Криминальная жизнь аристократки - Узница ада

— Обойдусь!

— Вот и я того же мнения, — хохотнул джин, оставив на горле огненный поцелуй. — Лучше уж я съем тебя. Мне не нужны конкуренты, зайчик.

Ноги не держали. Некромант осел на пол. Девушка не удерживала его, внимательно наблюдая за своей жертвой, заинтересованно склонив голову набок.

— Уже всё? — присев на корточки перед Эмметом, жалобно проскулила она. — Твоя душа еле мигает. Как жаль… я хочу больше! О-ох, мои братья уже здесь. Что ж, я не люблю делиться.

Джин протянул руку к мужчине, желая в последний раз прикоснуться к ослабевшей душе и забрать её энергию себе. Но тут Хьюдсон удивил отродье Тёмного коридора. Он перехватил руку, сжав так сильно, что девушка вскрикнула. Они не чувствовали боли, но инстинкты, оставшиеся после прошлой жизни, порой брали верх. Эммет же, воспользовавшись замешательством противника, потянул его на себя, уронив на пол.

Джины уже были совсем рядом. Нужно было бежать. Мужчина не стал тратить времени на поднятие на ноги, став ползти к двери, что находилась в паре метрах от него.

Та распахнулась, почувствовав своего хозяина. Эммет уже почти добрался до безопасной точки, как вдруг его схватили за ногу, с ревом впившись клыками в лодыжку. Отбившись от настырного демона, мужчина оказался в комнате, подальше от Тёмного коридора. Дверь закрылась, оставив джинов за ней. Они не смогут попасть в мир смертных, пока кто-то не проведет обряд и не вызовет их.

Некромант еле-еле поднялся на ноги, покачиваясь из стороны в сторону. Глаза закрывались. Ослабевшая душа хотела вернуться в тело, но Эммет держался из последних сил, сопротивляясь магии. Он должен был найти её.

Женевьева. Мужчина увидел её сразу же, как только поднял взгляд. Девушка лежала на деревянной кушетке, крепко привязанная к ней и обколотая иглами. Всё её лицо было в крови. Рядом с Женни стоял Эмиль. Увидев брата за столько времени, Эммет почувствовал… жгучую ненависть. Он сотворил с девушкой это!

Эмиль упал на стул, откинувшись на его спинку. Стянул белую перчатку, запачканную каплями крови, с руки, откинув её в сторону. На лице брата расцвела безумная улыбка. Он засмеялся. Но тут же умолк, повернувшись в сторону Эммета.

Мужчина замер. Эмиль не мог увидеть душу человека без обряда, но почувствовать её присутствие — без проблем. Именно это и произошло. Младший Хьюсдон поднялся со стула, последовав в сторону Эммета.

— Кто здесь? — усмехнулся некромант, смотря в лицо брата. — Кто-то из родственников девчонки? Или же… Эм? Я чувствую твою ярость.

— Я убью тебя, — процедил Эммет, схватившись за голову. Тело взывало к душе. Больше минуты он здесь не продержится.

Эмиль что-то говорил, но мужчина не слушал. Он отправился к единственной двери в этой комнате (не считая рубиновую), пройдя сквозь неё. Большего и не требовалось. Выйдя из подвала, Хьюдсон попал в небольшой проход. Над ним играла музыка, раздавались голоса. Клуб Аэриллонов. Неужели Женевьева была так близко? И Эммет не почувствовал её?! Какой же он идиот!

Помещение поплыло. Душа покинула это место, возвратившись в тело.

Оказавшись в своей комнате, мужчина закашлялся. Из его носа и ушей обильно шла кровь. Всё качалось. Некромант попытался подняться на ноги, но потерял сознание. Ему нужно было хоть немного отдохнуть, или душа вновь возвратится в Тёмный коридор. Вот только теперь навечно.

Глава 37

В этот раз Женевьева бродила по лесу в одиночестве. Волчица не пришла к ней, как это бывало всегда. Да и сон, который уже таковым не считался, совсем изменился. Снег, который постоянно окружал девушку, начал потихоньку таять. С ветвей елей падали капельки, некоторые из них превратились в мелкие сосульки. Конечно же, лес по-прежнему был тихим и неживым, в отличие от настоящего, — здесь не пробегали зверушки, не было животных следов, даже пения птиц — и того не слышалось.

Ступая босыми ногами по влажному снегу, Женни чувствовала себя брошенной. Сколько прошло времени? Почему волчица так и не навестила её? Эти вопросы мучали Женевьеву, не давали покоя. Неужели, это всё из-за инъекций Эмиля? Они уничтожили забавного зверька, что жил внутри девушки? Тогда в чём смысл бесцельно бродить здесь? Небольшая догадка настигла Джейн'ри, заставив ту вздрогнуть. Вдруг пророчество солгало? Теперь она навсегда заперта в своем сознании, а телом управляет звериная, дикая, необузданная сущность? Есть вероятность, что именно такое и происходило, когда в оборотней попадал этот яд. Они навсегда оставались в подобных иллюзиях, в то время, как их ипостаси, больше не сдерживаемые здравым рассудком, вырывались наружу.

Это пугало Женевьеву. Она боялась, что волчица возьмет верх над её телом. Тогда единственное, что поможет Женни — это смерть. Но умирать она тоже не хотела. Ради чего тогда она сбегала из особняка тирана? Пыталась узнать, что такое жизнь. Познать человеческие чувства по всей красе. Заниматься рутиной, о которой раньше могла только мечтать. И что же — теперь всё это без надобности? Все старания девушки стать совершенной копией себя канули в Тёмный коридор из-за ублюдка, что посчитал себя Богом. Разве это справедливо?

Джейн'ри упала на колени, свесив голову. Её одолели отчаяние, страх за свою жизнь, боль и тоска. Они липким комком образовывались в потерявшейся душе, пятнали собой все положительные чувства и эмоции, которые испытывала когда-то Женевьева. Тянули свои страшные лапы к самому главному, что осталось в сердце — к желанию бороться. Если девушка потеряет смысл жизни, стремление познавать её и свои цели, то она просто сдастся. Позволит Эмилю уничтожить себя.

Тут перед Женни, словно из неоткуда, появилась совсем еще юная девочка. С длинными, белыми волосами, заячьими ушами и легкой, снисходительной улыбкой. Она протянула девушке свою ладошку, встряхнув большим ушком. Женевьева узнала оборотня, которого истязали на площади люди.

— Эрин плачет, — мягким, ласкающим слух, голосом пролепетала девочка. — А ещё проклинает Священного духа за то, что он оставил нас. Как же это в её стиле…

— Что ты здесь делаешь? — прошептала Женни, продолжая стоять на коленях. Её конечности вдруг стали слишком тяжелыми, чтобы подняться.

— Он попросил, — пожала плечами девчушка, звонко рассмеявшись.