Том 5. Дживс и Вустер - Пэлем Вудхауз

— Так и будет, мой ангел, — сказала Нобби.

— А то, — отозвался Боко, поглощая кофе.

Завтрак продолжался в самой дружеской атмосфере. Человек не такой добрый, как Бертрам Вустер, мог бы внести ноту диссонанса, подняв вопрос о давешнем китоврасе в своей постели, но я не стал этого делать. Наоборот, я поинтересовался, что сталось по окончании переговоров с дядей Перси.

— Наверное, укатил домой на своем велосипеде, — предположил Боко. — А что ты сделал с Сыровым мундиром?

Я объяснил, что предал его волнам, и он сказал, что это был очень мудрый шаг с моей стороны. А потом вздумал было понасмешничать над тем, какой потрясающий у меня был вид, но я остановил его властным жестом.

Потому что я заметил краем глаза у калитки нечто крупное и синее. Потом послышался звук шагов по гравию, притом такого тембра и такой громкости, какой способны производить только форменные полицейские башмаки. Так что, когда в раскрытом окне возникли торс и голова Чеддера по прозвищу Сыр, я нисколько не удивился. Я лишь горячее поздравил себя мысленно, что проявил предусмотрительность и выбросил его полицейское облачение в реку.

— А-а, Сыр! — сказал я, и более того, сказал жизнерадостным тоном. Самый острый слух не уловил бы в моем голосе призвуков не вполне чистой совести. Предпочтительнее, конечно, во всех случаях быть безупречным, как стеклышко, и совершенно незапятнанным, но если это невозможно, тогда самое главное — избавиться от трупа.

Боко, который всегда отличался гостеприимством, пожелал вновь прибывшему доброго утра и попросил его разинуть пасть, чтобы в нее можно было забросить сардинку. Но гость, по-видимому, уже позавтракал, так как сердито тряхнул головой и отклонил приглашение.

— Хо, — произнес он.

Кстати, о полицейских и этом словечке «хо». Я предполагаю, что первое, чему учат новобранца в полиции — это как правильно произносить данное междометие. За всю жизнь я не встречал стража порядка, который бы им не пользовался, причем они все как один произносят его абсолютно одинаково. Вероятно, в полицейской академии проходят по этому материалу специальный курс.

— Вот он ты где, чертов Вустер!

После вчерашних событий, то и дело возвращаясь мыслью к вопросу о том, какого поведения можно ожидать от этого молодого и старательного полисмена при нашей следующей встрече, я и не предполагал, что оно будет ангельским. Я предусмотрел нахмуренный лоб, красную физиономию, выпученный глаз. Предчувствия меня не обманули, так что я встретил Сыра во всеоружии.

Сохраняя самоуверенный тон, я ответил:

— Да, вот он я где. — И, как ни в чем не бывало, намазал маслом свежезажаренный тост. — А где же мне еще быть, мой дорогой Сыр? Именно тут, спасибо царскому гостеприимству Боко, я в настоящее время проживаю.

— Хо! — произнес Сыр. — Недолго тебе осталось тут проживать, потому что я, черт возьми, тебя забираю.

Боко поглядел на меня, вопросительно подняв брови. Я поглядел на Боко, вопросительно подняв брови. Нобби поглядела на нас обоих и тоже вопросительно подняла брови. Видно, такой уж это был день, когда все поднимают брови.

— Забираешь? — переспросил Боко. — Надеюсь, дорогой Сыр, не в прямом смысле слова?

— В прямом.

— Ты намерен арестовать Берти?

— Да.

— Но за что?

— За кражу моей полицейской формы. Нобби с девическим удивлением спросила:

— Неужели ты украл у Сыра форму, Берти?

— Разумеется, нет.

— Ну и хорошо.

— Да, замечательно.

— А то, по-моему, за это можно получить месяца три.

— Не говоря о позоре, — добавил я. — Если у меня когда-нибудь возникнет такое неразумное поползновение, я непременно переборю соблазн. Хотя едва ли это со мной случится.

— Да, очень маловероятно, — подтвердила Нобби. — Действительно, зачем бы тебе понадобилась полицейская форма?

— Вот именно, — сказал я. — Ты вонзила острие иглы в самую точку.

— Что-что я сделала?

— Вонзила острие. Выражение Дживса, — пояснил я. — Латынь.

Боко, слушавший нас с нахмуренным видом, подошел к вопросу глубже.

— Мне кажется, я понимаю, что у Сыра на уме, — проговорил он. — Кажется, я вам не рассказывал, но вчера, пока он купался, а форму снял и оставил на берегу, кто-то у него ее свистнул. Говорил я вам об этом?

— Что-то не припоминаю, — ответила Нобби.

— И я тоже, — присоединился к ней я.

— Странно. Из головы, должно быть, вылетело, — пожал плечами Боко.

— Бывает, — сказала Нобби.

