Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

Широкие колеса с шипением проносились по лужам; Пелон притормозил, чтобы пересечь маленький мостик, переброшенный через исходящий паром ручей. Денщик управлял гиппокантами с помощью небольшого пульта на возвышении рядом с местом кучера. Он ловкими пальцами передвигал рычажки, и устройство направляло радиосигнал в камеры давления упряжи зверей, чтобы те либо наполнялись воздухом, либо спускали, направляя гиппокантов влево или вправо, понукая или, наоборот, замедляя.

Ворота впереди были уже открыты, и карета, не снижая скорости, проехала под аркой из серебра, выкованной в форме двух свившихся змей — герба Тэриона.

— Правь к западному входу, — приказал Валерий через громкоговоритель.

Пелон направил карету по гравию, когтистые лапы гиппокантов выбрасывали назад камешки, громко барабанившие по днищу. Денщик чуть притормозил и повел зверей шагом, пока дверца кареты не поравнялась с кирпичной дорожкой, ведущей к колонному входу в Великую консерваторию.

Несмотря на бурю, многие окна были распахнуты настежь. Вокруг рам Пелон заметил характерное мерцание погодных щитов. Сквозь дождь слышались звуки музыки и разговоров. Пелон притормозил и бросил оттяжки на спины гиппокантов, после чего развернулся в кресле и открыл замок. Дверь распахнулась, зашипев пневматикой. Пелон тут же достал из-под кресла огромный зонт и спрыгнул на дорожку в тот самый миг, когда Валерий вышел из кареты.

— Похоже, вечеринка в разгаре, — заметил Валерий, шагая по мокрой дорожке. Пелон двигался рядом, стараясь не выпустить красно-белый зонт, превратившийся в парус на ветру.

— День рождения вашей племянницы, Низеллы, — ответил Пелон.

— Ах, она… — сказал Валерий. — Такая милая девочка.

— Уже не девочка, префектор, — заметил Пелон. Они дошли до небольшого крыльца, ведущего к входу. — Ей уже шесть. Настоящая женщина.

— Сколько это по-террански? — спросил префектор, поднимаясь по ступеням. — Не понимаю, почему ты используешь старый календарь, Пелон.

«Потому что до Согласия он исправно служил нам восемьдесят поколений», — подумал Пелон, но вместо этого ответил:

— Около семнадцати терранских лет, префектор.

— Как быстро летит время, — задумчиво сказал Валерий, когда они прошли под стеклянным навесом.

Слуги в ливреях взяли у Пелона зонт и без лишних слов сняли с Валерия промокшую верхнюю одежду. Они вели себя с непринужденностью людей, отслуживших в Когорте, и пуговицы-значки на лацканах только подтверждали это. Они ничего не спросили у новоприбывших и просто отступили в сторону, чтобы дать им пройти. То, что Валерий носил красный пояс тэрионской знати, было достаточным основанием находиться здесь. Неправомочное ношение красного цвета считалось преступлением на Тэрионе.

Утопая ногами в ворсистых коврах, Пелон пошел первым, по стеклянному своду у них над головами барабанил дождь. У дверей, ведущих в консерваторию, их ждали лакеи с золотыми подносами, на которых стояли спиральные бокалы с вином. Пелон взял один для своего повелителя, но префектор взмахом руки отказался от напитка и шагнул внутрь. Недолго думая Пелон осушил бокал и поставил его обратно на поднос под хмурым взглядом слуг. Денщика Валерия меньше всего волновало их неодобрение. Будучи обычной домашней прислугой, в неформальной иерархии своего класса они стояли гораздо ниже помощника префектора.

Он проследовал за Валерием на почтительном расстоянии, пока префектор пересекал зал консерватории. Праздник был в самом разгаре. Нарядные женщины в украшенных драгоценностями париках кружились в танце с мужчинами в парчовой форме, расшитой золотыми галунами — вихрь искрящихся цветов и украшений. Висевшие на белом потолке люстры заливали все мягким синим светом, еще больше усиливая нереальность происходившего.

В стороне на небольшой сцене квинтет играл на охотничьих рожках и ринтарах, задавая медленной музыкой темп для танцующих пар. Даже те, кто не принимал участия в танцах, двигались в ритм с музыкой, делая грациозные шажки с каждым свистом и треньканьем.

Валерий нарушал этот ритм, торопливо шагая к спиральной лестнице, ведущей на галерею, с которой открывался вид на весь зал. Префектор постоянно на кого-нибудь натыкался либо уклонялся в последний момент, его передвижение превратилось в череду неуверенных шагов, сопровождаемых извинениями. Пелон догнал своего повелителя и принялся помогать ему, подбирая сброшенные шляпы, упавшие ножны и трости, а также разглаживая примятые сорочки и рукава кителей по следам Валерия.

