Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС - Петр Шелест

Выступление Подгорного.

«Вопрос мы обсуждаем важный, и очень жалко, что на этом заседании нет всех первых секретарей союзных республик. Во всех республиках есть недостатки в идеологическом воспитании и некоторое проявление национальных чувств. Но настроение политическое в целом везде хорошее. Нам пишут очень много писем, не злопыхательских, не направленных против нашей партии, а со справедливой критикой положения дел, недостатков в нашей работе. Наши недостатки, часто формализм в решениях вопросов, остальные суждения, недостаточная убедительность — все это способствует разжиганию национализма. Национальный вопрос остается еще очень сложным вопросом, и конечно же досадно, что некоторые националистические элементы эти сложности используют против нас. Наша малейшая недоработка, упущение или искривление в национальных вопросах могут нанести нам большой вред. Нас каждый вопрос, связанный с национальным определением, должен занимать особо. Китай выступает за «самостоятельную Украину». Этот вопрос тоже должен нас настораживать.

Есть ли у нас база для возрождения национализма? Конечно же нет, и тем не менее по всем национальным вопросам мы должны быть четкими в их определении. Якир, Сахаров, Солженицын, Дзюба — какое у них основание для проявления их враждебной деятельности? Да, это прежде всего влияние на них враждебной нам идеологии. Почему за кордоном начали говорить о «труде» Дзюбы и о самом Дзюбе? Да потому, что он в своем «трактате» отражает желание и помыслы идеологов Запада. Нам надо больше работать с творческой и писательской интеллигенцией. Изучать ее настроения, своевременно помогать ей устранять колебания, если они появятся. Взять, к примеру, Д. Павлычко, молодого талантливого поэта Украины. Он в свое время имел некоторые нездоровые проявления, колебания. Поработали с ним на Украине, и теперь он стоит на правильных позициях. Следовательно, как кто и с кем работает — очень важно. Считаю неправильным, когда по политическим вопросам идут сообщения в ЦК КПСС по линии КГБ, а не по линии партийных органов. Так в данном случае произошло и с Дзюбой. Нам надо получать обстоятельную политическую информацию по линии партийных органов. Все, что происходит, не стоит преувеличивать и драматизировать, но нельзя и пускать на самотек. Надо во всем быть настороженными, проявлять больше бдительности. Я не поддерживаю предложение об увеличении штата КГБ для политической информации, тем более расширении прав КГБ. Надо посмотреть, кто у нас следит за идеологическим фронтом. В связи с этим, может быть, стоит в ЦК КПСС создать орган по руководству всеми идеологическими организациями. Якира и Солженицына надо выслать из Москвы».

Выступление Косыгина.

«Вопрос национальной политики — это очень важный и сложный идеологический вопрос. Теоретически и практически он на современном этапе разработан слабо. В борьбе с фашизмом у нас был основной козырь — союз наших наций. Даже в капиталистических странах национальный вопрос является камнем преткновения в политике и социально-экономических вопросах. Вопросы политической, идеологической работы по национальному вопросу должны быть в центре внимания. Тут трудно искать причины возникновения национализма. А еще труднее его искоренять.

Мы должны применять как воспитательную, так и карательную политику. По Западной Украине проведена большая и положительная работа, но успокаиваться на этом нельзя».

Далее Косыгин говорил о кадровых вопросах и вдруг договорился до того, что сказал: «Создание в свое время совнархозов тоже было проявлением национализма». (Какая чушь!) «В нашем искусстве, театрах, кино очень много отступлений от нашей идеологии. В мемуарной литературе, особенно военной, слабо освещают роль партии, ее организаторскую силу. Непонятно, почему на Украине в школах должны изучать украинский язык?» (Тут, надо сказать, Косыгин совсем договорился до отъявленного великодержавного шовинизма. По такому «принципу» во всех союзных республиках должен быть отменен в школах родной язык.) «Произведения Шевченко кое-где используются в националистических целях». (Конечно, все можно передернуть.) «Севастополь испокон веков русский город. Почему и зачем там имеются вывески и витрины на украинском языке?» (Как видно, он оказался «сильным» знатоком национальной политики.) «О Солженицыне, Якире, Сахарове — это вопрос частный, и его надо решить отдельно».

