Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт

Декарт начинает с момента баварского видения:

«…начавшаяся зима остановила меня на одной из стоянок, где, лишенный развлекающих меня собеседников и, кроме того, не тревожимый, по счастью, никакими заботами и страстями, я оставался целый день один в теплой комнате (в русском переводе «печь» отсутствует. — Прим. пер.), имея полный досуг предаваться размышлениям», (указ. соч. — Прим. пер.) На удивление простым языком он затем объясняет, как, прибегая к постоянному сознательному сомнению, разрушить собственную веру в целостность окружающего нас мира. Ничто не остается достоверным. Все мироздание, наша личность и даже собственные переживания на самом деле могут быть лишь иллюзией. Мы не в состоянии знать что-то определенно. Кроме одного.

Не важно, насколько я могу заблуждаться в собственном восприятии самого себя и мира, неоспоримо только одно: я мыслю. Это одно доказывает мне мое существование. И Декарт делает самое знаменитое в философии заключение: «Cogito ergo sum» («Я мыслю, следовательно, существую»).

Создав свой основной критерий истины, Декарт приступает к перестройке всего, в чем сомне вается. Мироздание, математические формулы, занесенная снегом Бавария — все с непоколебимой уверенностью подвергается суду и сомнению в существовании. Но теперь это сомнение становится бесспорным, так как зиждется на бесспорной же основе.

Осмелившись выразить сомнение в устройстве мироздания, Декарт, естественно, решил опубликовать свой труд анонимно. Он написал его на французском языке, надеясь, что тогда его прочитает большее число людей. Он желал избежать конфликта с церковью и надеялся добиться этого, апеллируя к тем, кто заинтересован в новом мышлении. И как ни странно, ему это почти удалось. Люди вскоре признали автора «Рассуждений о методе», хотя поначалу интерес был выказан только к математическим и научным теориям. Декарт своим законом о преломлении света открыл новую область в оптике.

Но его геометрия еще больше потрясла основы этой науки. Он вводит понятие координат (которые и по сей день называются в честь него «декартовыми»). С их помощью можно установить определенную точку в соотношении с горизонтальной и вертикальной плоскостями. Он также ввел некоторые алгебраические понятия для решения геометрических задач, заложив таким образом основы аналитической геометрии. Математики сперва заинтересовались, а затем оскорбились.

Когда речь заходит о математике, для всех нас существует лишь одно: ответ может быть верным или неверным. Столь наивный подход тут же лишает нас права вступить в царство истинных приверженцев математики. Ознакомившись с новыми математическими теориями Декарта и признав их несомненную оригинальность, все математики того времени незамедлительно набросились на него. Гассенди, Паскаль, Инсен, Ферма… один за другим они вступали в бой.

Подобного рода столкновения находятся за гранью понимания простых смертных. Те же, кому это понятно, могут найти старую историю о теореме Ферма крайне поучительной. В соответствии с этой теоремой не существует целых чисел более двух, поэтому верным считается следующее утверждение: Xn + Yn = Zn Незадолго до своей смерти Ферма написал на полях рядом с формулой: «Я нашел поистине чудесное ее доказательство, но недостает места его записать». Несмотря на многочисленные попытки лучших математических умов за последние триста лет доказать теорему, лишь в 1990-х годах кому-то, наконец, удалось найти доказательство последней теоремы Ферма. Но и это доказательство остается спорным. Веками одни математики утверждали, что последнюю теорему Ферма доказать невозможно, а другие заявляли, что возможно.

Некоторые убеждены в том, что Ферма обманывал, а другие считают, что он и не пытался ее доказать. Математика начинается с истины, а кончается подобно тому, что сочинил Ферма.

Философия, со своей стороны, и начинается, и кончается точно так же. Когда кто-то объявляет о наличии собственных философских взглядов, будьте уверены, перед вами не философ. Это-то Декарт очень быстро понял. После математиков на него обрушились философы. И в считанное время Декарт оказался втянутым в конфликт с церковью.

Если вы сомневаетесь во всем, за исключением того, что вы мыслите, то куда девается Бог? К счастью, во-первых, за Декарта заступились все его друзья, а во-вторых, он жил в Нидерландах.

Вернее, менял адреса в Нидерландах. В 1638 году Декарт переехал в пятнадцатый раз — в город Амерсфорт, располагавшийся неподалеку от старинного университетского города Утрехт. К этому времени Франсине исполнилось пять лет, и Декарт намеревался послать ее во Францию, где бы она превратилась в «благовоспитанную даму».

Но Франсина внезапно заболела и умерла. Декарт был раздавлен горем. Это был самый страшный удар за всю его жизнь, как писал Байе: «Он оплакивал этого ребенка с такой нежностью, которая показывала, что размышления о вечности не в состоянии превзойти человеческое горе».

Трагедия произошла в то время, когда Декарт заканчивал свои «Метафизические размышления», которые принято считать его шедевром. Несмотря на то, что они не столь интересны, как «Рассуждения о методе», новый труд отличался тем же удачным методом изложения, а французский язык, которым он написан, может служить образцом передачи абстрактной мысли. (Декарт в самой галантной манере заявил, что писал эту книгу с целью сделать доступными абстрактные идеи женщинам.) На сей раз он принял меры предосторожности и послал рукопись отцу Мерсенну в Париж с просьбой передавать ее по кругу, чтобы узнать «мнение просвещенных». Декарт хотел, чтобы его новый философский трактат, в котором он развивал идеи, высказанные в «Рассуждениях о методе», одобрили и ученые, и иезуиты. В этой работе он предлагает еще более широкую программу сомнения.

Он высказывает предположение, что все мироздание, даже истины геометрии и теплая одежда, в которой он сидит перед камином, — всего лишь плод воображения злого духа, который только и стремится его обмануть. (Психологи с присущей им решимостью соотнесли антигероя его фантазий с судьей Иоахимом Декартом.) И снова сомнение, порожденное мозгами Декарта, привело к неоспоримой истине. В соответствии с этим абсолютно очевидным критерием истины он опять перетрясает основы мироздания и доходит даже до доказательства Божьего бытия с помощью аргументов, которые более четырех веков назад впервые применили Ансельм Кентерберийский и Фома Аквинский. Вероятно, Декарт прибегнул к их философским умозаключениям, дабы не обидеть церковь.

И хотя картезианское сомнение не было столь уж новым положением в философской науке, во времена Декарта оно было сочтено оригинальным.

Сомнение и выводы Декарта очень походили на философские идеи Блаженного Августина, которые тот сформулировал двенадцать веков назад, но у Августина они не являлись основой его учения, поэтому во внимание не принимались.

Гораздо интереснее тот факт, что еще раньше португальский философ Франциско Санчес выдвинул почти такую же программу всеобъемлющего сомнения в своем поразительном трактате «Quod Nihil Sicitur» («Почему невозможно ничего познать»). Он