Город костей - Марта Уэллс

Хет глядел в сторону — туда, где виднелись дворцы патрициев и зеленые квадраты их садов. Предложение было возмутительно соблазнительным. Академию можно было бы уговорить принять его на время благодаря покровительству Илин. И Арад, он уверен, тоже помог бы. Мир Арада покоился на двух основаниях Древние и ученая политика Академии. Может, он и замечал, что Хет — крис, но в его мир это обстоятельство не вносило изменений: он видел в Хете только своего союзника. Но зато сам Хет легко мог представить себе все проблемы, которые возникли бы перед ученым. И перед Илин.

Особенно перед Илин. Другие Хранители ее семьи реагировали достаточно скверно, когда она сотрудничала с ним в поиске реликвий. Как Мастер-Хранитель она, конечно, имела большую степень свободы, но ведь ей надо быть в хороших отношениях с мужчинами своей семьи, а постоянное присутствие Хета сделало бы это невозможным. Впрочем, эта причина, можно сказать, была далеко не самой важной.

Если его молчание раздражало Илин, она ничем этого не выдала, но Хет по опыту знал, что чем острее кризис, тем спокойнее становится Илин. Она повернулась к нему, чтобы встретиться с ним взглядом, и, опершись бедром о стенку, спросила уж совсем прямо:

— Я думаю, мы с тобой теперь друзья, и, как мне кажется, я ни о чем большем не прошу. Но… я была бы рада получить шанс выяснить, нет ли между нами чего-то большего, чем простая дружба.

Горожанки делали Хету предложения многократно, он даже забыл, сколько раз; но ни одна из них не предлагала ему своей любви, и никогда их предложения не содержали столько уважения к его собственным чувствам. На мгновение он готов был принять его. Потом покачал головой:

— Ты нуждаешься во мне, как нуждалась в Кайтене Сеуле, Илин.

Она слегка улыбнулась.

— Не думаю, что ты оказался бы такой же обузой. — Она смотрела на него, принимая отказ столь же спокойно, как сделала предложение. — Ты можешь объяснить почему?

Хет мог, но не хотел. Он заставил себя встретиться с ней взглядом, но отнюдь не одно ослепительное сияние солнца, прорывавшееся сквозь переплетение лоз, сделало это столь трудным делом.

— Ты как-то сказала, что веришь мне. Ты все еще продолжаешь верить, даже после того, как я солгал насчет Констанса?

Илин это напоминание было неприятно, и она на мгновение опустила глаза.

— Да, это я могу простить. В конце концов ты оказался прав. — Она замолкла: истина начала доходить до нее. — А ты все еще веришь мне?

Хет не ответил. Его раздирали противоречивые чувства: желание донести до нее правду и страх больно ранить Илин. Было так легко солгать, придумать какой-нибудь предлог, но ей не нужны были друзья, способные поступить с ней так.

И он сказал правду:

— Ты теперь Мастер-Хранитель.

Сквозь балюстраду потянуло ветерком, принесшим дыхание раскаленных солнцем каменных плит и запах благовоний и цветов. Группа патрициев, сопровождаемых слугами, прошла по дорожке под ними. Об их присутствии говорили голоса, тихий шелест одежд и звон бронзовых колец на зонтиках.

На этот раз Илин уловила значение его слов. Она сказала:

— Понятно.

Ее голос все еще был спокоен, но в нем слышалась боль. Хет сказал, как бы защищаясь:

— Я тоже не все говорю Сагаю.

— Да, — согласилась Илин. — Но он ожидает этого, и он понимает тебя лучше, чем я.

— Дело не тебе, — ответил Хет. — Дело во мне. Я хотел бы верить тебе.

— Я знаю.

— Извини меня.

— Не надо. Я теперь Мастер-Хранитель. И это, наверное, потребует от меня всей честности, которая у меня есть. — Она оттолкнулась от стены. — Я провожу тебя до Четвертого яруса.

Большую часть пути они прошли молча, но к концу пути это было уже молчание друзей. Хет сказал Илин правду, и, возможно, эта правда была ей необходима, как бы ей тяжело ни было ее услышать.

Когда они достигли Четвертого яруса, Хет поцеловал ее на прощание, и она не вздрогнула и не покраснела, хотя один из стражей у ворот яруса от возмущения выронил ружье. Она только взглянула на Хета и сказала:

— Удачи тебе.

Больше говорить было нечего.

Хет без всяких помех достиг Академии и обнаружил там Сагая, который наслаждался, изучая вместе с Арадом текст Выживших, но тем не менее был готов хоть сию минуту ехать домой. Сегодня было уже слишком поздно идти договариваться о местах в караване, поэтому они провели ночь у Арада, а к утру уже были в доках, готовые отряхнуть прах города, что шумел за их спиной, со своих ног.