Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

до тебя! А лучше умри! Умри! Наложи на себя руки! Так будет всем легче! Самоустранись! Соверши самоубийство! – раздался гром с небес, несомненно, принадлежащий архонту Праматери.

Я ясно различил возле себя дерево и свисающую с его сука угодливую веревку. Она раскачивалась под дуновением холодного воздуха взад–вперед. Что, мне? Как Серэнити, влезть в петлю?… Освободиться от нависшего надо мной Рока? Так все просто?…

– Сделай это, и ты больше не проснешься! Путаница будет моя, а ты отправишься в Безликую Пустоту!

– Нет…

– Тогда жди меня, червяк! Жди и дожидайся! Когда Луковое Спокойствие разрушится, я наслажусь твоими всхлипами и криками сполна!

Арахнид, что еще подрагивал поблизости, воззрился ввысь.

– Укулукулун! Архонт Укулукулун! Король Анкарахады! Ты тоже непотребный и недобросовестный! Ты обратил Дом Шелка в руины! Ты все потерял! Ты все упустил! Рифф, великолепной и всемогущественной Рифф ты надоел! Опостылел и утомил! Не он, так другой пройдет Испытание! Ты обречен! Обречен! Обречен!

– Я есть властелин всех пауков, всех Миров и Планов, маленький уродливый Шорох! – пророкотал небосклон. – Почему бы тебе не вылезти из Лона Праматери и не вкусить моего всевластия? Не утруждай себя ответом, я знаю, что ты такой же трус, как и этот раб Шаттибраль!

– Я – книгочей и хронист, Укулукулун. Моя доля – вести «пересчеты», вести летописи, вести летоисчисления нашей прародительницы Рифф. Пшшш! Я – на своем месте, а ты нет! Ты его недостоин! Ты подлый, ты мягкий, ты скользкий! Ты забыл, что такое Истина и Предназначение! Дома Шелка нет! Но он вновь восстанет! Когда Испытание замкнется на себе, он заново воссияет! Без тебя! Без тебя!

– Хватит ничего не значащих слов, Шорох! – рассмеялся Укулукулун из космических далей. – Лучше получи от меня презент!

В арахнида ударила молния. Он скукожился и осел. Из его клыкастого рта заструилась бардовая слизь.

– Раб! Ты же видишь, что я могу, и что умею? Зачем ты противишься своей участи? Своей смерти! Сегодня я милостив, и та веревка – выход из твоего незавидного положения. Просунь в неё шею и покончи с этим дурацким цирком. Я обещаю тебе – Рифф отпустит Бракарабрада, как только ты испустишь дух.

– Только лаять и умеешь… – едва слышно отозвался я.

– Вскоре ты запоешь иначе, ничтожество…

Меня обняла изумрудная взвесь. Я проваливался сквозь толщу кристаллических сколов… Луковое Спокойствие, наконец, отделило меня от Укулукулуна…

