Унесенные ветром - Маргарет Митчелл

– Почему же он уцелел?

– А он кирпичный и, кажется, единственный в городе под шиферной крышей, ну и, верно, потому не загорелся от искр. К тому же он – последний дом на северной окраине города, а в том конце пожары не так свирепствовали. Правда, янки, которые были в нем расквартированы, разнесли там внутри все в клочья. Они даже пустили на топливо плинтусы и лестницу красного дерева, да это все ерунда! Сам дом в хорошем состоянии. Когда на прошлой неделе я видел мисс Питти в Мейконе…

– Вы видели ее? Ну, как она?

– Превосходно! Ну, просто превосходно! Когда я сказал ей, что ее дом уцелел, она вознамерилась тотчас вернуться в Атланту… если, понятно, этот старый негр, дядюшка Питер, не станет возражать. Очень многие жители Атланты уже вернулись, потому что чувствовали себя неспокойно в Мейконе. Шерман не взял Мейкона, но все боятся, что уилсоновские молодчики устроят набег на город, а это будет похуже Шермана.

– Но это же глупо – возвращаться в город, где почти не уцелело домов. Как они там будут жить?

– Они живут в палатках, в сараях и в сколоченных на скорую руку хижинах, мисс Скарлетт, или ютятся вместе по шесть-семь семей в каждом из уцелевших домов. И пытаются восстановить город. И не нужно так говорить, это вовсе не глупо. Вы же не хуже меня знаете, что это за народ. Они накрепко прикипели сердцем к своему городу, не меньше, чем чарльстонцы к Чарльстону, и никаким янки, никаким пожарам не оторвать их от Атланты. Они же… прошу прощения, мисс Мелли, – упрямы как мулы во всем, что касается Атланты. Правду сказать, не понятно – почему. Мне этот город всегда казался этаким напористым, нагловатым выскочкой. Ну, да я прирожденный сельский житель и вообще не любитель городов. И еще скажу вам: те, что приехали первыми, – это и есть самые умные и шустрые. А те, что приедут последними, не найдут ни бревна, ни камня, ни кирпичика на месте своих домов, так как все тащат кто что может себе на постройку. Еще позавчера я видел, как миссис Мерриуэзер и мисс Мейбелл вместе со своей старой негритянкой нагружали кирпичами тачку. А миссис Мид сказала мне, что намерена построить бревенчатую хижину, как только доктор возвратится и сможет помочь ей в этом деле. Она жила в такой хижине, когда впервые приехала в Атланту-по-тогдашнему в Мартасвилл, – сказала миссис Мид, – и совсем не прочь снова пожить в такой же. Понятно, она шутила, но это только показывает, какое у них там у всех настроение.

– Я считаю, что они очень мужественные люди, – с гордостью произнесла Мелани. – Верно, Скарлетт?

Скарлетт кивнула: мрачная гордость за полюбившийся город переполняла ее сердце. Да, это был напористый, нагловатый выскочка-город, и этим он импонировал ей. Он не походил на затянутые в корсет старые города, манерные и ханжеские; жизнь в нем переливалась через край, и этим он тоже был ей люб. «Я сама как Атланта, – подумала она. – Ни пожарам, ни янки меня не сломить».

– Если тетя Питти возвратится в Атланту, то нам, Скарлетт, пожалуй, тоже надо бы вернуться туда и пожить с ней, – сказала Мелани, прерывая ход ее мыслей. – Она умрет там со страху одна.

– Как же я могу все здесь бросить, Мелли? – раздраженно сказала Скарлетт. – Если тебе так не терпится уехать – уезжай. Я тебя не держу.

– Ах, я как-то не подумала об этом, дорогая, – воскликнула Мелани, густо покраснев от смущения. – Как это эгоистично с моей стороны! Конечно, ты не можешь оставить Тару, и… и я думаю, что дядюшка Питер и кухарка сумеют позаботиться о тетушке.

– Тебе ничто не мешает уехать, – сухо сказала Скарлетт.

– Я не оставлю тебя, ты же знаешь, – сказала Мелани. – И к тому же я умерла бы там со страху без тебя.

– Ну, как знаешь. Меня, во всяком случае, ничем не заманишь обратно в Атланту. Стоит им только построить там несколько домов, как Шерман вернется и снова сровняет с землей весь город.

– Нет, Шерман не вернется, – сказал Фрэнк, и, как он ни крепился, лицо его помрачнело. – Он прошел через весь штат к побережью. На прошлой неделе янки взяли Саванну и, говорят, проникли в глубь Южной Каролины.

– Саванну взяли?

– Да. Ну видите ли, леди. Саванна не могла выстоять. Ее некому было защищать, хотя они там и поставили под ружье всех от мала до велика – всех мужчин, способных хоть как-то передвигать ноги. Вы, кстати, знаете, что когда янки двинулись на Милледжвилл, у нас призвали на фронт всех курсантов из военных училищ, даже из самых младших классов, и открыли тюрьмы, чтобы навербовать свежее пополнение для армии? Да, друзья, всех заключенных, которые согласны были пойти на фронт, выпустили и обещали им помилование, если они дотянут до конца войны. Меня прямо мороз по коже подирает, как подумаю об этих мальчишках-курсантах в одном строю с ворами и убийцами.

