Буря мечей - Джордж Мартин

— Нам нужно поговорить. Не угодно ли прогуляться со мной?

— Как прикажет ваше величество.

— Это не приказ, матушка.

— Что ж, с удовольствием. — Сын после своего возвращения в Риверран был неизменно добр к ней, но почти не искал ее общества. Кейтилин не упрекала его за то, что он охотнее проводит время со своей молодой королевой. Жиенна побуждала его улыбаться, а она ничего не могла предложить ему, кроме своего горя. Братья жены тоже, видимо, нравились Роббу — Роллам, его оруженосец, и сир Рейнольд, носивший его знамя. Они заменяют ему тех, кого он потерял, поняла Кейтилин, наблюдая за ними. Роллам занял место Брана, а Рейнальд для Робба отчасти Теон, отчасти Джон Сноу. Только с Вестерлингами Робб способен смеяться как прежде, когда был мальчиком. Для других он Король Севера, и голова его клонится под тяжестью короны, даже когда ее на нем нет.

Робб нежно поцеловал жену, пообещав скоро зайти в ее покои, и направился со своей леди-матерью к богороще.

— Лотар как будто приветлив, это хороший знак. Фреи нужны нам.

— Но это еще не значит, что они будут нашими.

Робб кивнул. Он держался так угрюмо и так сутулился, что у Кейтилин сжалось сердце. Корона гнетет его. Он очень хочет быть хорошим королем, смелым, благородным и умным, но мальчику это не по силам. Робб делает все, что может, но удары продолжают сыпаться на него один за другим. Когда ему принесли весть о битве при Синем Доле, где лорд Рендилл Тарли разбил Роберта Гловера и сира Хелмана Толхарта, Робб не пришел в ярость, как можно было ожидать, а только уставился перед собой с тупым выражением и сказал: «Синий Дол — ведь это на Узком море? Зачем им понадобилось идти на Синий Дол? Я лишился трети своей пехоты из-за какого-то Синего Дола!»

— Мой замок в руках у Железных Людей, а теперь Ланнистеры взяли в плен моего брата, — с отчаянием сказал Галбарт Гловер. Роберт Гловер пережил битву, но был захвачен близ Королевского тракта.

— Это ненадолго, — заверил его Робб. — Я предложу им обменять его на Мартина Ланнистера, и лорду Тайвину ради брата придется дать согласие. — Мартин был сыном сира Кивана и близнецом Виллема, убитого лордом Карстарком. После этого убийства Робб так и не оправился. Он приставил к Мартину тройную стражу, но не переставал опасаться за его жизнь.

— Надо было мне обменять Цареубийцу на Сансу, как только ты это предложила, — сказал Робб матери, когда они вошли в галерею. — Я мог бы выдать ее за Рыцаря Цветов, и тогда Тиреллы примкнули бы к нам, а не к Джоффри. Напрасно я об этом не подумал.

— Ты думал о своих битвах, и это понятно. Даже король не может думать обо всем сразу.

— Битвы, — проворчал Робб, входя в богорощу. — Я выиграл их все, но при этом почему-то проигрываю войну. — Он поднял глаза, как будто ожидая найти ответ на небе. — Винтерфелл и Ров Кейлин захвачены Железными Людьми. Отец, Бран и Рикон мертвы, Арья, возможно, тоже. А теперь и твой отец умер.

Кейтилин слишком хорошо изведала вкус отчаяния и не могла позволить, чтобы и Робб предавался этому чувству.

— Отец давно уже находился при смерти, и ты здесь изменить ничего не мог. У тебя были ошибки, Робб, но какой король не совершал их? Нед гордился бы тобой.

— Матушка, я должен сказать тебе кое-что.

Ее сердце на миг остановилось. Ему очень не хочется говорить мне это. Он боится это сказать. Кейтилин сразу подумала о Бриенне.

— Это касается Цареубийцы?

— Нет, Сансы.

Значит, она мертва. Бриенна не выполнила поручения, Джейме погиб, и Серсея в отместку убила мою девочку. Кейтилин не сразу обрела дар речи.

— Ее… больше нет, Робб?

— Нет! Ты думаешь, она умерла? Нет-нет, матушка, она жива, только… ночью прилетела птица, но я не хотел тебе говорить, пока ты не проводишь своего отца. — Робб взял мать за руку. — Они выдали ее за Тириона Ланнистера.

Кейтилин сжала его пальцы.

— За Беса.

— Да.

— Он дал клятву обменять ее на своего брата, — непослушными губами выговорила она. — Их обеих — Сансу и Арью. Он поклялся перед всем двором отдать их, если мы вернем его драгоценного Джейме. Как же он мог жениться на ней, дав такое слово перед богами и людьми?

— Он брат Цареубийцы. Клятвопреступление у них в крови. — Робб опустил руку на эфес меча. — Если бы я мог, я бы снес его мерзкую голову, и Санса стала бы вдовой. Иного выхода я не вижу. Они заставили ее произнести обеты перед септоном и надели на нее красный плащ.

Кейтилин хорошо помнила уродца-карлика, которого захватила в гостинице на перекрестке дорог и увезла в Орлиное Гнездо.

— Напрасно я не дала Лизе выбросить его через Лунную Дверь. Бедняжка моя Санса… почему ее постигла такая участь?

— Из-за Винтерфелла, — тут же ответил Робб. — Со смертью Брана и Рикона Санса стала моей наследницей. Если со мной что-то случится…

Кейтилин уцепилась за его руку.

— С тобой ничего не случится. Ничего. Я этого не вынесу. У меня отняли Неда и твоих милых братьев, Санса замужем, Арья пропала, отец умер… если еще и ты меня покинешь, я сойду с ума. Ты — все, что у меня осталось. У меня и у Севера.

— Я пока еще жив, матушка.

Но Кейтилин уже овладел страх.

— Нет нужды вести войны до последней капли крови. — Она сама поражалась отчаянию, которое звучало в ее голосе. — Ты был бы не первым королем, преклонившим колено, и даже не первым Старком.

Робб стиснул рот.

— Ни за что.

— В этом нет ничего позорного. Бейлон Грейджой склонил колено перед Робертом, когда его мятеж был подавлен, а Торрхен Старк предпочел склониться перед Эйегоном Завоевателем, чтобы не послать свое войско в огонь.

— Эйегон не убивал отца короля Торрхена. — Робб отнял руку у матери. — Я сказал: этому не бывать.

Сейчас он ведет себя как мальчик, не как король.

— Ланнистерам Север не нужен. Они потребуют присяги и заложников, не более того… а Санса останется с Бесом в любом случае: так что заложница у них уже есть. Островитяне — враг куда более непреклонный, уверяю тебя. Грейджои способны истребить под корень весь дом Старков, лишь бы удержать за собой Север. Теон уже убил Брана и Рикона, и теперь им осталось убить одного тебя… и Жиенну. Лорд Бейлон не допустит, чтобы она жила и рожала тебе наследников.

Лицо Робба стало холодным.

— Ты для этого освободила Цареубийцу? Чтобы заключить мир с Ланнистерами?

— Я освободила его ради Сансы… и Арьи, если она еще жива. Ты сам знаешь. Но если я при этом питала и некоторую надежду на мир, что в этом дурного?

— Ланнистеры убили моего отца.

— По-твоему, я об этом забыла?

— Может статься, что и так.