Мужчина в полный рост (A Man in Full) - Вулф Том

— Уверяю вас, всё, что я до сих пор делал для своего клиента, было направлено на предотвращение такого рода публикаций, но, к несчастью, эту битву я уже проиграл. — Даже для его собственных ушей фраза звучала протокольно. — Поэтому теперь моя цель — помешать инциденту перерасти в беспорядки на расовой почве.

Слушая, Чарли прикидывал, к чему клонит его собеседник. Наверняка этот чопорный, какой-то деревянный негр сейчас попросит его о посредничестве между Фэноном и Инманом. Ну что ж, разве что послушать ради интереса, как он будет излагать эту просьбу.

А адвокат Белл сидел в кожаном кресле, словно аршин проглотил. Мял руки… нервничал… явно прикидывал, как половчее представить дело. В потоке света, льющегося сквозь стеклянную стену, Белл вовсе не был таким уж черным… просто смуглым, даже еще бледнее…

— Как вам известно, — сказал Роджер, — Фарик — игрок национального масштаба, может быть, самый знаменитый игрок Технологического института Джорджии после… Чарли Крокера.

Выдав эту заранее отрепетированную фразу, Роджер сделал паузу и улыбнулся. К его ужасу, Крокер опять зевнул, прикрыв рот ладонью. Роджеру ничего не оставалось, как гнуть свое дальше:

— И я уверен, что вы хорошо понимаете, — наверное, лучше любого из нас, — какое серьезное давление обрушивается на молодого человека, когда он достигает известности такого уровня. Разного рода давление — социальное, общественное, личное, наконец. В определенный момент юноша оказывается во власти сил, о которых раньше никогда не думал, даже не подозревал об их существовании.

Роджер снова сделал паузу, надеясь хотя бы на кивок в знак согласия с этим принципиальным утверждением. Однако его белый собеседник только сжимал челюсти, изо всех сил стараясь прогнать зевоту. И Роджер спросил прямо:

— Вы согласны? В общих чертах — это правда?

— Ну-у-у, наверно, да-а-а. — Иронично-вопросительный жест. — И?..

«Он что, издевается?» — подумал Роджер. Вслух же, несколько суетливо:

— Дело вот в чем. Мы хотели бы, чтобы вы встретились с Фариком, познакомились с ним, пообщались и решили, согласны вы с нами или нет — мог ли такой молодой человек, как он, совершить то, что ему приписывают все эти слухи и анонимные сообщения.

Крокер вздохнул, откинулся на спинку кресла и расплылся в улыбке, теперь уже явно насмешливой… и полностью сбивающей с толку…

— Кто это «мы»?

— Э-э, Фарик, организаторы спортивной программы Технологического, множество молодых людей, которые восхищаются Фариком и подражают ему. Инцидент может вылиться в очень неприятную ситуацию, даже если — как это обычно бывает — выяснится, что обвинение не имеет под собой никаких оснований. А в нашем случае это именно так, — пустился Роджер в рассуждения на свой страх и риск.

Улыбка Крокера съехала в сторону. Неприкрытый сарказм.

— Значит, говорите, «мы» хотели бы, чтобы я пообщался с Фариком Фэноном?..

Роджер почувствовал, как застучало сердце. Наступал самый деликатный во всем деле момент, нужно умело его преподнести…

— Мы понимаем, что… э-э-э… для вас это дополнительная нагрузка. Для любого человека это нагрузка, но для вас в особенности, поскольку мы понимаем, что вы… что вас беспокоят сейчас гораздо более насущные проблемы, чем судьба Фарика Фэнона. Нам кажется, у нас есть возможность, так сказать, развязать вам руки, чтобы вы могли… э-э-э… посвятить некоторое время делу, в котором, как мы полагаем, вы сыграли бы очень важную роль. — Роджер опять умолк, отчаянно надеясь, что Крокер хотя бы из любопытства сделает несколько шагов ему навстречу, в таинственный туман…

Крокер склонил набок голову:

— Что за «насущные проблемы»?

— Могу я говорить прямо?

— Конечно. Я слушаю.

— Нам хорошо известно, в каком затруднительном положении вы находитесь в связи с кредитами «ГранПланнерсБанка». Мы знаем о конфискации вашего самолета и других жестких мерах, которые банк угрожает применить к вам…

Крокер по-прежнему сидел, склонив голову набок, с ироничной улыбкой на усталом лице.

