Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ) - Александр Костенко

комнате минут через десять после того, как я приговорил все кусочки сыра и вяленого мяса, лежавшие на тарелке — утром мне было немного тошно.

— Ты голоден? — сразу же спросил граф, зайдя в открывшуюся дверь и заметив опустевшую тарелку.

— Завтрак пропустил.

— Будем обедать, — Раний повернулся и строго посмотрел на слугу, стоящего в коридоре. Тот чуть поклонился и поспешил уйти. Граф закрыл дверь. — Сейчас можешь чувствовать себя свободно. Нас не подслушают, а наши хорошие отношения скоро станут приемлемыми для города, если ты, конечно, позволишь. Ты же теперь магессор официально?

Я вкратце рассказал, что теперь считаюсь не только магессором, но и учеником академии четвёртого года обучения.

— Если тебя не затруднит, я хочу предложить выгодное дело. Я хочу предоставить тебе покровительство, как магессору. Видишь ли… — отвлёкшись, чтобы налить себе немного вина из кувшина, Раний заметил мой пустой бокал. — Вина?

— Только не это, — я проглотил подступивший ком к горлу. — В Магнаре выпил три кувшина, а вчера все пять. Утром едва смог встать с кровати. Лучше чай, или вовсе воды.

Оказалось, что кувшин с водой стоял на столике около стены, а я его даже не заметил. Я припал к бокалу с водой и понял, что ничего хорошего сегодня больше не произойдёт. Оно произошло только что.

— Праздновать титул магессора хорошо, но меру надо знать, — улыбнулся Раний, налив ещё воды.

— Уж что точно, но я не праздновал. Иногда, только вином можно вымыть стеклянную крошку из груди. Что за покровительство ты хотел предложить?

Собственно, покровительство — оно и в магическом мире покровительство. Официально получив титул магессора, я мог вполне претендовать на некую известность, с поправкой на облик ксата. Граф же предлагал, что своим покровительством предоставит мне на территории города небольшой дом в хорошем районе, или этаж в каком-нибудь доме в престижном квартале — мол, будущий магос жил в этом городе и творил историю, и здесь же заказывал всякие алхимические расходники, покупал рабов, инструменты и прочее. Одним словом — я получал некоторую защиту и толику спокойствия в хотя бы в одном городе, граф же получал некое развитие для этого самого города.

Ещё покровительство позволяло мне пользоваться благородным именем графа, хоть и на территории империи, но подобное могло решить многие возникающие в пути проблемы — взамен же Раний практически ничего не получал. Но это напрямую.

Как признался граф, он хочет вернуть городу былое. И в этом деле рассчитывает на моё имя. Это главная причина его предложения. Свободная магическая школа рун Русира, она же школа Семи шагов — до войны располагалась в западной части города, огороженная дополнительным уровнем стен. Как минимум сотню лет город покровительствовал этой школе, единственной такой на территории империи, но с началом боевых действий король пригласил магов переехать, на время, подальше от опасности. Но самое постоянное — это всегда временное, так что вернуть обратно школу простыми методами Раний не надеялся. А ведь она изготавливала многие типы магических свитков и брала заказы на сложные типы наргодат. По словам Рания, старый граф полностью покрывал существование школы, тратя на это около пяти процентов бюджета города, но налоги с заключённых сделок, торговые пошлины и прочее от деятельности школы наполняли бюджет на все десять процентов.

Именно поэтому он хотел предложить мне покровительство. Как выразился остроухий, в политике важно не столько владеть активом, сколько не дать другим им завладеть. А сейчас, после войны, и после некоторых странных слухов из империи — политические игрища разгорятся с новой силой. А тут ещё живая и вполне здравствующая личинка магоса, даром что морщинистая, всё равно многие благородные попробуют наладить со мной контакт.

— Многие благородные попробуют связаться с тобой через академию, но это бессмысленно, — продолжал говорить Раний, постепенно закачивая мысль. — Другие попробуют связаться с вашими священными миссиями, но вряд ли их попытки будут успешны. Ты уж прости, но разместить вашу миссию в городе я не смогу, даже если попросишь.

— А она здесь при чём? — спросил я, искренне недоумевая.

— По вашему договору, третьему пункту, разместить миссию или банковское представительство можно только с разрешения монарха, владельца города, банка, и церкви. Я не смогу помочь.

— Нет, как вообще в разговор вклинилась миссия?

— Ты так долго не отвечал, слушал меня. Я подумал, что тебя моё предложение не устраивает.

— Оно-то меня устраивает, только ты покровительствуешь именно что магессору? — Раний подтвердил, что моя личность выносится за пределы договора. — Что я должен буду делать?

— Ничего, — самым искренним голосом ответил остроухий. — Просто иногда жить в городе, изредка выполняя задания из местной гильдии авантюристов. Никакой политической подоплёки, тебя даже никто на мероприятия приглашать не будет. Хоть и магессор, но ты же ксат.

— Серьёзно, теперь твоё предложение мне нравится ещё больше. Я на него согласен, но вернёмся к его обсуждению чуть позже. Сейчас я хочу…

Я только было потянулся к внутреннему карману, но дверь в комнату открылась. Слуга приглашал нас к обеду. Граф сказал, что мы скоро подойдём. Дверь закрылась. Раний жестом попросил меня продолжить, будто понимая, о чём именно сейчас пойдёт разговор. Взгляд остроухого был прикован к моей руке, а дыхание участилось.

— Сейчас я хочу удовлетворить своё любопытство. И твоё тоже. В Магнаре гильдией авантюристов и вольных наёмников заправляет нутон, он как пастух направляет разумных, чтобы те не сбились праведного пути. На его поясе побрякушкой висят деревянные чётки, все двенадцать сплошь чёрные, кроме одной, она неестественно блестит серебром. Зовут главу Яроф Гшаргас Урастович. Когда я рассказал ему о молодом графе, после смерти отца надевшем на руки бронзовые перстни, то глава круто переменился в лице, — я протянул конверт Ранию. Его мелко трясло от волнения. — Это письмо мне передал глава, и строго посоветовал читать его в компании. Если ты не возражаешь.

— Ни в коем случае, — едва слышно проговорив, Раний взял конверт. И не решился его открыть.

Страх завладел разумом остроухого. Та самая боязнь поставить точку в долгих и тщетных поисках поколебала решимость молодого графа — но лишь на секунду. Глубоко вздохнув и отпив вина, Раний посмотрел на меня с присущей его отцу гордостью. В этот момент мне показалось, что на меня посмотрел сам Мялис Шалский, а сижу около стен Кратира и записываю его последние слова.

Треснула сургучовая печать, распрямились страницы послания, осыпаясь пудрой талька. Раний зачитывал строчки вслух твёрдым голосом.

Спустя десять минут текст закончился. Молодой граф замолк, ошарашенно смотря на меня и тщетно пытаясь осознать прочитанное. Я же, не сдержавшись, залился смехом,