Энциклопедия пиратства - Жан Мерьен

Что же все-таки происходило наверху?

Репортер спрашивал себя, не наступил ли конец его карьере. Запертый в трюме, он точно пойдет прямиком ко дну, если джонка получит повреждение. У него перехватило горло, и он заерзал на месте, почувствовав себя не в своей тарелке от этой мысли. Лилус застыл, с трудом дыша и пытаясь выстроить в своем воображении различные эпизоды атаки, которые в беспорядке следовали один за другим.

Но ничего… Ничего, кроме невыносимой жары, спазм в горле и… неудержимого желания выкурить сигарету на свежем воздухе.

Через полчаса Лилус вновь находился на палубе.

Первое, что он увидел на палубе, было новое лицо. Затем еще одно. Это, безусловно, были пленные. Они были связаны, руки скручены за спиной; бедняги не могли даже пошевелиться.

Лилусу удалось узнать, что это были капитаны джонок. Но при попытке расспросить, почему они находились здесь, журналист понял, что лучше держать свои вопросы при себе.

Наверху, на своем насесте, Лай-шо-сан, с двумя служанками по бокам, — все трое вооружены с головы до ног, включая патронташ вокруг талии, — поглядывали на репортера с насмешливой улыбкой.

Вдали, вздрогнув в последний раз всем корпусом, большой корабль скрылся под водой и пошел ко дну.

Драма завершилась. Осталось сыграть лишь эпилог, то есть вернуть пленников заинтересованным лицам за выкуп. Пираты знали, куда надо доставить капитанов, и были практически уверены в успехе сделки, так как на вопросы Лилуса помощник Лай-шо-сан ответил с уверенным видом, что речь не идет о каком-нибудь чрезвычайном событии, а только лишь о заслуженном наказании. «Пусть называют это, как хотят, — подумал репортер, — главное, чтобы мне разрешили сфотографировать пленных!»

Лай-шо-сан была в великолепном настроении. Она позволила Лилусу делать все, что он захочет. Обрадованный репортер, поворачиваясь во все стороны и не отнимая фотоаппарат от глаз, начал снимать все подряд, включая женщину-пирата и ее спутниц «в загородной одежде».

Пленники были по очереди препровождены к хозяйке ее капитаном. Отсутствие второго длилось два часа. Когда он вернулся, на его лице читалось полное удовлетворение исходом дела.

Лилус утверждает, что видел, как он предъявлял Лай-шо-сан толстую связку банкнот.

МЕЧТЫ ПИРАТА

Остаток путешествия прошел без происшествий.

Американский журналист, как он и рассчитывал, высадился в бухте Биас. Здесь его встретили враждебно. Кто-то даже показал кулак. Глухие угрозы сопровождали его сзади, пока он шел по берегу. Вероятно, местные жители, у которых что-то было на совести, приняли белого человека за какого-нибудь эмиссара или инспектора, направленного сюда, чтобы принять предварительные меры против новых беспорядков.

Лилусу очень повезло, что его сопровождали пять пиратов из банды Лай-шо-сан, вооруженные до зубов; иначе никто не знает, чем закончился бы этот несвоевременный визит. Когда он возвращался обратно на берег, чтобы снова занять свое место на корабле, привезшим его в эти негостеприимные места, то внезапно в него полетели камни.

Но журналист воздержался от каких-либо проявлений чувств. В конце концов, разве он не искал приключений в далекой загадочной стране!

Обратный путь лежал не в Макао, а в Гонконг. Лай-шо-сан высадила своего пассажира на южном берегу острова, предоставив ему случай совершить длинную пешую прогулку в город.

Появление на рейде около Гонконга было ей «противопоказано», и для нее было бы лучше, объяснил слуга-переводчик, остаться в открытом море. Англичане, которые обосновались здесь, не имеют оснований закрывать глаза на ее деятельность, как это делают португальцы в Макао. К тому же, англичане принимают очень жесткие меры против пиратов.

Когда Лилус расстался с Лай-шо-сан, урегулировав все денежные обязательства, у него возникло ощущение, что он прошел мимо тайны, так и не проникнув в нее. Что он, собственно, узнал о жизни пиратов, которую прибыл изучить и которую хотел разделить с этими людьми любой ценой?

Он пытался получить какие-либо сведения на этот счет у «капитанши». Но никаких признаний от нее он так и не добился; переводчик все время повторял один ответ:

— Она говорить: ты не надо знать.

Взгляд желтолицей женщины становился тогда непроницаемым, и наступавшее вслед за этим молчание было таким же непроходимым, как сама Великая стена.

Тем не менее мало-помалу американец узнал, что отец Лай-шо-сан начал свою «карьеру» с самых низов. Он оказывал всевозможные услуги главарю бандитов, который проворачивал свои дела как на земле, так и в водах Западной реки, или Сицзян, впадающей в море на территории Макао.

Короче, отец женщины-пирата кончил тем, что стал доверенным лицом шефа, затем его первым помощником и так преуспел в этой должности, что, когда главарь был убит, — а именно так умирают здесь почти все пираты — он возглавил банду.

Новый шеф взял дело в свои руки, если можно так сказать, а так как он умел еще и хорошо управлять джонкой, то вскоре его имя внушало уважение, смешанное со страхом, всем, с кем ему приходилось встречаться.

Разумеется, он знал и взлеты, и падения в течение своей нелегкой жизни. Одни года приносили ему удачи, другие — несчастья. Конкуренция в его «ремесле» была большая. Тогда ему пришла в голову известная идея договориться с властью о покровительстве некоторым рыбакам, которых вполне удовлетворяло такое положение вещей, так как они готовы были платить налог в обмен на уверенность в относительном спокойствии.

А затем, отец Лай-шо-сан, в свою очередь, был отправлен кем-то в лучший мир. Не было уже и четырех сыновей. Дочь унаследовала джонки и сразу же показала всем, что, несмотря на свое хрупкое сложение, она обладает сильной мужской рукой.

— Я владею большим домом в Макао, но бываю там редко. Мой настоящий дом находится в деревне, на берегу реки.

— Где? — необдуманно вырвалось у Лилуса.

Слуге-переводчику даже не потребовалось переводить это восклицание. Лай-шо-сан уже поняла, и нескромный журналист услышал еще раз надоевшую ему фразу:

— Она говорить: ты не надо знать.

Лилус повернул беседу в другую сторону, боясь, как бы она не иссякла вовсе. Ему удалось узнать, что женщина-пират была замужем и уже овдовела и что ее второй муж «не был настоящим мужем».

У нее было двое детей. Старший, взрослый парень двадцати лет, учился или, скорее всего, уже закончил учебу, и собирался вступить в брак с дочерью богатого торговца из Шекки, соседнего с Макао города.

— О! Это будет богатая свадьба… С процессией, с большим драконом и проездом через весь город. Будут петарды и фейерверки…