— И даже часто, — подтвердил я.

— Но такое происшествие имело место, и нельзя винить Сыра за то, что ему хочется привлечь преступника к ответственности. Но почему он решил, что виновник этого подлого злодеяния — Берти, я совершенно не могу взять в толк. Я же сказал тебе вчера, Сыр, что это почти наверняка дело рук Эдвина.

— Да, я у него сейчас спросил, но он все решительно отрицает.

— И ты ему веришь на слово?

— Верю. Потому что у него есть алиби.

— Какая глупость! — всплеснула руками Нобби. — Неужели ты не понимаешь, что это только доказывает его вину? Ты что, не читал детективов? Спроси, спроси у лорда Уимзи, что означает наличие алиби.

— Или спроси у месье Пуаро, — со своей стороны посоветовал я.

— Да. Или у Регги Форчена, или у инспектора Френча, или у Неро Вулфа. Я просто не понимаю, как человек с твоим интеллектом мог попасться на эту удочку с алиби.

— Трудно поверить, — подтвердил я. — Такой старый прием.

— Беги и исправь положение, вот мой тебе совет, Сыр, — заключил Боко.

Можно было ожидать, что слуга закона не выдержит такого давления и уступит, но вскоре стало очевидно, что Чеддеры сделаны из более твердого материала.

— Если вам интересно, почему я поверил алиби Эдвина, — важно проговорил Сыр, еще сильнее вылупив глаза, — то его подтверждают: здешний приходской священник, жена приходского священника, помощник приходского священника, сестра помощника приходского священника, местный врач, тетя врача, бойскаутский вожатый, пятнадцать разных торговцев и сорок семь бойскаутов. Вчера вечером, как выяснилось, в зале деревенского собрания врач читал лекцию об оказании первой медицинской помощи, а Эдвин вызвался служить наглядным пособием, и врач все показывал на нем. В то время, когда была украдена моя форма, Эдвин, весь обмотанный бинтами, лежал на столе, демонстрируя, как обращаться с человеком, у которого переломана берцовая кость.

Это, я должен признать, сильно подорвало все наши усилия. Правда, Нобби все же заметила, что на столе мог лежать соучастник, хитро забинтованный под Эдвина, но было очевидно, что это не больше чем умозрительное предположение.

— М-да, — произнес в конце концов Боко, — похоже, что тем самым с Эдвина подозрения снимаются. Но я по-прежнему не вижу, откуда у тебя эта дикая мысль, что виновником является Берти?

— На это я вам тоже отвечу, — сказал Сыр, явно решившийся не скрывать от нас ничего. — Эдвин, будучи допрошен, рассказал удивительную историю. Он показал, что поздно вечером, забравшись в комнату обвиняемого с цель-го засунуть ему под одеяло ежа…

— Ха! — воскликнул я и бросил сокрушенный взгляд на Боко, раскаиваясь, что пусть и в мыслях, но погрешил на своего доброго гостеприимного друга.

— …видел там на кровати полицейскую форму. А сегодня я разговаривал с одним парнем, который подрядился дополнительным официантом на вчерашний маскарад в Ист-Уайбли, и тот сообщил мне, что в празднестве принимал участие некий омерзительный субъект, наряженный в полицейскую форму, которая была ему велика размеров на шесть. У меня все, Вустер, пошли, если ты готов.

Дело, на мой взгляд, было бесспорное, и неизбежный конец не имело смысла оттягивать. Я поднялся из-за стола, равнодушно утер губы салфеткой, точно французский аристократ, которому объявили, что телега до эшафота подана.

Но Боко был еще не готов прекратить бой.

— Одну минуточку, Сыр, — сказал он. — Не будем торопиться. А ордер на арест у вас имеется, господин полицеский?

Вопрос, видно, застал Чеддера врасплох.

— Я… э-е-е… то есть, нет.

— Нужен ордер, — пожал плечами Боко. — По такому серьезному обвинению арест без ордера недопустим.

Но Сыр уже справился с минутной слабостью. Он снова был самим собой.

— Не верю, — мужественно заявил он. — По-моему, ты врешь. Но на всякий случай я пойду в участок и справлюсь у сержанта.

Он удалился, а Боко сразу оживился и деловито сказал:

— Тебе надо смываться, Берти, притом незамедлительно. Садись в автомобиль, кати в Лондон и уезжай за границу. В портах еще не успеют выставить шпиков. Но на всякий случай загляни по дороге к «Братьям Коген» и купи накладные усы.

В обычных обстоятельствах я бы не позволил этому полоумному командовать собой, но тогда я нашел, что это дельный совет. У меня и самого уже голова работала в том же направлении. И я как раз говорил себе в эту минуту: «О, если б мне крылья голубки…» На бегу поручив Боко ввести в курс дел Дживса, чтобы он отправился следом с пожитками, я рванул в гараж.