Весь потный, с мокрыми волосами я открыл глаза. Лика тихо посапывала в кровати за балдахином, и Каталина, полностью укрытая одеялом, тоже чуть слышно сопела. Вселенная, теперь Рифф дотянулась до Бракарабрада… А за ним последует Ансельм! Я помассировал виски, снедаемые мигренью. Однажды с семейством Грэкхольмов произошла очень печальная история, нашедшая отклик в моих нынешних терзаниях. Тогда, века назад, Ансельма – сына Наурет и Клидаса Грэкхольмов, младшего брата Эмилии и Настурции похитили последователи Дома Шелка. Наурет и Клидас долго искали его и вышли на след одного пещерного омора, который рассказал им, что их дитя уволокли в Логово Серого Паука. К сожалению, Грэкхольмы не успели спасти Ансельма. Когда они ворвались в притон Дома Шелка (на тот момент уже последний во всем Соединённом Королевстве, остальные разобрали на щепы жрецы Инквизитика Конопус) их сына уже принесли в жертву Рифф, по такому страшному обряду, что язык не поворачивается произнести. Наурет и Клидас, выдающиеся маги прошлого, выжгли Логово Серого Паука дотла, поставив точку в идолопоклонничестве Рифф, но Ансельм… Они не провидели, что их погибшее чадо навсегда окажется затянутым в Её Анкарахаду… Я должен вызволить Ансельма! Обязан! Ради Эмилии, Наурет, Клидаса… и ненавидящей меня Настурции! Калеб! Ну почему ты такая размазня?! Нет, я не такой… Сейчас, дрожа всем телом, я дал себе зарок – я сражусь с Укулукулуном. Этому быть. Возможно даже, скорее всего, архонт сотрет меня в порошок и… Я не смею допустить этого, до того, как Хрипохор и Вестмарка потерпят поражение – они мои первоочередные задачи! Когда с ними будет покончено, я сам, не по принуждению, засуну ключ в тлетворную шкатулку и проверну его трижды. Пойми меня, Бракарабрад, от меня зависит то, что произойдет с Соединённым Королевством уже в ближайшем будущем. Его судьба – значимее и меня, и тебя, и Ансельма. Если Укулукулун прорвется сквозь Луковое Спокойствие раньше, чем я найду Филириниль, что же – так тому и быть, однако если время мне позволит – я отложу встречу с ним на ту пору, когда Огонь и Тьма будут побеждены.

Я поднялся с матраса и дошел до уборной. Там я ополоснул в бадье лицо и привел себя в более–менее приличный вид. На кухне я сел на стул и подставил лицо пробирающимся сквозь занавески солнечным лучам. Ковыряя ногтем в столешнице, я, было, подумал о завтраке, но накатившая желудочная истома, затолкавшая желчь по горлу, отсекла эту мысль. Украдкой выбравшись из дома, я, согнувшись пополам, изверг из себя скопившуюся внутри гадость. Как только я разогнулся, меня поразила иная хворь. Напомнила о себе Отметка Арбитра – на руке, где мне вытатуировали масляный фонарь над мрачным мегаполисом, проявились тонюсенькие жилки–гуаши. Они растеклись по всему предплечью и забрались, мне кажется, куда–то за лопатки. Их течение откликалось в моей бренной плоти неуловимыми уколами, которые с каждой секундой жалили меня все более остервенело. Нет, вред, что они мне наносили, не имел под собою физической подоплеки, как я изначально решил. Уколы глодали мое естество. Существует ли душевная боль? Еще как! Я изнывал под её воздействием, кривлялся и ныл. Наверное, что–то подобное испытывают призраки, когда я накладываю на них тёмное искусство. Божечки! Поутру меня вознамерились достать все мои «драгоценные друзья»! Буль Золотобородый – излеченный вампиризм которого бередит мне кишечный тракт, Укулукулун со своей патологической тягой заграбастать Путаницу, ну и Привратник приложился Отметкой Арбитра! Эге-гей, приятели! Я так превращусь в развалину под вашими то радениями! Истерически рассмеявшись, я увидел Альфонсо Дельторо, бодро шагающего по благоухающей ландышами улице Энгибара. Следопыт, приблизившись ко мне, сострадательно нахмурил брови.

– Что с тобой? Это та Отметка Арбитра тебя дергает?

– Она, и не только она, – кое–как распрямившись, сквозь сжатые зубы, ответил я. – Сейчас все пройдет.

Маята и правда покидала меня. Не так прытко, как мне бы того хотелось, но все же. Спустя минуту–другую я пришёл в норму. Альфонсо молча дожидался, когда я соберусь с силами.

– Ты как?

– Все, все… Я в порядке.

– Тогда давай двигать в Ильварет. Я только попрощаюсь с Ликой и Каталиной. Моя кобыла…

– Твоя лошадь, уверен, шустрая и неутомимая зверюга. Однако она намного медленнее Юнивайна. Мы поскачем на нём.

– Ты говоришь про того коня из Леса Скорби?

– О нем самом.

Мой друг перевел взгляд