– Как! Всех преступников выпустили на волю, чтоб они могли нас грабить?

– Ничего, мисс Скарлетт, не волнуйтесь. Они далеко отсюда и притом показали себя отменными солдатами. Я так понимаю: если человек вор, это не мешает ему быть хорошим солдатом, не правда ли?

– По-моему, это было сделано правильно! – негромко сказала Мелани.

– Ну, а я так не считаю, – решительно заявила Скарлетт. – У нас тут и без них достаточно воров бродит по округе, не говоря уже о янки и… – Вовремя спохватившись, она не закончила фразы, а мужчины рассмеялись.

– Не говоря уже о янки и нашей интендантской службе, – договорил за нее кто-то из гостей, заставив ее покраснеть.

– А где же генерал Худ со своей армией? – поспешила ей на выручку Мелани. – Он ведь мог отстоять Саванну!

– Ну что вы, мисс Мелани! – Фрэнк был озадачен, и в голосе его прозвучала укоризна. – Генерала Худа вовсе и не было на этом участке фронта. Он сражается в Теннесси, пытается оттянуть туда янки из Джорджии.

– И как же здорово это у него получается! – презрительно воскликнула Скарлетт. – Он дал этим чертовым янки пройти через всю нашу территорию, а нам для защиты оставил мальчишек школьного возраста, преступников и стариков из внутреннего охранения.

– Дочка, – внезапно подал голос Джералд, – какие выражения ты себе позволяешь! Твоя мать будет очень огорчена.

– Да, да, чертовым янки! – с жаром вскричала Скарлетт. – И не подумаю называть их по-другому!

При упоминании об Эллин все почувствовали себя неловко, разговор сразу оборвался, и на этот раз опять выручила Мелани.

– А вы, будучи в Мейконе, не повидались с Милочкой и Индией Уилкс? Может быть… может быть, у них есть какие-нибудь сведения об Эшли?

– Помилуйте, мисс Мелли, – обиженно сказал Фрэнк, – вы же понимаете – узнай я что-нибудь про Эшли, я бы тут же прискакал из Мейкона прямо к вам. Нет, у них нет о нем вестей, но только вы не тревожьтесь, мисс Мелли. Я знаю, вы, конечно, давно ничего о нем не слышали, но какие могут быть вести от человека, когда он в тюрьме? Однако в тюрьмах у янки дело обстоит далеко не так худо, как у нас. Что ни говори, еды у них там хоть отбавляй, и одеял, и медикаментов тоже хватает. Нет, у них не то что у нас – мы вот не можем прокормить самих себя, а наших узников и подавно.

– О да, у янки еды хоть отбавляй! – с горечью воскликнула Мелани. – Только они не делятся ею с пленными. Вы же это сами знаете, мистер Кеннеди. Вы говорите так, просто чтобы меня успокоить. Вы знаете, что наши пленные погибают там от голода и холода и лишены медицинской помощи и лекарств, потому что янки люто нас ненавидят! Господи, если бы только мы могли стереть с лица земли этих янки! О, я знаю, что Эшли…

– Не смей так говорить! – вскричала Скарлетт, у которой стеснило грудь от страха. Пока никто не произнес вслух, что Эшли мертв, в сердце ее еще теплилась надежда на то, что он жив. Но она чувствовала: как только эти слова будут произнесены, в тот же миг его для нее не станет.

– Полно, миссис Уилкс, не тревожьтесь так о вашем муже, – пытался утешить Мелани одноглазый воин. – Я тоже попал в плен после первого боя при Манассасе, а потом меня обменяли. Так пока я был в тюрьме, меня кормили как на убой – жареные цыплята, оладьи.

– Думаю, что вы врунишка, – с чуть заметной улыбкой произнесла Мелани, и Скарлетт впервые уловила в тоне ее слов, обращенных к мужчине, какой-то намек на игривость. – А сами вы так не думаете?

– Думаю, – со смехом признался одноглазый воин, хлопнув себя по колену.

– Если вы не прочь перейти в гостиную, я спою вам святочный гимн, – сказала Мелани, желая перевести разговор на другое. – Фортепьяно – один из тех немногих предметов, которые янки не могли унести с собой. Оно ужасно расстроено, как ты считаешь, Сьюлин?

– Чудовищны, – сказала Сьюлин, радостно улыбаясь и кивком подзывая к себе Фрэнка.

Но когда все направились к двери, Фрэнк, немного поотстав, потянул Скарлетт за рукав.

– Могу я сказать вам два слова наедине?

Ее мгновенно объял страх; решив, что он хочет поговорить о конфискации их живности, она приготовилась к беспардонной лжи.