Выступление Брежнева. «Обсуждение вопроса далеко вышло за пределы информации Андропова. Нам надо в корне пересмотреть всю работу по борьбе с враждебными элементами. Действительно, имеет место слабая информация со стороны партийных органов в ЦК КПСС. И это факт, что тов. Шелест П. Е. недостаточно информировал ЦК КПСС, а события, носившие политический характер, не взволновали его и не было по этому поводу мне звонка. Притуплена политическая ответственность со стороны руководства республики». (Это все не соответствует истине и действительности! Соответствующая информация и звонки были, но решений по ним Москва не принимала, хотя ЦК КПУ и вносил каждый раз конкретные предложения.)

Далее Брежнев продолжал: «Нам надо наступать, а не обороняться, надо повести решительную борьбу против малейшего проявления враждебности. Ведь идет процесс классовой борьбы, идеологической борьбы, надо поднять политическую бдительность. Национальный вопрос — это сложный вопрос, его надо затрагивать, но вместе с тем надо затрагивать весьма осторожно. Но и при всех условиях нельзя его упускать из поля зрения. Одновременно надо воспитывать социалистический патриотизм. Непонятно, зачем мы в литературе и искусстве воспеваем старину? Нам надо полнее, лучше в нашей воспитательной работе использовать решение ЦК КПСС по 50-летию СССР. Усилить идеологические отделы, в том числе и руководство кинокомитетом. (Здесь речь пошла о замене Романова — председателя кинокомитета.) Нам надо усилить воспитательную работу по всем звеньям, комсомолу, студенческой молодежи, профсоюзам, — все это направить на улучшение нашей политической и идеологической работы. Продумать всю гамму вопросов воспитательной работы во всех областях нашей идеологии, усилить идеологическую бдительность. Кадровые вопросы — это гвоздь всей нашей работы. Сейчас в кадрах происходит большое перемещение, и поэтому надо установить другой подход к выдвижению кадров. Надо в значительной степени обновить аппарат ЦК КПСС. Здесь много людей «засиделось». (В частности, он назвал фамилии Органова и Панюшкина из отдела загранкадров. А это самые добропорядочные и честные работники, но имеющие свое мнение.) Надо посмотреть расстановку кадров в центральном советском аппарате». И тут же сказал, что «плохо выдвигаются национальные кадры». «Бдительность, еще раз бдительность» — такими словами Брежнев закончил свое выступление.

Решения никакого принято не было, а в протоколе записали: «Одобрить информацию Андропова».

После этого заседания у меня остался очень тяжелый осадок. Я впервые задумался, как быть дальше? И пришел к выводу, что надо уходить, ибо в таком ералаше дальше работать было невозможно. В 24.00 я вылетел из Москвы в Киев, был дома только в 2 часа ночи.

31 марта в 11.00 открылся Пленум ЦК КПУ. Он прошел неплохо, но настроение у меня было ужасное.

Принял И. Назаренко, директора Института марксизма-ленинизма, он проинформировал о работе института. Очень огорчен, что его предательски провалили на выборах в Академию наук. Рассказал о подлом поведении «историка» Никольского.

Он обвиняет всех и вся на Украине в сепаратизме и национализме, извращает историю КПУ. Должного отпора не получает, в Москве его кое-кто «подбадривает» (наверняка в первую очередь Суслов). Щербицкий принимал Никольского. Из этого ясно, что происходит закулисная игра. Как все это надоело, и как оно вредит настоящему делу.

Принял Крикуна, первого заместителя председателя КГБ УССР. Обсуждали вопросы подготовки к первомайским праздникам; в целях обеспечения безопасности КГБ предлагает отодвинуть трибуну вглубь на 4–5 метров. Я не согласился, сказав, что, если бояться своего народа, тогда делать нечего — надо уходить с занимаемого поста. В Киев на первомайские праздники прибывает большое количество иностранных туристов, в том числе и евреи из США, разрабатываются необходимые мероприятия.

3 апреля. Позвонил мне Фролов, заведующий отделом машиностроения ЦК КПСС, сообщил, какие принимаются меры по моей записке в ЦК по производству на ХТЗ тракторов Т-150. Наконец-то, кажется, доходит, что так дальше работать невозможно.

Я позвонил Куликову В. Г., начальнику Генерального штаба Министерства обороны СССР. Просил его найти возможность из списанной техники и имущества отпустить для нужд хозяйства республики тягачи, электростанции, цистерны, понтоны. Обещал разобраться и по возможности помочь.