Внезапно путь им преградил человек с бочкообразной грудью, густыми бакенбардами и кустистыми бровями. Поверх синей формы он был перепоясан красно-черным поясом, указывающим на то, что он когда-то служил в Когорте, но уже не был кадровым офицером. Мужчина хлопнул Валерия по плечу, едва не сбив удивленного префектора с ног.

— Марк! — громогласно воскликнул мужчина, в котором Пелон узнал Раулия Табалиана, дальнего родственника правящей династии. Он значительно раздался вширь с тех пор, как Пелон видел его в последний раз приблизительно пять терранских лет назад.

— Извини, мне нужно срочно поговорить с отцом, — сказал Валерий, протолкнувшись мимо Табалиана. Тот недоуменно уставился на своих товарищей.

— Прошу прощения, советник Табалиан, моему повелителю срочно нужно обсудить некоторые дела с Цезарем, — торопливо извинился Пелон, поравнявшись с мужчиной. — Уверен, префектор вскоре к вам присоединится.

Появление Валерия вызвало настоящий переполох, который расходился вокруг него, будто круги на воде. Табалиан с несколькими товарищами последовал за ним к спиральной лестнице, и толпа выросла до десятка человек к тому времени, как префектор начал взбираться по кованым железным ступеням. Пелон пробирался сквозь толпу как можно аккуратнее, а затем что есть духу бросился по лестнице, пытаясь поспеть за повелителем.

Правящая семья Тэриона восседала на низких кушетках, с которых открывался великолепный вид на всю консерваторию, даже более чудесный, чем снизу. Музыканты завершили партию, и полдесятка членов семьи Валерия встали, вежливо аплодируя.

— Смотри, отец, это же Марк! — раздался голос женщины, немного старше самого префектора, — его сестры Миании.

Все взоры обратились к нему, едва он вышел на украшенную балюстрадой галерею, зажав шлем под мышкой, и коротко поклонился.

— Цезарь, — произнес префектор, не отрывая взгляда от бархатистого ковра.

— Префектор, — таким же официальным тоном поприветствовал его отец.

Цезарь Валентин Валерий стал самым молодым обладателем этого титула, получив его всего в семнадцать лет — в шестьдесят по терранскому летоисчислению. Он казался еще более низкорослым и худым, чем его старший сын, был гладко выбрит, волосы имел светлые, редеющие, собранные в тугой узел на затылке. Его форму увешивали аксельбанты и награды, полученные в Когорте Тэриона на службе Императору и Гвардии Ворона.

Цезарь протянул руку, три пальца которой, включая большой, были заменены механической аугментикой. Правое ухо также было протезом, мужчина стоял немного кривобоко на бионической ноге. Марк принял руку и слегка прикоснулся к ней губами, прежде чем выпрямиться.

— Добро пожаловать на Тэрион, сын, — объявил цезарь и крепко прижал к себе Марка.

— Дай и другим обнять его, — сказала Юлиана, жена цезаря. Она отняла Марка у мужа и тоже заключила сына в объятия, звучно поцеловав в щеку.

— У меня важные новости, — поспешно сказал Марк, отстраняясь от материнской ласки.

Пелон выглянул через перила балкона и увидел, что гости внимательно следят за тем, что происходит между членами правящей семьи, — бокалы остановились у самых губ, разговоры постепенно утихли.

— Выпей, Марк, — сказал Антоний, младший из двух сыновей цезаря. Он выглядел как более светловолосая копия старшего брата, со шрамом от пули на правой стороне подбородка. — Почему ты такой мрачный?

— Да, сын, присядь и расскажи, что стряслось, — сказала Юлиана, взяв бокал вина со столика, закрепленного прямо на балюстраде. — Прошло так много времени.

— Хорус восстал против Императора.

Тихие слова префектора разлетелись по залу, и после них наступила абсолютная тишина. Внизу раздался звон металла и разбитого стекла, когда слуга от шока выронил поднос.

— Что ты сказал? — не понял цезарь. — Ты о чем?

— Сыны Хоруса — изменники, — повторил Марк. Дрожащей рукой он взял бокал из рук матери и осушил его до дна. Дальше он продолжал шепотом: — Воитель хочет свергнуть Императора. Многие легионы Астартес встали на сторону Луперкаля. Будет гражданская война.

— Здесь какая-то ошибка, — прошептала Юлиана. — Возможно, часть его легиона, но чтобы сам Хорус…