Интернет-журнал 'Домашняя лаборатория', 2007 №1 - Цыбанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Своим заявлением Иисус не только отверг основной принцип единобожия, то есть совершил кощунство, но и возвел хулу на Господа. Этими словами Иисус сам подписал себе смертный приговор. Сказано в Писании: "И хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество. Пришелец ли, туземец ли станет хулить имя Господне, предан будет смерти" (Левит, 24:16). Вполне понятно, что, услышав ответ Иисуса, первосвященник "разодрал одежды свои", как и предписывает закон: "Когда судебный зал освобождается от публики, первому свидетелю задается вопрос, что именно он слышал. Услышав ответ, все судьи встают, раздирают на себе одежды; и тогда второй свидетель говорит: "я слышал то же самое", и третий повторяет: "я слышал то же самое"" (М Sanhedrin VII 5). Нет причин сомневаться в том, что и все остальные члены совета поступили точно так же.
Больше расследовать было нечего. Иисус подтвердил свою вину. Теперь первосвященник был готов к встрече с Пилатом. Не кто иной, как храмовая стража по инициативе первосвященника, блюдя интересы императора, схватила опасного мятежника, грозившего целостности империи. Причем проявила ревностность в той сфере деятельности, которая являлась прерогативой Синедриона.
"И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату" (Лука, 23:1). Что же представляло собой это "множество"? Матфей говорит: это были все те же "книжники со старейшинами народными и весь синедрион", то есть все те же представители "судилища". В переводе на нормальный язык "книжники" — это храмовые писцы (так их в то время величали), "старейшины народные" начальники храмовых служб, а что собой представлял пресловутый "синедрион" — мы уже знаем. Нет сомнений, что к Пилату отправились всего лишь несколько самых представительных из них. Так во всяком случае было в то время принято.
Итак, Иисуса привели к прокуратору. Но такое развитие событий никак не устраивало Пилата поскольку рушилась вся пирамида ухищрений, выстроенная им для своего оправдания перед кесарем! Он лихорадочно ищет выход из затруднительной ситуации, он тянет время. "Пилат спросил Его: Ты царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь. И первосвященники обвиняли Его во многом. Пилат же опять спросил Его: Ты ничего не отвечаешь? видишь как много против Тебя обвинений. Но Иисус и на это ничего не отвечал, так что Пилат дивился" (Марк, 15:2–5). Действительно, для прокуратора было непривычно, что обвиняемый не оправдывался, но на данном этапе такое поведение Иисуса устраивало Пилата, оно давало ему время на обдумывание. Он несколько раз прерывает разбирательство, он ищет наиболее выгодное для себя решение.
Наконец, нашел: а что если предложить им отпустить мятежника?.. Если сработает эта наживка, и иудеи из сострадания и национальной солидарности попросят отпустить мятежника, тогда еще не все потеряно, и можно осуществить свой первоначальный замысел. Конечно, Пилат и не рассчитывал на простодушие искушенного в интригах первосвященника, расчет строился на чувствах "книжников" и "старшин народных" — людей более простых. Но… не сработало. Они тоже были "не лыком шиты" и разгадали замысел прокуратора. Их ответ свел на нет весь тщательно выстроенный план Пилата: "Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю" (Иоанн, 19:12).
В этой ситуации уже не сработала и линия защиты самого Иисуса. В последний момент он попытался "пронести чашу сию мимо себя" и на очередной вопрос прокуратора ответил: "царство Мое не от мира сего… Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего." Но эти высокие материи прокуратора абсолютно не волновали, бросив пренебрежительное: "Что есть истина?" — он выносит свой вердикт — распятие (Иоанн, 18:36).
На кресте, в назидание будущим "мессиям" на трех языках было начертано: "Иисус Назорей, Царь Иудейский". Надо отдать должное страдальцу — назореем он действительно был…
Иисус до конца верил в свое предназначение. Он думал, что в последнюю минуту Господь проявит свою силу и чудом подтвердит его миссию. Верил до последней минуты! Верили и распятые с ним сообщники. Один из них, не выдержав мук, упрекнул учителя: "Если ты Христос, спаси Себя и нас" (Лука, 23:39). Но чуда не произошло. Последний стон Иисуса был исполнен горечи и упрека: "Боже Мой, Боже Мой! для чего ты Меня оставил?"
Так, 15 нисана 36 года, в первый день Пасхи закончил свои дни странствующий раби из Галилеи, несостоявшийся Мессия, сын мятежного раби из Гаммалы — Иешуа бен Иуда…
Что же касается Иуды Искариота — не предавал он Иисуса! В это время племяннику "Христа" было всего семнадцать лет. Это был восторженный и до фанатизма преданный последователь своего дяди. Только юный возраст не позволил ему войти в совет общины, поэтому Иисус удалил его с "Тайной вечери". По законам ессеев в совет общины можно было войти в тридцатилетием возрасте. Юноше Иуде из Крайота, благодаря его кристальной честности, и доверили казну общины — пресловутый "ящик". Пора бы снять позор двухтысячелетней клеветы с жертвы культа личности Иисуса.
Глава 14. Еврей Савл
Миновали пасхальные празднества, отмеченные казнью Иисуса в субботу 3 апреля 36 года. Но омрачила ли она жителям Иерусалима празднование Пасхи? Скорее всего, нет. Только для немногочисленных последователей Иисуса и его родных праздничные дни действительно обернулись трагедией — не стало близкого человека и учителя. Для остальных казнь осталась незамеченной. Казнили римляне иудеев до того, будут казнить и после…
Наместник Сирии Луций Вителий убрал Пилата и отправил его в Рим к императору Тиберию отчитываться. Ушел со своего поста и первосвященник Иосиф по прозвищу Каиафа, он передал власть и полномочия своему тестю Анне. Жизнь текла своим чередом, шел 37 год новой эры.
Марцел, новый прокуратор Иудеи немного разрядил напряженную обстановку в провинции. Он вернул из башни Антония в Храм ритуальные облачения первосвященника, подчеркнув этим жестом независимость жречества в ритуальной стороне религиозной жизни иудеев. Казалось, снова наступило золотое время, и можно, наконец, спокойно приступить к решению срочных проблем. А их накопилось достаточно. Бытовые и нравственные нормы повседневной жизни только складывались и требовали осмысления и кодификации. Примеры разногласий и борьбы мнений можно увидеть во всех Евангелиях. Многие высказывания и указания Иисуса, воспринимаемые христианами как положения "Нового завета", на самом деле являлись точкой зрения большинства фарисеев и вошли впоследствии в канон еврейской жизни, но многие были и отвергнуты…
