнула, но не услышала собственного голоса. На нее посыпались земля и мелкие камешки. Почва сотрясалась снова и снова. Мисс Темпл не могла пошевелиться. У защищающихся на всех направлениях имелись пушки.

Над изуродованной местностью, над разбросанными повсюду воронками плыл дым. Из-за деревьев доносились стоны и вопли. Стрельба прекратилась. Мисс Темпл вытряхнула комья земли из волос. В десяти ярдах от нее, посреди дороги, появилась свежая воронка.

Какой-то звук возник в ее гудящей голове. Чей-то голос.

Голос усиливался специальным устройством, как некогда голос графа в башне харшмортского собора. Ощущая во рту горечь желчи, мисс Темпл вспомнила черный рупор, прикрепленный к зловещего вида медному шлему, вспомнила, как голос д'Орканца заполнял все огромное пространство, словно голос Бога. Но на сей раз голос был другим — тонким, ломким, даже жестоким. Это был женский голос.

— Как вы видели и чувствовали, — кричал голос, — наша артиллерия способна обстреливать все пространство от дверей до самого канала! Вы не можете ни спрятаться, ни атаковать. Ваши люди будут убиты. Ваша затея провалилась. Солдаты и всякий сброд должны отойти. А вы, мадам, должны одна выйти из укрытия. У вас есть пять минут, после чего мы начнем бить по площадям. Можете не сомневаться. Если вы не выйдете, будут уничтожены все.

Последовал хрипловатый треск. Мисс Темпл поняла, что усилительное устройство отключено и пугающее выступление закончилось. Она ждала какой-нибудь реакции — приказов драгунам, криков отступающей толпы, — но ничего такого не услышала. Тогда она прокралась вперед, за линию воронок, над которыми вились дымки. По-прежнему не раздавалось никаких приказов — ни к атаке, ни к отступлению. Оставаться на месте — на простреливаемом открытом пространстве — было бы для нападающих самой губительной стратегией, которая могла вызвать лишь очередной вал огня.

Дым рассеялся настолько, что мисс Темпл увидела, где заканчивается гравийная дорога — у невысокой деревянной ограды, за которой виднелся завод. Белая поверхность здания, казалось, состояла только из окон и света, а тонкая вязь кирпичей служила для них всего лишь опорой — горящая клетка, изготовленная из бессчетных косточек. Мисс Темпл видела тени, мелькавшие вдоль окон и по краю крыши. Над ней все еще поднимался черный дым, словно колышущийся занавес.

Наконец дымная пелена исчезла, и мисс Темпл увидела армию стеклянной женщины — людей, присевших у низкой деревянной ограды: более сотни драгун, неуклюжих господ в черном — министерских чиновников. Ни один из них не шелохнулся. Мисс Темпл подошла ближе (все это происходило словно во сне, потому что никто не прореагировал на ее приближение) и наконец оказалась на расстоянии вытянутой руки от них. Неужели миссис Марчмур обездвижила собственных прихлебателей, как сделала это с мисс Темпл в карете? Неужели она теперь могла одновременно властвовать над столькими людьми — и так повелительно? Но почему она не позволяла им уйти? Не делало ли это их еще более уязвимыми перед артиллерийским огнем? Оставаться на позиции означало вызов открыто не подчиниться прозвучавшим требованиям, и, когда срок ультиматума истечет, эти люди должны будут умереть.

У нее самой тоже оставалось мало времени. Мисс Темпл подняла взгляд на окна — вероятно, оттуда на нее смотрели десятки глаз. Но никто не крикнул, никто не выстрелил. Она сунула нож обратно за голенище и подошла к ближайшему из людей в черном. Это был все тот же отвратительный тип из Харшморта — Харкорт, невидяще смотревший голубыми глазами, как рыба в кастрюле с ухой. В руке его был небольшой шестизарядный револьвер. Мисс Темпл взяла оружие — холодная тяжесть легла на ее маленькую ладонь. Револьвер идеально ей подходил.

Она не увидела ни Фелпса, ни Фохтмана, ни Аспича и решила, что они, взяв Франческу Траппинг, выдвинулись вперед с миссис Марчмур (по собственной воле или как послушные рабы-автоматы), невзирая на приказ Шарлотты. Но опять же: почему с одной Франческой? Мисс Темпл вспомнила об откупоренных пробирках с синим содержимым. Неужели осколок стекла был введен в каждую пробирку с кровью? Или миссис Марчмур сама преобразовала содержимое пробирок, окунув туда палец, — горгона Медуза от синей глины?

Чтобы войти на завод, пришлось перешагнуть через двух солдат в зеленом; кровь стекала у них изо рта по подбородку. Весь первый этаж завода был занят грохочущими, сверкающими машинами. Мисс Темпл поморщилась и остановилась, прижав руку ко лбу, ошарашенная шумом и зловонием синей глины, от которого ее чуть не выворачивало наизнанку. Через воспоминания графа она прозревала назначение каждой из машин — те словно начинали сиять перед ее глазами, когда открывалось их назначение, их отвратительные возможности. Полированные панцири вибрировали, словно неуклюжие тропические жуки, зовущие самку. Мисс Темпл знала, что внутри — только рычаги, валы и смазанные шкворни, но для создателя этих устройств они были воплощением жизни, и потому казалось, что дрожащие машины в любой момент готовы выпростать свои страшные крылья и ноги.