Путешествие на Запад. Том 3 - У. Чэнъэнь

укрытия и убежища. Ворот ни в коем случае не открывайте, чтобы не упустить его!

Вот уж поистине:

Он позабавиться хотел,

А сам попался не на шутку;

Хотя и ловок был в веденье дел,

Все вышло вопреки рассудку.

Если вы хотите узнать о том, как Сунь У-куну удалось вырваться из пещеры дьявола, обратитесь к следующей главе.

Глава семьдесят первая,

которая расскажет вам о том, как Сунь У-кун способом волшебных превращений покорил оборотня – диковинное животное Хоу149, и о том, как бодисатва Гуаньинь появилась в своем образе и усмирила царя дьяволов

Имеет оболочку вещь любая,

И в форму четкую облечена.

Но только кажется нам видимой она;

Таков закон, так исстари ведется.

Лишь пустотою форма создается,

И, если истина сия тебе ясна,

И если для тебя является бесспорным

Учение о пустоте и форме,

То смерть тебе уж больше не страшна,

И плавка киновари не нужна150.

Коль добродетель хочешь ты познать,

Отбрось своей природы нерадивость;

Тот, кто способен праведником стать,

Немало будет мучиться, страдать,

Но небеса свою к нему проявят милость.

Покинув мир тщеты, бед и страстей безумных,

В селеньях горных он себе приют найдет

И, сохранив свой облик вечно юный,

Бессмертие благое обретет.

Наше повествование мы прервали на том, как злой дьявол Сай Тайсуй велел закрыть наглухо все ходы и выходы и разыскать Сунь У-куна. Шум и крики не стихали до самых сумерек, но найти Сунь У-куна так и не удалось. Царь дьяволов, восседая в своей живодерне, устроил перекличку всем бесам, велел усилить ночную стражу у ворот, звонить в колокольцы, трубить в рога, бить в барабаны и стучать в колотушки, держать луки в боевой готовности, обнажить мечи и сабли и бодрствовать всю ночь. Между тем вы уже знаете, что Великий Мудрец Сунь У-кун превратился в муху и неподвижно сидел на стене. Убедившись в том, что охрана передних ворот усилена, он расправил крылышки и полетел в задний дворец, где и устроился на дверях. Он увидел Золотую царицу, которая, склонив голову на столик, заливалась горькими слезами и тихонько всхлипывала. Сунь У-кун влетел в помещение, уселся на ее всклокоченную прическу и стал прислушиваться, чтобы узнать, о чем она плачет. Вскоре он услышал, как царица запричитала:

О мой владыка и повелитель!

Мы божество, как видно, прогневили,

Когда пред ним куренья возжигали:

Быть может, невниманье проявили,

Курительные палочки сломали…

За это нас невзгоды посетили,

Каких мы прежде никогда не знали…

В страданьях наших злой повинен дьявол:

Двух фениксов расстаться он заставил!

Уже три года мы с тобой в разлуке,

Уже три года длятся наши муки,

Весть о тебе принес мне праведный монах.

Он нас с тобой соединить пытался,

Но сам в беду великую попался,

И все надежды превратились в прах,

И душу бедную мою терзает страх.

Загадка бубенцов, увы, сложна!

Как было тайну разгадать такую?

И, новою невзгодой сражена,

Вновь пуще прежнего я по тебе тоскую!

Сунь У-кун, который слышал каждое слово, перелетел на краешек ее уха и тоненьким голоском запищал:

– Царица! Не бойся! Это я, все тот же монах Сунь У-кун, посланный к тебе из твоего царства. Со мною ничего не случилось. Все произошло лишь из-за того, что я горяч и нетерпелив. Я украл с твоего стола золотые бубенцы и, пока ты пила вино с царем дьяволов, улизнул. Очутившись у живодерни, я, сгорая от нетерпения, развязал узелок и стал смотреть на бубенцы, затем нечаянно вытащил из них вату, а они как брякнут! Тут же в воздух поднялся столб пламени, дыма и песка. Я растерялся, выронил бубенцы, принял свой первоначальный облик, выхватил посох, но, как ни бился, не смог вырваться. Опасаясь жестокой расправы, я превратился в муху и уселся у ворот, где и просидел до этой поры. Тем временем царь дьяволов усилил строгости и запретил открывать ворота… Ты бы еще раз позвала его, пусть придет к тебе ночевать, как полагается супругам, а я тем временем вырвусь отсюда и придумаю другой способ спасти тебя!

Царица при этих словах вся задрожала, волосы у ней стали дыбом, словно их подняли духи. Ее охватил ужас, сердце бешено заколотилось, слезы полились ручьями.

– Скажи правду: ты живой или дух? – спросила она Сунь У-куна.

– Я не живой и не дух, – отвечал Сунь У-кун. – Я превратился в муху; ты не бойся и зови скорее к себе дьявола.

Царица не поверила и продолжала горько плакать.

– Не напускай на меня свои чары, – еле слышным шепотом произнесла она.

– Разве я посмею? – с жаром произнес Сунь У-кун. – Если не веришь, протяни свою ручку, я слечу на нее, и ты разглядишь меня.

Царица так и сделала, а Сунь У-кун перелетел на ладонь, белую, как нефрит, и уселся на ней. Он выглядел, как:

В чашечке лотоса точечка черная,

На белом пионе пчелка проворная,

Из погремушки упавшее ядрышко,

На щечке ребенка родимое пятнышко.

Золотая царица подняла руку и позвала:

– Святой монах!

– Да, это я – преобразившийся монах! – тоненьким голоском прожужжала муха.

Теперь только царица поверила.

– Что же ты думаешь делать, когда я приглашу к себе царя дьяволов? – едва слышно спросила она.

– У древних людей были такие изречения, – отвечал Сунь У-кун: – «Только вино может решить судьбу всей жизни». И еще: «Чтобы раскрыть любую тайну, нет средства лучшего, чем вино». Ведь вином пользуются во многих случаях. Ты смотри только хорошенько напои его. Позови сюда одну из самых близких прислужниц. Я посмотрю на нее и смогу сразу же принять ее облик, чтобы прислуживать вам, тогда мне легче будет приступить к делу.

Царица послушалась Сунь У-куна.

– Где Чунь Цзяо? – крикнула она служанкам.

Из-за ширмы показалась миловидная девушка – оборотень лисички. Опустившись на колени, она спросила:

– Повелительница! Ты звала меня. Что угодно тебе?

– Ступай и вели зажечь шелковые фонари. Пусть воскурят камфару и мускус, а потом проведут меня в передний зал и пригласят великого князя. Я хочу провести с ним ночь.