Страх Мудреца - Патрик Ротфусс

Один джентльмен даже попытался занять у меня деньг, и мне было трудно не рассмеяться ему в лицо.

Они рассказывали разные истории и использовали различные тонкости, но все они были там по одной и той же причине: для сбора информации обо мне.

Однако, так как я по указанию Маера должен был молчать о себе, все разговоры были краткими и неудовлетворительными.

Все, кроме одного, я должен сказать.

Но исключение только подтверждает правило.

Глава 57

Горстка Железа.

Я ВСТРЕТИЛ БРЕДОНА НА четвертый день моего пребывания в Северене.

Было еще совсем рано, но я уже слонялся по своим покоям и сходил с ума от скуки.

Завтрак уже прошел и до обеда оставалось несколько часов.

Потом пришло трое придворных, в очередной попытке что-нибудь выведать у меня.

Я общался с ними, ловко, при каждой возможности, заводя наши разговоры в тупик.

Так откуда ты, мой мальчик?

О-о, вы знаете, как это бывает.

Всего одно путешествие.

А твои родители?

Да, на самом деле.

Они есть у меня.

Два, если быть точным.

Что привело тебя в Северен?

Кучер и четверка лошадей, по большей части.

Хотя, я также немного прошелся пешком.

Хорошо для легких, вы же понимаете.

А что ты здесь делаешь?

Наслаждаюсь хорошими разговорами, конечно.

Знакомлюсь с интересными людьми.

В самом деле?

Кто?

Всякие.

Включая вас, лорд Праевек.

Вы совершенно очаровательный парень...

И так далее.

Это было не задолго до того, как даже самые упорные распространители слухов устали и ушли.

Хуже всего, что этих краткие беседы будут самой интересной частью моего дня, если Маер не вызовет меня.

Мы беседовали после легкого обеда, три раза во время коротких прогулок в саду, и однажды поздно ночью, когда большинство здравомыслящих людей было уже в постели.

Дважды посыльные Алверона будили меня от глубокого сна, до того как небо голубело от предрассветных лучей солнца.

Я знал, что меня испытывают.

Алверон хотел видеть, что я действительно готов предстать перед ним в любой час дня и ночи.

Он наблюдал, не становлюсь ли я нетерпеливым или раздраженным из-за его повседневных вызывов.

И я играл в эту игру.

Я был очарователен и неизменно вежлив.

Я приходил по его зову и покидал, когда он во мне не нуждался.

Я не задавал дерзких вопросов, не требовал ничего от него, и тратил остаток своего дня, скрипя зубами, расхаживая по моим огромным комнатам, и пытаясь не думать о том, сколько дней осталось, прежде чем истечет срок закладной по моей лютне.

Не удивительно, что стук на четвертый день заставил меня бросится к дверям.

Я надеялся, что это был вызов от Маера, но в любом случае, приветствовал бы любое отвлечение.

Я открыл дверь, чтобы увидеть пожилого человека, джентльмена до мозга костей.

Конечно, одежда выдавала его, но что важнее, он носил ее со спокойным равнодушием человека, родившегося для этого.

Новоиспеченные дворяне и богатые купцы просто не могут себя так подать.

Слуга Алверона, например, был одет в лучшие одежды, чем половина знати, но не смотря на уверенность, которой обладал Стэйпс, он выглядел как булочник, одетый в свой лучший наряд.

Благодаря портным Алверона, я был одет не хуже любого из присутствующих.

Цвета одежды хорошо смотрелись на мне - лиственно-зеленый, черный и бордовый, с серебряными оторочками на манжетах и воротнике.

Однако, в отличие от Стейпса, я носил одежду с небрежной легкостью дворянина.

Правда, парча чесалась.

Правда, пуговицы, пряжки, и бесконечные слои делали любую одежду жесткой и неудобной, как кожаный костюм наемника.

Но он сидел на мне так же легко, как будто это была вторая кожа.

Это был костюм, и я играл свою роль так, как только может играть актер.

Как я уже говорил, я открыл дверь, обнаружив пожилого джентльмена, стоящего в коридоре.

- Значит вы Квоут, не так ли?

Я кивнул.

В северном Винтасе был обычай посылать вперед слугу для просьбы о встрече.

Посыльный приносил записку и кольцо с вписанным именем дворянина. Ты послал золотое кольцо, чтобы попросить о встрече с дворянином более высокого ранга, чем ты сам, серебряное для кого-то примерно того же ранга, и железное для кого-то, кто был ниже тебя по рангу.

У меня, конечно, не было ни какого ранга.

Нет титула, нет земель, нет семьи и нет происхождения.

Я был низкорожденный, но об этом никто не знал.

Все считали, что таинственный рыжий человек, проводящий время с Алвероном, имел какой-то аромат дворянства, и мое происхождение и так было самой обсуждаемой темой.

Важным было то, что я не был официально представлен при дворе.

По сути, я имел неофициальный статус.

Это означало, что все кольца, присылаемые мне, были железными.

И любой, как правило, не отказывается от запроса, посланного с железным кольцом, чтобы не обидеть вышестоящее лицо.

Так что это было удивительным делом в том, что этот старый джентльмен стоял за дверью.

Очевидно благородный, но без предупреждения и приглашения.

- Ты можешь называть меня Бредон,- сказал он, глядя мне в глаза.

- Ты знаешь, как играть в так? (прим. игра, наподобие го)

Я покачал головой, не уверенный, как реагировать.

Он издал небольшой разочарованный вздох.

- Ну что ж, я могу научить тебя. - Он сунул мне черный бархатный мешок, и я взялся за него обеими руками.

Было ощущение, что он был полон маленьких, гладких камней.

Бредон сделал жест назад, и пара молодых людей суетливо вошла в мою комнату с небольшим столом.

Я отошел у них с пути и Бредон проскользнул в дверь, опережая их.

- Установите его у окна,- он направил их, указывая тростью.

- И принесите стулья... Нет, стулья со спинками.

За короткое время все было устроено по его усмотрению.

Оба слуги ушли, и Бредон обратился ко мне с примирительным взглядом на его лице.

- Надеюсь, ты простишь старика за столь неожиданный визит?

- Конечно,- любезно сказал я.

- Пожалуйста, садитесь. - Я указал на новый стул у окна.

- Такой апломб,- усмехнулся он, опершись тростью о подоконник.

Солнечный блик отразился от полированного серебряного набалдашника, выкованного в форме головы рычащего волка.

Бредон был стар.

Не пожилой во всех смыслах, но достаточно старый дед.

Его цвета не были такими как у всех, просто пепельно-серый и темно-древесный уголь.

Его волосы и борода были чисто белые, а обстрижены до той длины, чтобы обрамлять его лицо.