— Дело в том, насколько я могу объяснить… дело в том, что Фарик, как городская знаменитость со множеством поклонников, если хотите, и ряд организаторов спортивной программы Технологического имеют достаточно друзей, чтобы… чтобы… убедить «ГранПланнерсБанк» в том, что… — Черт, как там дальше? Он же сто раз прокручивал это в голове! — Что это в их интересах, поскольку они сами — часть города… в их долгосрочных и, возможно, даже краткосрочных интересах… поскольку подобный инцидент может расколоть единый организм Атланты, спровоцировать расовый конфликт. В их же собственных интересах избавить вас — и себя — от ваших финансовых затруднений… э-э-э… избавить навсегда, чтобы вы посвятили свои время и силы той роли, которую способны сыграть в этом кризисе… Ведь ситуация в любой момент может привести к расовым беспорядкам в масштабах целого города. — Роджер чувствовал, как под полосатой рубашкой, под синей шерстью костюма с модными высокими проймами взмокли подмышки.

— В каком смысле — избавить меня от финансовых затруднений? — спросил Крокер. Голову он по-прежнему держал набок, но ироничная улыбка пропала. Кажется, один крохотный шажок в туман наконец сделан.

— В смысле полной реструктуризации займов, — сказал Роджер. — И отдел по работе с просроченной задолженностью оставит вас в покое.

— И всё это за сеанс общения с Фариком Фэноном?

— Плюс за выражение вашей симпатии и поддержки Фарику — симпатии и поддержки человека, который сам был таким же, играл за тот же институт, испытал на себе такое же давление, был так же беззащитен перед сплетнями, — конечно, в том случае, если вы искренне захотите это сделать после знакомства с Фариком. Я понимаю, это существенное условие.

— И как я буду выражать мою симпатию и поддержку?

— На пресс-конференции.

— На пресс-конференции?..

— Да.

— И все мои неприятности тут же испарятся?

— Ну, конечно, это не так просто, — признал Роджер, — здесь большое значение имеет заинтересованность многих влиятельных лиц города в общественном порядке и цивилизованной жизни, их желание мирным путем разрешить инцидент, который может перерасти в очень неприятную ситуацию для них, для Атланты, для всех горожан… но если вкратце ответить на ваш вопрос — да.

— И что же мне, — Крокер подался вперед, — поверить вам на слово?

— Я понимаю ваши сомнения, — сказал Роджер, думая: «Да, теперь-то он точно окунулся в туман!» — И поэтому предлагаю очень простой тест. Вы знакомитесь с Фариком и решаете, будете ли выступать на пресс-конференции. Если да, сообщаете о своем решении нам, и «ГранПланнерсБанк» немедленно прекращает свои требования. Если впоследствии вы успешно выступите в защиту Фарика, претензии исчезнут навсегда — банк проведет реструктуризацию займов на самых выгодных для вас условиях. Если вы не согласитесь… — Роджер выдвинул подбородок и сделал каменное лицо, как бы говоря: «Тогда на вас снова спустят собак».

Крокер оттопырил языком щеку и молча смотрел на Роджера — кажется, целую вечность.

— Если слух меня не обманывает, — сказал он наконец, — это самое поразительное предложение из всех, что мне приходилось слышать.

— Да, — подтвердил Роджер, — ситуация неординарная, и она действительно может стать для города критической, особенно если фамилия девушки станет достоянием общественности, хотя слухи и так вовсю ходят. Вы знаете, кто она?

Секунду Крокер колебался.

— Да, знаю.

— Многие из тех, кто стоит на защите города, считают этот случай таким же взрывоопасным, как процесс Родни Кинга или даже убийство Мартина Лютера Кинга, когда Атланту расколола расовая ненависть. Мы не раз заявляли, что всё это осталось в прошлом. И если еще раз позволить вспыхнуть конфликту, последствия, в том числе экономические, окажутся… им просто не будет конца. Поэтому наши сторонники готовы пойти на многое, чтобы предотвратить такое развитие событий.

— Ладно, — сказал Крокер уже без всякой усмешки. — Допустим, это так. Но как вы… «мы», они — кого вы тут имеете в виду — как вы собираетесь выжать такие поблажки из «ГранПланнерсБанка»?

— Я не вправе вам объяснять. Именно поэтому мы и предлагаем тест. Сами увидите, голословно или нет мое обещание.

Крокер скрестил руки на груди и снова скривился в насмешливой улыбке, словно говоря: «Что-то тут нечисто, но раз уж мы взялись играть в ваше „верю — не верю“, давайте доиграем до конца». Вслух прозвучало:

— Ладно, допустим, вы отзовете собак, я увижусь с Фариком и пойду направо и налево рассказывать, какой он расхороший. А где гарантия, что «ГранПланнерсБанк» тут же не развернется на сто восемьдесят градусов и не примется снова меня долбать?