Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Состояние это вряд ли прошло и в последние часы африканского сафари Рузвельта и Черчилля. Премьер настоял, чтобы президент съездил с ним в Марракеш, — он, по словам Черчилля, славился своими прорицателями, заклинателями змей и борделями, а также несравненными видами гор Атлас. Словом, два лидера проделали многокилометровый путь через пустыню, обсуждая сложные политические проблемы и беседуя на более легкие темы. В это время американские войска охраняли дорогу, а в небе барражировали боевые самолеты.

Когда путешественники прибыли на свою виллу в Марракеше, солнце уже садилось. Черчилль взобрался на крышу — посмотреть на заснеженные вершины гор и малиновое предгорье при вечернем свете. Слуги на руках подняли президента вверх по винтовой лестнице — ноги его болтались, как у куклы чревовещателя. Вечером президент и премьер поужинали в компании около десятка веселых собеседников. Оба лидера выступили друг перед другом с короткими дружескими речами. Президент провозгласил тост в честь английского короля. Черчилль запел, Рузвельт присоединился к хору поющих.

— Люблю этих американцев, — сказал Черчилль своему врачу перед ужином. — Они так великодушны.

На следующее утро премьер, в шлепанцах и легком светлом костюме с драконами, поехал вместе с президентом на аэродром — проводить друга в продолжительную поездку домой.

К тому времени, когда президент добрался до Батерста, где должен был дожидаться «Мемфиса», его трясла легкая лихорадка. Но на следующий день он настоял на поездке вверх по течению реки Гамбия на борту морского буксира. Снова на Рузвельта подействовали удручающе тяжелые санитарные и социальные условия жизни в британской колонии. По возвращении на родину он сказал репортерам, что Африка на долгие годы останется серьезной проблемой. На другой день президент вылетел в Либерию на ленч с главой этого африканского государства Эдвином Баркли. Затем произвел смотр солдатам — американским неграм, — во все глаза на Рузвельта смотрели туземцы, кучковавшиеся вокруг своих высоких травяных хижин. После этого состоялся продолжительный перелет через Южную Атлантику в Бразилию. Президент США долго совещался со своим бразильским коллегой Жетулио Варгасом на американском эсминце и произвел смотр войскам с армейского джипа.

Рузвельт устал, глаза у него запали — изнемог от многочасового перелета; полет в самолете, писал он жене, «действует на меня так же, как круиз по морю — на тебя». С удовольствием пересел он в поезд для возвращения в Вашингтон.

К этому времени Сталин получил послание, которое Рузвельт и Черчилль тщательно сформулировали вдвоем по окончании конференции в Касабланке. В послании содержались некоторые подробности планов на предстоящие несколько месяцев; эти планы, говорилось в послании, «вкупе с вашим мощным наступлением могут поставить Германию на колени в 1943 году». Англия и Америка станут оказывать давление на Японию, поддерживать Китай, вытеснять войска «Оси» из Африки; обеспечивать безопасные морские коммуникации в Средиземном море, подвергать бомбардировкам объекты «Оси» в Южной Европе; «начнут в ближайшее удобное время широкомасштабные десантные операции в Средиземноморье», а также усилят бомбардировки самой Германии с территории Англии. В послании несколько раз упоминалось как о первостепенной задаче о высадке на европейском континенте, но дата ее не указывалась. Это произойдет «как только сделается возможным».

В Кремле Сталин выслушал содержание переведенной на русский язык ноты с каменным выражением лица и повернулся к Молотову. Они назначили срок высадки? Нет, выпалил Молотов, нет, еще нет. Сталин оставался невозмутимым. Он выждал день, а 30 января направил ответное послание с выражением благодарности Рузвельту и Черчиллю «за... совместное дружеское письмо» и добавлением: когда же будут проводиться конкретные операции с целью открытия второго фронта?

Примерно через две недели Черчилль ответил и за себя и за Рузвельта. Они надеются выбить из Туниса войска «Оси» численностью четверть миллиона в апреле или раньше, если удастся. После этого англо-американские союзники собираются самое позднее в июле захватить Сицилию. Затем намечают операции в Восточном Средиземноморье, возможно на архипелаге Додеканис. Эти операции потребуют 300-400 тысяч солдат и все десантные и судоходные средства, имеющиеся в распоряжении союзников. Десантная операция через пролив произойдет в августе или сентябре. Здесь делалась маленькая оговорка: судоходные и десантные средства могут оказаться «сдерживающими факторами», а срок операции, «разумеется, зависит от состояния немецких оборонительных сооружений в это время на противоположном берегу пролива».

Ответ Сталина сформулирован ледяным тоном. Оказывается, писал он, операции в Тунисе отложены на апрель. Но именно сейчас, когда советские войска ведут наступление широким фронтом, срочно необходима англо-американская акция в Африке. А чтобы разгромить гитлеровцев, десантная операция через пролив должна начаться гораздо раньше. Сталин сделал резкий выпад: «Согласно достоверной информации, которой мы располагаем, с конца декабря, когда по ряду причин отложены англо-американские операции в Тунисе, немцы перебросили на советско-германский фронт 27 дивизий, включая 5 бронетанковых, из Франции, стран Бенилюкса и Германии. Другими словами, вместо помощи Советскому Союзу посредством отвлечения немецких войск с советско-германского фронта мы получили облегчение положения Гитлера, так как отсрочка англо-американских операций в Тунисе дала ему возможность двинуть дополнительные войска против русских».

Рузвельт отправил умиротворяющий ответ. Он разделяет огорчение Сталина в связи с тем, что усилия союзников в Северной Африке предпринимаются не по графику, а с отставанием. Помешали сильные дожди и нехватка транспорта. Сознает, что задержка операции в Африке негативно влияет на общие военные усилия, и «понимает важность самых срочных военных усилий на европейском континенте, чтобы ослабить сопротивление сил „Оси“ вашей героической армии». Но здесь он снова прибегает к оговорке: десантная операция через пролив начнется тем скорее, чем быстрее будут обеспечены транспортные средства.

Наступило не лучшее время для трех лидеров. Войска Сталина были измотаны. В ходе мощного наступления они освободили в середине февраля Харьков; затем потеряли его снова, после того как советское наступление выдохлось и фронт стабилизировался. После поездки в Северную Африку и на Ближний Восток Черчилль простудился; Рузвельт тоже чувствовал себя больным. Когда президент писал 22 февраля письмо, он переживал мучительную тревогу; главы государств пережили ее еще раньше, чем он. Рузвельт получил сообщение о первом вооруженном столкновении своих войск с германскими сухопутными силами.