Библейские чтения: Новый Завет - Священник Георгий (Чистяков)

со Христом. И поэтому сторонники советизированного православия настаивают на том, что причащаться надо редко, что причащаться надо чуть ли не раз в год. Откуда это идет? Не от преподобного Серафима Саровского и не от Иоанна Кронштадтского. Это идет из советизированных слоев православия. Таинство – это всегда пронзительная личная встреча каждого из нас с Богом. Как мы говорим? «Причащается Животворящего Тела и Крови раб Божий Иоанн». Личная встреча с Богом даже на словесном уровне обозначена. А когда мы не причащаемся, мы действительно размытая масса в очереди за «святой водой». Неучастие в таинстве превращает христиан в безымянную серую массу. Неучастие в таинстве превращает народ Божий в толпу.

Если мы посмотрим чин Литургии святителя Василия Великого или утренние молитвы, которые во время Шестопсалмия читаются, то увидим, что главное там – именно личность каждого молящегося; мы говорим там о том, что Бог знает каждого по имени и каждого зовет по имени. Как о добром пастыре говорит Спаситель в 10-й главе Евангелия от Иоанна, «он каждого оглашает по имени». И «ведый коегождо от утробы матере его», – обращаемся мы к Богу, [то есть] – «каждого знающий». Каждый человек уникален, как драгоценная жемчужина. Вы помните, что именно об этом говорится в 13-й главе Евангелия от Матфея: Царство Божие подобно купцу, который ищет драгоценных жемчужин и, найдя одну драгоценнейшую, продает все, чтобы купить эту, самую драгоценную. Значит, Царство Божие подобно купцу. А кто же такой эта драгоценнейшая жемчужина? Это каждый из нас. Значит, в глазах Христовых каждый в народе Божием есть драгоценнейшая жемчужина. А в глазах коммунистической идеологии мы все слиты в серую массу. Поэтому только во внешнем слое христианство чем-то похоже на коммунистическую идеологию, в глубинах же оно ей противоположно.

Беседа на радиоканале «София» 19 марта 1996 года.

Что мы ищем в Церкви?

Мне хочется сегодня задать и вам, и самому себе вопрос: что ищем мы в Церкви? Во-первых, мы зачастую ищем в Церкви успокоение, лекарство от неврастении, помощи в болезни, беде, ответов на мучающие нас вопросы, сил. Во-вторых, мы иногда ищем в Церкви идеологию, традиционную веру Древней Руси, нашу отечественную религиозность, религиозное обоснование державной идеи.

В-третьих, мы иногда ищем в Церкви православную культуру: пение, иконопись, архитектуру. В-четвертых, бывает, что мы ищем в Церкви способ удержать себя от зла, греха, порока, иными словами – узду. А на самом деле? А на самом деле в Церкви нужно искать и имеет смысл искать только Иисуса! Потому что, если Он входит в нашу жизнь, в ней действительно всё меняется! Церковь Господь наш учредил только для одного: чтобы она была местом нашей с Ним встречи. И когда входит Он, Христос, в нашу жизнь, то и успокоение в нее входит, и помощь в болезни и беде мы от Него тогда получаем, и силы у нас появляются.

Христос действительно укрепляет. Я открываю 3-ю главу Деяний апостольских – вы помните, наверное, как описывает Евангелист исцеление хромого, который, сидя перед входом в храм, просил милостыню. И Петр сказал этому больному человеку: «Серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи. И, взяв его за правую руку, поднял; и вдруг укрепились его ступни и колени» (Деян 3: 6–7). Укрепились ступни и колени хромого – укрепляет нас Христос, когда мы встречаем Его в жизни!

Но, тем не менее, бывает так, что мы ищем в Церкви узду, понимая, что нас в нашей страстности ничто не останавливает, что мы можем страстно делать зло, что мы можем предаваться порокам – пьянствовать, или играть, или делать еще что-то дурное. И мы думаем: вот пойду в Церковь, и Господь накинет на меня узду, Господь подчинит меня Своей правде. Но Он не дает нам узды: Он ничего не запрещает – Он только показывает, что Ему больно, когда мы делаем что-то плохое. И в этом, наверное, одно из принципиальнейших отличий христианства от всех религий мира, потому что любая религия строится на системе ритуальных запретов. А Христос нам ничего не запрещает. Именно на это указывает апостол Павел, когда говорит: «Всё мне позволительно, но не всё полезно» (1 Кор 6: 12).

Христос позволил нам всё, отменил все запреты только по одной причине: потому что Он ждет от нас любви, потому что Он ждет от нас, чтобы мы не делали Ему больно! И, таким образом, узду, если мы ищем именно узду, Церковь нам не дает; Церковь, наоборот, дает нам свободу. А Христос, присутствуя в нашей жизни, встречая нас в Церкви, ставит вопрос: «А для чего ты будешь использовать эту свободу?»

А идеология? Сегодня всё больше раздаются голоса о том, что Церковь обеспечивает какую-то новую идеологию. Нет, идеология к Церкви не имеет никакого отношения. Потому что всё, что мы находим в Церкви, связано с личной нашей верой и основано только на нашем личном религиозном опыте, а идеология всегда основана на теории, на той или иной доктрине. Идеология – это всегда система взглядов, которая не зависит от нашего личного чувства, а вера основывается на нашем личном религиозном опыте.

Несколько лет назад я слышал по телевидению и всё никак не могу забыть эту фразу; один писатель сказал: «Я атеист, но православный атеист». Так вот это – страшно. Невозможно быть православным атеистом, потому что православие не есть система взглядов, православие не есть образ жизни, православие не есть комплекс ритуалов. Православие – это прежде всего вера в присутствие Христово в нашей жизни, православие – это прежде всего та вера евангельская, подвизаться за которую призывает нас апостол Павел. Почему-то, когда произносит кто-нибудь из нас словосочетание «вера евангельская», слушатель тут же вспоминает о баптистах. А на самом деле это выражение взято из послания святого апостола, и евангельской является вера каждого и каждой из нас, христиан, и православных людей, разумеется, тоже. Так вот, всё, что в Церкви, основано на вере евангельской, и всё, что не относится к этому, – второстепенно. Поэтому и аскетика, и иконопись, и церковное пение, и устав жизни, предложенный Церковью для всех нас, теряют смысл, если нет живой веры во Христа. Только живая вера во Христа превращает, например, пост из бессмысленной диеты в спасительное время. Если кто постится, но во Христа не верит, – это не пост, если кто украшает свой дом иконами и во Христа не верит,