Приданое Эсмеральды - Нора Робертс

– Да, конечно.

Расправив плечи, Иден кивнула.

– Все то, что я скажу дальше, я скажу не для полиции и не для моего адвоката, не для записи, но, я полагаю, вы заслуживаете знать это, а я должна высказаться.

– Я знаю, что вы убили ее.

– Неужели вам не интересно узнать, что произошло в тот вечер? Узнать, почему и как?

Прежде чем Эли успел ответить, Эйбра накрыла его руку своей.

– Мне интересно. Я бы хотела знать.

– Вот тут и срабатывает то равновесие, о котором я говорила. Вы готовы уйти, потому что преисполнены злости и негодования, а она помогает вам остаться, так как понимает, что полное знание происшедшего поможет вам окончательно оставить все в прошлом. Насколько, конечно, это вообще возможно.

– Вы хотели встретиться с ней, – начала Эйбра.

– А как бы вы поступили на моем месте? Джастин позвонил мне и сказал, что передумал и что мы можем ничего не говорить детям еще несколько дней. Линдси была очень расстроена из-за ссоры с вами, Эли, и ей нужно было успокоиться. Ему нужно быть с ней. Учитывали ее желания и его интересы, а то, что нужно было его семье, Джастина не касалось. Я думаю, что они друг в друге культивировали самое худшее, – заметила Иден. – Самое подлое и эгоистичное.

– Возможно, вы правы. – Эли сжал руку Эйбры и подумал, насколько же ему посчастливилось в жизни.

– И вот я пошла к ней, хотела попытаться урезонить ее. Я даже хотела воззвать к ее лучшим чувствам. Она все еще злилась, очень злилась из-за вашей с ней ссоры, из-за того, что вы ей сказали. Сейчас, вспоминая нашу тогдашнюю встречу, я думаю, что она чувствовала себя немного виноватой. Впрочем, не слишком. Линдси впустила, провела в библиотеку, потому что хотела выговориться, покончить со всем раз и навсегда, чтобы они с Джастином могли уехать. Мои слова не произвели на нее ни малейшего впечатления. Наша дружба, мои дети, моя семья, боль, которую она мне причинила, ничего не значили для нее. Я умоляла Линдси не отнимать у меня мужа, не забирать отца моих детей. Она же в ответ заявила, что я наконец должна повзрослеть. То, что произошло со мной, сплошь и рядом происходит в мире взрослых людей. Линдси говорила мне чудовищные вещи и наконец повернулась ко мне спиной. Она отмахнулась от меня и от моей боли, как от назойливой мухи.

Сделав паузу, Иден положила руки на стол.

– Остальное я помню плохо. Как будто действовала не я, а кто-то другой, а я только наблюдала. Кто-то другой – тот, кто схватил кочергу, нанес удар. Я как будто лишилась рассудка.

– Это может сработать, – спокойно заметил Эли, – если ваш адвокат не глуп.

– У меня хороший адвокат, но в любом случае я шла в тот дом совсем не с целью причинить ей какой-то вред. Я хотела упросить ее оставить в покое моего мужа. Когда я пришла в себя, когда было уже слишком поздно, я вспомнила о своей семье, своих детях и поняла, что это может для них означать. Я уже не могла изменить сделанного в мгновение безумия, единственное, что мне оставалось, – попытаться защитить свою семью. Поэтому я пошла домой. Сняла с себя всю одежду, которая на мне тогда была, и разорвала ее. Клочки сложила в сумку, поехала к реке и утопила их. После чего поехала домой и стала готовить ужин. Когда Джастин вернулся домой, он был на грани истерики. И я сразу же поняла, что мы сумеем защитить друг друга, и это будет означать, что в дальнейшем мы сможем все оставить в прошлом и воскресить наш брак. Я чувствовала, что он нуждается во мне. Линдси наверняка погубила бы его. Собственно, что она и сделала. И оставила она мне мужчину, с которым я уже больше ничего не могла поделать, которого не могла спасти. Я махнула на него рукой и попыталась спасти себя.

– И тем не менее ваш поступок послужил причиной того, что жизнь Эли была практически разбита.

– Я ничего не могла поделать, ничего не могла изменить, хотя мне было очень жаль, что кто-то, кого обманули так же, как и меня, потерял из-за моего поступка гораздо больше, чем я. Но ведь на самом деле его жизнь разбила не я. Ее разбила Линдси. Она разбила его и мою жизни. Даже мертвая она продолжает свое черное дело. Теперь пострадают и мои дети.

Голос Иден слегка дрогнул, но она тотчас же снова взяла себя в руки.

– Даже в том случае, если моему адвокату удастся заключить сделку с прокурором, дети все равно пострадают. В отличие от меня, у вас есть ваше равновесие, ваш шанс на будущее. У меня только двое детей, жизнь которых будет раздавлена тем, что совершил их отец из глупого эгоизма, и тем, что совершила их мать от отчаяния. Вы свободны. А я… хотя, возможно, я и не получу того наказания, которого, по вашему мнению, заслуживаю… я уже никогда не буду свободна.

Эли наклонился в ее сторону.

– Что бы Линдси ни сделала или что бы ни планировала сделать, она не заслуживала смерти за свои поступки.

– Вы снисходительнее меня. Но мы можем вернуться к корням. Ваш предок совершил убийство из жадности, вышвырнул из дома собственную сестру по той же самой причине. Если бы этого не произошло, мы бы здесь не сидели. Я всего лишь часть общей истории.

– Такая точка зрения вполне может помочь вам пережить то, что вам предстоит на протяжении нескольких следующих недель.

Эли встал.

И вновь Эйбра сжала его руку.

– Ради благополучия ваших детей мне хочется надеяться, что вы можете рассчитывать на профессионализм вашего адвоката.

– Спасибо. Я искренне желаю вам обоим всего самого лучшего.

Эли захотелось поскорее уйти от нее.

– О господи! – единственное, что смог он вымолвить, когда Эйбра взяла его за руки.

– Психика у некоторых людей нарушена, но это никак внешне не проявляется. И сами они ничего не чувствуют и не понимают. Возможно, причиной того, что произошло с ней, стали обстоятельства, Эли, но она никогда не поймет, что с ней не так.

– Я бы мог добиться для нее каких-нибудь пяти лет, – заметил он, – а реально отсидела бы два.

– В таком случае я рада, что ты не работаешь защитником в суде.

– Я тоже рад. – Он сжал ее руку, заметив, что коридору идет Вулф.

– Лэндон.

– Детектив.

– Я ошибался, но должен вам признаться, что вы хорошо справились с этим делом.

Вулф прошел дальше, не останавливаясь, но Эли повернулся в его сторону и крикнул:

– И это все? Все, что вы хотели мне сказать?

Вулф оглянулся на него:

– Да, это все.

– Он смущен, – заметила Эйбра и, когда Эли бросил на нее удивленный взгляд, только улыбнулась. – Он, конечно, негодяй, но сейчас он чувствует себя крайне неуютно. Забудь о нем и помни о карме.

– Я ничего не знаю о карме, но его я действительно изо всех сил попытаюсь забыть.

– Отлично. Ну, а теперь давай купим цветы для Эстер и сообщим всем твоим родственникам радостную новость. А потом поедем домой и будем ждать дальнейшего развития событий.